Четверо вооруженных мужчин сразу устремились к лестнице ведущей наверх и встали по бокам, еще четверо быстро рассредоточились по залу, проверяя альковы, двое остались стоять за спиной спутницы, еще двое застыли у входных дверей.
Хранитель дома обеспокоенно обводил вооруженных охранников глазами, не забывая при этом льстиво улыбаться.
Эная смерила евнуха растерянным взглядом и замерла, озираясь:
- Как твоё имя? - спросил у смотрителя, выступивший из-за спины Многоликой Стиг.
- Хоко Арн, - поклонился евнух и тут же сверкнул на кого-то глазами, одновременно щелкнув пухлыми пальцами.
Через миг из-за шелковой занавеси выбежала служанка с подносом, на котором стоял кувшин вина, чеканный бокал и ваза с фруктами. Девушка склонилась перед дорогой гостей, но Эная раздраженно взмахнула рукой, отказываясь от подношения вежливости.
Мечники застыли, словно каменные изваяния.
Хоко снова щелкнул пальцами и рядом с ним тот час вырос крепкий мужчина при оружии. Судя по бугрящимся мускулам, переломанным ушам и кривому носу, когда-то этот человек выходил на ратный круг, а сейчас, по всей вероятности был нанят домом старшим в охрану.
- Чем обязаны? - спросил евнух, деликатно отступая на полшага и давая Многоликой возможность пройти. - Чтобы ни привело вас сюда, знайте, в нашем доме не происходит ничего противозаконного и нечего опасаться.
- Вот печать далера, - сухо сказал Стиг. - Нам дозволено всё здесь осмотреть. Прикажи своим людям, чтобы все оставались внутри, пока мы не уйдем.
И он протянул Арну глиняный оттиск с золоченой лентой.
Евнух почтительно поклонился, не глядя передал печать служанке, и кивнул своему мордовороту:
- Ашват, делай, как приказано - везде проведи, всё покажи, проследи, чтобы никто не возмущался.
Охранник кивнул и коротко свистнул, видимо подавая сигнал своим людям.
Многоликая не слушала разговоры мужчин. Если же сказать вернее, её эти разговоры не занимали. Пока велась беседа, храмовая дева внимательно оглядывалась, словно к чему-то прислушиваясь. В выражении её глаз не было любопытства, лишь сосредоточенность, будто она искала потерянную вещь, которая, как доподлинно известно, должна находиться где-то здесь, под этой самой крышей. Эная отдернула одну из занавесок, прошла через роскошную залу. Следом за ней неотступно следовали двое мечников.
Голая рыжая девица, устроившаяся верхом на посетителе, испуганно ойкнула и замерла, не зная, что делать - то ли продолжать то, за что ей заплатили, то ли скатиться на диван.
Стиг помог ей с принятием решения - швырнул покрывало, чтобы шлюха и ее клиент прикрылись и не оскорбляли взор гостьи. Впрочем, Эная смотрела сквозь людей.
- Это не здесь, - сказал дева храма, круто развернулась и вышла обратно в холл.
Про себя Стиг подумал, что сестра привела их в дом удовольствий в самый удачный час - ночные посетители, даже припозднившиеся, уже разошлись, а вечерние еще не стянулись. Потому девки в большинстве своем отдыхали от трудов и не бегали туда-сюда, тряся прелестями. Да и полупьяные мужики со спущенными штанами не сидели на каждом диване.
Хоко Арн с недоумением следовал за гостями и такими взглядами одаривал выглядывавших из альковов любопытных шлюх, что они почитали за лучшее исчезнуть.
Возле входных деверей, у самого порога, Многоликая снова замерла, прислушиваясь к чему-то и, по всей видимости, этого не слыша. Легкая тень набежала на прекрасное лицо, и дева храма небрежно тряхнула кистями рук. С тонких пальцев по воздуху медленно поплыла золотая пыль.
Евнух шумно сглотнул, следя глазами за струящейся мерцающей кисеёй. Та медленно плыла над полом, взвихряясь и распадаясь, словно клочья тумана. Однако уже через миг стянулась в общий поток, уплотнилась и потекла вверх, вдруг превратившись в переливающийся силуэт стройной полуголой девушки с длинными ногами и копной вьющихся волос. Девушка, странно изогнувшись, спешила к лестнице.
- Госпожа, это... - начал было Арн, но старший мечник негромко и предостерегающе поцокал языком и евнух осекся.
Эная слова смотрителя борделя не слушала, она поднималась за мерцающим видением. Стремительно прошла длинным коридором, не обращая внимания на толпящихся вдоль стен шлюх, завернула за угол и замерла перед запертой дверью.
Золотой призрак проплыл сквозь створку и Эная кивнула оцепеневшему Хоко. Тот встрепенулся, сдернул с пояса связку ключей, отпер дверь и уже собрался было идти следом за Многоликой, но один из мечников удержал его за плечо и отстранил.
Немолодой уже мужчина лежал на кровати, стиснув бедра стройной, прыгающей на нём чернокожей девки. Увидев вошедших, он резко отшвырнул от себя шианку и испуганно сел, поспешно запахиваясь покрывалом. Потное лицо побледнело, рот открылся и закрылся:
- Сэлли, ты...
Однако уже через миг взгляд посетителя дома прояснился.
На мужчину не обратили внимания, а голую шлюху, которую он с себя сбросил, цепко ухватил за локоть мечник.
Тем временем золотой силуэт продолжал бродить по комнате. Эная наблюдала. Призрачная девушка склонялась к кому-то, с кем-то говорила, провела кого-то на ложе... Многоликая видела всё, что происходило, но не видела главного - мужчину, который был в этой самой комнате, с этой самой девкой.
- Кто покупал тебя? - повернулся Стиг к чернокожей. - Говори.
Та хлопнула глазищами и ответила растерянно:
- Мужчина покупать. Хорошо платить. Очень хорошо. Как звать - не знать. Ничего не рассказать, сделать свое и уйти. Я звать, чтобы приходить еще. Очень щедро платить, не делать боль. Но сказать - дорого.
- Зачем он сдвигал кровать? Почему ты лежала одна? - жестко спросила Эная.
Шлюха развела руками:
- Мужчины странный. Они, то одно хотеть, то другое. То сверху, то сзади, то снизу. Что в их голова я не знать. Он двигать кровать, чтобы ему не мешать. Потом смотреть окно. Я думать, он бояться, что кто-то глядеть, сказать жене. Тут стоить дорого, он не быть богат.
- Почему ты его испугалась? - спросил Стиг.
Чернокожая скривила полные губы:
- Он двигать кровать, быть... Как это сказать... - она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.
- Испуган? - попытался угадать Стиг.
- Нет! - возмутилась шлюха. - Не испуган.
Она снова пощелкала пальцами:
- Быть... распалён, вот! Хотеть женщина. Очень хотеть. Я бояться - он делать боль, - девка качнула шелковистым бедром и сказала, мечтательно закатив глаза: - Но он не делать, совсем. И платить очень хорошо. Много.
Эная задумчиво смотрела на шианку.
- Он тебе понравился? - спросила она.
Та мечтательно улыбнулась:
- О, да... так хорошо платить редко...
Стиг хмыкнул.
- Куда он пошел, знаешь? Что-нибудь он тебе говорил?
Чернокожая погрустнела и потеребила в руках длинную кудрявую прядь:
- Нет. Сказать, я слишком дорогая шлюха.
Многоликая оглянулась на евнуха и спросила:
- Сколько он заплатил?
- Серебряный талгат, - без запинки ответил Хоко. - Госпожа моя, он очень спешил, был возбужден, мне показалось, деньги ему не важны, важнее было... уединиться.
- Талгат? - удивился Стиг. - Что такого в этой шлюхе, что за нее заплатили, как за виргского скакуна?
Арн развел руками:
- Ничего. Он её даже не выбирал, схватил за локоть и поволок наверх, а монету мне сунул, не глядя. Это огромная плата, мы не подходили к дверям и не приставляли охрану. За эти деньги он мог делать с ней все, что угодно, и дом не предъявил бы претензий.
Девка, о которой говорил евнух, горделиво улыбалась.
- О чем ты говорила с ним? - спросила Эная. - Ты болтала очень много. О чем?
Чернокожая пожала плечами:
- Не помнить. Он быть распаленный. Такой мужчина надо успокоить, иначе он делать боль. Я говорить о том, как он хорош и как я в восторг, что он меня купить, я мять его тело, чтобы он стать добрее, я лежать с ним, пока он отдыхать, а потом я делать ему хорошо, когда он захотеть. И все без боль.
Эная задумчиво прошлась по комнате. Заведение было одно из самых дорогих в городе. Здесь следили и за чистотой, и за красотой, и за обстановкой, и за девушками. Мужчина, который так заинтересовал Многоликую, вряд ли нарочно выбирал этот дом, он просто уходил от преследования. Но как он почувствовал, что за ним идут? И как успел скрыться? Впрочем, понятно, как. Если даже магия храмовой девы его не чувствует, то что уж говорить о мечниках.