Только один отчет? спросил я. Мне показалось, они все пропали.
Он покачал головой.
Нет, отнюдь не один человек пропал по одному и тому же адресу, и мы уже получили форму эм-пэ двадцать шестьдесят три по данному поводу. Но убийство зафиксировано только одно. У полиции нет никаких догадок насчет того, что там произошло, в настоящий момент расследование зашло в тупик.
Попробую угадать: погиб парень, который жил в квартире семьсот один.
«Как мило, что придется съесть его». Человек из архива кивнул.
Правильно, семьсот один, Иисус Деланзо, фотограф двадцати семи лет. Он взглянул на меня. Я промолчал, и он продолжил:Квартиру семьсот два занимала Анжела Дрейфус, тридцать четыре года. Брокер.
Где она живет сейчас?
Он нахмурился.
Ее точного адреса у нас нет, только абонентский ящик в Бруклине и номер сотового телефона, который не отвечает.
Что за анонимность? спросила Шринк.
И ее друзьям и родным не кажется странным, что она живет в абонентском ящике? ехидно спросил я.
Неизвестно, ответил парень из архива. Если они и тревожатся, то в полицию не обращались.
Я нахмурился. Сотрудник архива, однако, еще не закончил.
В квартире семьсот три жила параПатриция и Джозеф Мур, обоим по двадцать восемь лет. И представьте себе: их почту пересылают на тот же абонентский ящик, что и у Анжелы Дрейфус, и номер мобильника у них и у нее тоже совпадает.
Он откинулся в кресле, скрестил ноги и улыбнулся, явно довольный тем, что выложил на мою тарелку такое сочное совпадение. Однако его последние слова пока не в полной мере дошли до меня, что-то еще было не так.
Это лишь три квартиры. А что насчет семьсот четвертой?
Он вскинул брови, проглядел свои распечатки и пожал плечами.
Свободна.
Свободна? Я перевел взгляд на Шринк. Но ведь именно там жила Моргана. Согласно хотя бы рекламной почте, которая все еще поступает.
Парень из архива кивнул.
Почта никогда не переадресует рекламу.
Но почему у вас нет записей на Моргану? Он покачал головой, роясь в своей папке.
Потому что домовладелец не заполнял форму аренды на эту квартиру. Может, они позволили ей жить там бесплатно.
Бесплатно? Ни малейшего шанса. Это квартира за три тысячи в месяц.
На самом деле скорее за три с половиной тысячи, поправил меня работник архива.
Тем более.
Арендная плата в этом доме не главное, Кэл, сказала Шринк. Обнаружилось и еще кое-что, упущенное архивом, пока ты не навел их на мысль, что следует копнуть глубже.
Парень снова зарылся в свои бумаги.
Вроде бы ничего такого, что обычно подталкивает нас начать расследование!.. Но это странно. Он развернул на коленях большую светокопию. Согласно плану, у здания слишком глубокий фундамент, гораздо более глубокий и разветвленный, чем можно было ожидать.
Фундамент? переспросил я. Вы имеете в виду ту часть, которая под землей?
Он кивнул.
У них нет прав на постройку высокого здания, потому что оно загородило вид на реку. Поэтому они решили использовать кое-какое добавочное пространство внизу. Там имеются несколько подвальных помещений, уходящих в скальное основание и более широких, чем само здание. Предположительно, это двухэтажный фитнес-центр.
Фитнес в подвале. Я пожал плечами. Ничего удивительногов таком-то дорогом доме.
Шринк выпрямилась в кресле.
К несчастью, для оздоровления подвал не самое подходящее место. Они копали чересчур близко к туннелю метро, а там почва слишком пористая. Туннель был закончен всего лишь в тысяча девятьсот восьмом году. Не все, что расшевелило это вторжение, успокоилось даже сейчас.
Не успокоилось? Спустя сто лет? удивился я.
Шринк сложила пальцы домиком.
Крупные создания внизу пробуждаются медленно, Малыш. И медленно успокаиваются.
Я сглотнул ком в горле. Во всех старых городах мира существует свой вариант Ночного Дозора, и все они нервничают, когда граждане ведут земляные работы. Асфальт существует по очень веской причинечтобы проложить что-то твердое между нами и созданиями, обитающими в подземном мире.
Не исключено, что новое рытье вскрыло нижние слои, продолжала Шринк, и нечто очень древнее полезло наверх.
Думаете, они вскрыли крупное скопление крыс?
Ни тот ни другая не ответили.
Помните, что я рассказывал о крысахразносчиках нашего заболевания? Как «семья», потерявшая инферна, сохраняет паразита в своей крови? Такие «семьи» могут долгое время после смерти своих инфернов передавать заболевание от поколения к поколению. Старые города носят паразита в собственных «костях», вроде того как ветряная оспа живет в вашем позвоночном столбе на протяжении десятилетий, дожидаясь, пока вы состаритесь и она сможет вырваться наружу ужасными волдырями.
Центр здоровья, да? Я покачал головой. Вот, оказывается, из-за чего все неприятности.
Возможно, это нечто большее, чем скопление крыс, Кэл. Возможно, нам придется столкнуться с созданиями крупнее крыс и инфернов. Шринк помолчала. И потом есть же владельцы.
Владельцы? спросил я.
Человек из архива бросил взгляд на Шринк, а она посмотрела на меня.
Первые поселенцы, сказала она.
Вот дерьмо!
Кое- что о носителях Ночного Дозора: они особо неравнодушны к семьям, именами которых названы старейшие улицы города. В 1600-х Новый Амстердам был маленьким городком, на несколько тысяч человек, и все приходились друг другу кузенами, или дядями, или работниками по контракту. Преданность уходит корнями далеко в прошлое, она в крови.
Кто это? Бурамы? Стайсы?
Глаза Шринк превратились в щелочки, рука сделала неопределенный жест в сторону полузабытого мира за стенами дома.
Если память мне не изменяет, Джозеф когда-то жил на этой самой улице. И Аарон построил свой первый дом на Годден-хилл, там, где сейчас пересекаются Голден-стрит и Фултон-стрит. А ферма Медкефа Райдера была чуть севернееон выращивал пшеницу на поле позади Зеленой улицы, хотя в наши дни это поле носит название Таймс-сквер. И в Бруклине они имели другие участки обрабатываемой земли. Славные были парни, эти Райдеры, и, уверена, Ночной Мэр поддерживает отношения с их потомками.
Я с трудом смог заговорить.
Райдеры, вы сказали?
Да, подтвердил парень из архива.
Я снова сглотнул.
Мою предшественницу зовут Моргана Райдер.
Ну, тогда у нас точно проблема, сказала Шринк.
Парень из архиваего, как выяснилось, звали Чипотвел меня вниз, в свой крошечный кабинет.
Мы занялись изучением истории туннеля метро Хобокена, которая оказалась гораздо более волнующей, чем вы можете себе представить.
Первый инцидент произошел в тысяча восемьсот восьмидесятом, погибли двадцать рабочих, сказал Чип. Во время второго, в тысяча восемьсот восемьдесят втором, погибло чуть больше. Предположительно в обоих случаях произошли взрывы, в доказательство чего компания продемонстрировала куски тел.
Удобно, заметил я.
И зрелищно. Чип усмехнулся. Вне пристальных взглядов бездушных кукол Шринк он мог позволить себе маленькое нарушение в виде смеха. В результате проект заморозили на два десятилетия. Инциденты зафиксировали и в Джерси, но на этой стороне реки мы никогда не верили в их «легенду».
Почему?
Существуют древние туннели, проходящие через скальную породу в этих местах. Однако вокруг туннеля подземки они новее. Его палец заскользил вдоль туннеля по разложенной на столе светокопии. Заметь, Кэл, если сложить число всех растений и животных, существующих под землей, получится больше того, что обитает наверху. Около миллиарда организмов в каждой щепотке почвы.
Да, но никто из них не велик настолько, чтобы сожрать двадцать человек.
Он понизил голос.
Однако именно это и происходит после того, как человека похоронят, Малыш. Твари в земле сжирают его.
«Великолепно! озлился я. Теперь уже архивист называет меня Малышом».
Ладно, Чип. Однако черви не едят человека, пока он жив.
Существует пищевая цепочка, и что-то должно быть на ее вершине.
У вас, так я понимаю, нет никаких зацепок?