Огонь в его глазах должен был потухнуть от измождения, но разгорелся еще ярче. Это был хороший знак. Мальчишку будет не так легко сломить.
Мне вы таких проверок не устраивали, как бы невзначай сказал Сони Виньесу, наблюдая за страданиями Сеха.
Виньес по привычке поискал взглядом Калена, но тот стоял к ним спиной. Сони усмехнулся. Обтекаемый ответ подсказывать некому.
С тобой совсем другой случай, уклончиво ответил Виньес.
Какой?
Ты был лучше подготовлен.
Чепуха.
Когда маги его поймали в Могареде, он толком не ел несколько дней, да и до этого не шиковал. Устрой гвардейцы Сони такое же истязание, как сейчас Сеху, он бы наверняка с треском провалился даже со всеми своими ловкостью и интуицией. Но самое главноеон просто не стал бы в этом участвовать. Сони ощутил, как из живота поднимается странная обида за мальчишку. Сех страстно хотел попасть в гвардию, но ему, похоже, ничего не светило. Зато Сони, который всю жизнь в Бездне видал службу королям, в отряд попал против своей воли.
И все из-за какого-то проклятого камня
Называя его проклятым, ты порочишь не только кинамских королей, но и память Келси, который считал, что ты попал к нам по промыслу богов, процедил Виньес. Даже если это полное дерьмо, имей совесть, сделай так, чтобы это хоть чуть-чуть походило на правду.
Сони открыл рот, чтобы возмутиться, но Виньес заговорил снова.
Что насчет Сеха и твоего испытания, я тебе вот что скажу. С тобой у нас выбора не было, это так. Но Сехом есть, и мы понятия не имеем, что он может. Попадал ли этот парень в переделки? Готов он пожертвовать собственным благополучием ради цели? Он же совсем желторотый. По тебе еще в Могареде было видно, что ты привык к опасности и знаешь, когда стоит лезть на рожон, а когда стоит переждать. То, как ты прыгнул в Сарагин, пришел к секретарю Лендвига, набросился на Дьерда Ты Виньес с шумом выдохнул и потряс головой. Ты действовал с тонким расчетом, какой сложно ожидать от простого человека. А то, как ты помчался за нами в храм Шасета, доказало твою верность. Испытание, которому мы обязаны подвергнуть Сеха, тебе уже не нужно.
Сони подавил смех, прорывающийся сквозь злость. Он-то думал, у него в Могареде от страха ум помутился, а он, оказывается, действовал с тонким расчетом. Сони посмотрел на скачущего по площадке сехена. Может, это яростное пламя в его глазах тоже не упрямство?
Хватит, в очередной раз раздалась на площадке команда Калена.
Сех с заметным облегчением остановился и вытер градом льющийся пот. Мальчишка пытался стоять ровно, но его покачивало из стороны в сторону.
Мы проверили твои магические навыки. Они жалкие, беспощадно объявил командир. Сех жалобно скривился, однако на сей раз ничего не возразил и не попросил еще одной попытки. Ты опустошен, и твоя магия восстановится не скоро. Пришло время проверить, каков ты без нее.
Измученный сехен изумленно воззрился на северянина. «Как этобез магии? как будто бы спрашивал он. А чем я занимался последний час, носясь по всему полю?»
Сони, иди сюда, позвал Кален. Проверь, как новобранец Сех умеет драться.
Сони, сбросив куртку на землю и поежившись от ночного холода, встал перед сехеном. Тот с ужасом таращился на нового противника. Коричневый солдатский мундир Сеха висел лохмотьями, и парню завтра, без сомнений, влетит от начальства. На левой стороне его лица застыли разводы, под разбитым носом засохла кровь, а справа наливался фингал. Мальчишка так забегался, что от него валил пар, и он до сих пор задыхался. Он был опустошен во всех смыслах и вряд ли сможет даже закрыться от удара, не то что победить. Сони стало его немного жаль. Он был достаточно крепким, и в честном поединке у него был бы шанс. Но драться честно Сони не умел. Да и, вообще-то, по плану Калена он не должен был оставить новобранцу ни единой возможности защититься.
Что ж, Виньес точно прав в одном: Сеху нужна проверка. Сони свои прошел уже давно, и они были куда тяжелее. А Сех, по крайней мере, может отказаться от гвардии и вернуться домой.
Извини, парень, нет в этом мире справедливости, прошептал Сони.
Что? растерянно переспросил сехен.
Вместо ответа ему в лицо полетел кулак.
* * *
В камине королевской гостиной полыхал огонь. Пламя яростно вырывалось из-за узорчатой решетки, пожирая все новые и новые дрова, чтобы прогреть небольшую уютную комнату для чаепитий, небольших встреч и прочих скромных развлечений. Одну щеку Невеньен, которая сидела за поставленным к камину боком столом, опалял жар, а второй касался холод. Она чувствовала себя из-за этого слегка раздраженной, хотя для недовольства были и другие причины.
Тьера, с удобством устроившегося в кресле напротив, как будто бы ничто не тревожило. Он время от времени подставлял теплу больную спину и смаковал благоухающий брусничный чай, наблюдая за терзаниями своей ученицы. Про свой чай, давно остывший, Невеньен уже забыла.
На широкой расчерченной доске перед ней развернулись войска и укрепления: из белой кости рай-галаНебес, из темной, пепельного цветаБездны. Невеньен всегда играла за Небеса, так как участвовать в битве за Бездну для члена королевской семьи было дурным тоном. Одна половина крошечных резных фигурок походила на людейони изображали богов и их помощников. Вторая использовалась для обозначения ландшафта и преимуществ, имеющихся у противников, например осадных башен и замков. Оттайрин был предназначен для того, чтобы с наибольшей точностью представить на доске разные военные ситуации. Северяне придумали его, чтобы обучать молодых воинов стратегии и тактике, не выходя на поле боя. Иногда результаты такого обучения были потрясающимии иногда ужасными, так как, если верить легендам, немало врагов узнали о кинамских способах ведения войны по вине этой игры. Поэтому она постепенно превратилась в развлечение, доступное только правящей династии.
Невеньен взяла из замка гладкую статуэтку магов, покрутила ее в пальцах, но так и не решилась никуда поставить, вернув на место. Девушка тяжело вздохнула. Оттайрин сам по себе был очень сложным, а Тьер еще стремился придать игре правдоподобность. Он подражал Тэрьину и копил ресурсы, устраивая так, чтобы его противница осталась без армии, средств и всего с одним замком. Прямо говоря, загонял Невеньен в угол. Сделать оттуда она ничего не могла, как в игре, так и в действительности. Проигрывать было неприятно, и уже много дней Невеньен отчаянно искала выход из тупика, но постоянно оказывалась в нем снова.
То же самое ждало ее и за пределами игры. Шпионы из Эстала сообщали, что Тэрьин ослабляет бразды правления и наследник трона забирает себе все больше власти. Раньше военной атаки мятежники не боялись, но от Гередьеса можно было ожидать чего угодно, а выдержать осаду даже небольшого военного отряда Серебряные Пруды были не в состоянии. Поэтому после наглого письма Гередьеса Тьер решил, что оставаться в поместье слишком опасно, и Невеньен переехала в Остевард, наследный замок бастардов Идущих (пусть и полученный ими, по мнению многих, нечестным путем). Он лучше подходил для размещения солдат, а в случае осады позволял продержаться довольно долгое время.
Уже переехав, Невеньен поняла, почему Акельен предпочел замку Серебряные Пруды, несмотря на их очевидную слабость. Остевард, бывший гарнизон, хорошо подходил для солдат, но не был приспособлен для постоянного проживания в нем аристократов. К тому же он, построенный несколько веков назад, находился вдалеке от важных сейчас дорог и при этом слишком близко к Эсталу. Сидя в Остеварде, Невеньен чувствовала себя так, словно она, как перед взбешенным быком, размахивает перед королем Тэрьином красной тряпкой. Где-то там далеко, на границе с южными землями, затерянные в лесах, мятежники были не особенно заметны и не привлекали к себе большого интереса. Здесь, в центральных землях, в двух днях пути от Эстала, окруженные владениями настроенных против них лордов, они слишком сильно мозолили законной власти глаза. Чем это обернется, Невеньен не знала, и поэтому ей хотелось накопить как можно больше военных сил.
Однако никто не учел, что после смерти Акельена вера их и без того жалких войск будет подорвана и новобранцы начнут потихоньку разбегаться по домам. Единственное, что могла делать Невеньен, это сидеть в Остеварде и ждать, когда ее наконец атакуют Тэрьин или Гередьес. Это, естественно, никому не нравилось, но руки мятежников были связаны, а сами онизагнаны в угол, прямо как на игральной доске.