Мы не будем потакать идолопоклонству! объяснила Аманда свои действия. Я не желаю иметь с этим ничего общего!
С чем, барышня? недоумённо спросила я.
Вместо ответа Аманда протянула мне книгу в кожаном переплёте. На ней тоже было серебряное тиснение, однако я уже достаточно справилась с собой, чтобы прикоснуться к драгоценному металлу, не выдавая внутреннего содрогания. Книга не содержала священных текстов, это было что-то вроде наставления для тех «устриц», которые разделяли национальную истерию насчёт вампиров. На внутренней стороне обложке стояла печать с острийской надписью: «одобрено канцелярией по защите крови», если я правильно перевела текст.
Защита крови? не удержалась я от комментария. Что за нелепость!
Это не нелепость, Кати, серьёзно возразила барышня. Это очень злые и жестокие люди Она осеклась и с удивлением уставилась на меня. Кати, дорогая Ты читаешь по-острийски?!
Я чуть не вздрогнула, в последний только момент овладев своими чувствами.
Немного, барышня, совсем немного.
Тогда читай, Кати, и читай внимательно!
Я заколебалась, собираясь было вернуть книгу и сослаться на ограниченность своего знания острийского, но Аманда настаивала, кажется, не слишком шокированная образованностью служанки.
В предисловии к трактату подробно описывалось, кто такие вампиры мертвецы, которых Дьявол послал обратно в мир, чтобы сеять ужас и зло, упоминалось, что они пьют человеческую кровь, предпочитая молодых, невинных девушек и юношей, с невероятным апломбом описывался кровавый ритуал, превращающий человека в вампира. По безапелляционному утверждению автора, не-мёртвые дают жертве напиться своей крови. Мне стало не по себе, я вспомнила о ночном поцелуе и о солоноватом вкусе на языке. Но напарник не раз утверждал, что я нужна ему человеком!
Господи всемогущий, сжалься надо мной
Кати, ты всё понимаешь? обеспокоенно окликнула меня госпожа. Если нужно, я могу перевести что тебе непонятно.
Собравшись с духом, я указала на несколько трудных мест в тексте, получила необходимые пояснения и принялась читать дальше.
В основной части книги перечислялся вред, наносимый вампирами, и давались рекомендации по его устранению. Просмотрев содержание и пролистав главы, я поняла, что так разозлило хозяйку. «Устрицы» почему-то были уверены, что укус вампира отравляет жертву, делая ту не вполне человеком. Так, например, укушенный всего один раз в жизни, а после умерший от болезней или отравления но не от ран! в течение пяти лет после укуса, после смерти сам сделается вампиром. Если человека кусали больше одного раза, то пять лет растягивались до десяти, пятнадцати и даже двадцати лет. Поэтому жертве вампирического укуса рекомендовалось, не откладывая дело в долгий ящик, обратиться в канцелярию по защите крови, пройти соответствующее обследование и по его результатам сесть в карантин на необходимый для общественной безопасности срок так, чтобы в случае внезапной смерти о готовом сделаться не-мёртвым теле было кому позаботиться.
Отдельная глава была посвящена недопустимости сокрытия сведений о совершённом укусе, вскользь говорилось о наказании за этот проступок удвоение карантинного срока. И в самом конце, уже в приложении, рассказывалось, как распознать того, кто, вопреки природе, помогает вампирам сознательно и по доброй воле. Таких предлагалось сжигать на костре, чтобы уничтожить тело и очистить душу.
Когда я подняла глаза на барышню, прошло, наверное, несколько часов. Из вежливости взяв читать протянутую книгу, я оказалась полностью поглощена её содержанием, жадно глотая ровные строчки чужой речи. Всё это время Аманда не садилась в кресло, а ходила туда-сюда передо мной.
Ну, Кати, что ты скажешь, моя дорогая?! Это чудовищно!
Что чудовищно, барышня? спросила я и сама поразилась слабости своего голоса. Боже мой, неужели всё это правда?! Напарник пил мою кровь и теперь теперь я тоже стану вампиром?! Какой ужас
Ты спрашиваешь, что чудовищно?! Кати, дорогая моя, неужели ты можешь спокойно думать о людях о целой стране! в которой ни в чём не повинного человека могут арестовать и даже казнить таким страшным образом?! Ни за что, ни про что, из-за нелепых предрассудков и суеверий?!
Я не удержалась и пожала плечами.
Что же делать, барышня, это их страна и их законы.
Аманда аж задохнулась от негодования.
По-твоему, это можно снести?!
Она выхватила у меня из рук книгу и с размаху швырнула о стену.
Барышня!
Такой я нанимательницу ещё не видела. Прекрасные её глаза горели гневом и яростью, лицо раскраснелось, а рот приобрёл жестокую складку, которая, однако, ничем её не портила. Я живо вскочила с кресла и поспешила обнять Аманду, надеясь хотя бы так смягчить её раздражение.
Барышня, прошу вас, я не хотела сказать, что меня радуют такие порядки. Я всего лишь имела в виду в каждой стране свои обычаи, и только они сами могут судить себя не чужие!
Судить?! гневно переспросила Аманда, вырываясь из моих объятий. Чужие?! Кати, дорогая, неужели ты не понимаешь?! Они ведь хотят, чтобы я уехала туда, жила в Острихе, в этом кошмаре, безумии!
Вспышка прекратилась так же внезапно, как и началась. Барышня упала в кресло, закрыла лицо руками и разрыдалась. Я было растерялась, но после налила стакан воды и присела рядом с нанимательницей, осторожно поглаживая её по плечу.
Выпейте, барышня, вам сразу станет легче.
Аманда, не глядя, взяла протянутый стакан, глотнула.
Мне так стыдно, Кати, пробормотала она. Я была такой плохой
Нет, барышня, что вы! Всё хорошо, выпейте воды, и всё пройдёт.
Нет, нет, никогда!
Пройдёт, барышня, обязательно пройдёт.
Кати, позвала Аманда робко, как ребёнок. Уедем отсюда, хорошо? Вели сейчас собрать вещи и заложить экипаж.
Куда уедем, барышня? спросила я, внутренне сжимаясь. Это катастрофа, я так и не успела обыскать вещи Шерена и
Куда угодно! горячо воскликнула Аманда. Кати, пожалуйста, мы ведь жили без моих родственников раньше, проживём и сейчас! Ты не будешь больше служанкой, будешь говорить мне «ты», я научу тебя играть на пианино, мы будем счастливы как раньше! Не нужны нам их деньги, не могу я продать себя ради чужого чванства!
Не знаю, что на меня нашло. Тронуло ли отчаяние барышни, возмутила ли её наивность, но только я воскликнула:
Их деньги?! О чём вы?! Барышня, да с чего вы взяли, что у вас нет денег?!
Кати, дорогая, не шути так! Да, дядюшка оставил мне деньги, но по его завещанию я должна беспрекословно
Вздор! не сдержалась я. С чего вы взяли?!
Но дядюшка Тасп сам прочёл мне завещание
А вы что-нибудь поняли из него? Сами, без его объяснений?!
Нет, но зачем ему
Барышня! вскричала я. Прошу вас, подумайте здраво!
Но, Кати Растерянный взгляд Аманды беспорядочно метался по комнате, пока не остановился на мне. Кати, дорогая, ты умная, прекрасная девушка, ты так много знаешь, ты можешь разобраться буквально во всём!
Но, барышня растерялась я, несколько смущённая её порывом.
Кати, я знаю, ты хочешь скрыть своё воспитание, пока служишь камеристкой, но для меня ты всегда была не служанкой, а компаньонкой, нет, подругой! Прошу тебя
Барышня, поспешила я остановить излияния нанимательницы, пожалуйста, не надо на меня так смотреть! Я камеристка и не стыжусь этого. Будь я вашей подругой как бы могла я позволить себе брать с вас жалование? А так я выполняю свою работу и рада, что могу оказаться вам полезной.
Ты и будешь полезной, Кати! воскликнула Аманда, бросаясь мне на шею. Пожалуйста, прошу тебя!
Я бы рада, барышня, но что я могу поделать?
Кати, не скрывай от меня, я знаю! Ты получила хорошее воспитание, может быть, нужда заставила тебя пойти в камеристки, но я знаю, я точно знаю, что ты
Вы ошибаетесь, барышня, холодно произнесла я, пока пылкое воображение не завело мою нанимательницу слишком далеко. Как я могла оказаться такой беспечной?! Как я могла столь неосторожно выдать себя?! Представляю, как на это отреагирует напарник