Приветствую Ваше Темнейшество.
Мастер сдержанно поклонился священнику.
Приветствую, Мастер.
Седой, морщинистый, но крепкий и подтянутый мужчина уже сидел в кресле. За его спиной стоял молчаливый храмовый прислужник в надвинутом на глаза капюшоне и с большим свертком в руках.
Не желаете ли чаю?
Не откажусь.
Чем могу служить Вашему Темнейшеству?
Си-алью поднял руку и прищелкнул пальцами. Служка подошел и передал сверток из рук в руки. И тут же вышел прочь, в дверях едва разминувшись с Ежом. Тот поставил поднос с чайником, чашками и корзинкой булочек на небольшой столик, придвинул его к Мастеру и гостю, и, молча поклонившись, ушел.
Только когда дверь закрылась, оставив собеседников наедине, Крилах заговорил.
Законы Гильдии строги, друг мой. Строги и мудры.
Настоятель сделал паузу.
В ответ Мастер кивнул спокойно и равнодушно.
Но только один закон непреложен. Один договор вечен. И мудр тот, кто понимает это.
Крилах снова замолчал, не выказывая никакого интереса к отсутствию реакции собеседника. Все его внимание было сосредоточено на большом кулеон разматывал слои ткани.
Мастер внешне невозмутимо наблюдал за действиями священника, напряженно гадая, что же за неприятность тот приготовил. Но то, что показалось из-под старого серого балахона, заставило Мастера несколько усомниться в собственном здравом рассудке. Слова же настоятеля подтвердили опасения.
Посмотри на этого мальчика. Я не буду говорить, что видел вещий сон или сам Хисс явился и повелел за этим в другой храм. Это просто ребенок. И что из него получится, зависит от тебя. Хочешь, оставь себе, хочешь, продай, хочешь, скорми собакам.
Зачем он мне, си-алью?
Понятия не имею. Сегодня утром я нашел его на ступенях храма. Темного храма. Думаешь, это случайность?
Вам виднее, си-алью.
Раз мне виднее, то забирай. Не отдавать же его в приют Светлой? А в храме малышам не место.
И вам не важно, что с ним будет?
Я же сказал. Он принадлежал храму, а теперь тебе. Лично тебе.
Благодарю, Ваше Темнейшество. Но
И не забудь пожертвовать храму. Двадцать империалов.
За младенца?
За двух младенцев.
Мастер Тени осекся. В глазах настоятеля Крилаха клубилась знакомая тьма. ПокаУргаш лишь присматривался, но мог в любой момент выплеснуться.
Хорошо.
Предмет разговора по-прежнему тихо посапывал, сунув кулачок в рот. Малыша не волновала ни Тьма, ни Свет, ни решение его собственной судьбы. Когда Мастер принял мальчика из рук си-алью, тот на мгновенье приоткрыл синие бессмысленные глаза, вынул кулачок изо рта, что-то пролепетал и улыбнулся. И тут же уснул снова. Легкий горьковатый запах гоблиновой травки вполне объяснял причины столь необычной для годовалого малыша сонливости и покладистости.
Чай был выпит, кошель с подношением храму вручен си-алью, а Мастер все сидел, разглядывая нежданное приобретение. Предложение Крилаха продать малыша или скормить собакам в свете выложенной на нужды храма суммы звучало не слишком заманчиво. А вот намек на договор и двух младенцев
К тому моменту, как встревоженная Фаина заглянула в кабинет, Мастер уже понял, для чего ему пригодится этот мальчишка.
А, Фаина. Ну-ка, глянь сюда, поманил он подругу.
О какой маленький цыпленок.
Увидев малыша, женщина заулыбалась и тут же потянулась потрогать светлые волосики.
Будет Орису дружок. Если возьмешь.
Конечно, дружок, заворковала Фаина, беря малыша на руки. Хороший мальчик умный мальчик а как его зовут?
Хилл. Его зовут Хилл.
Вот и славно.
Улыбаясь, словно получила долгожданный подарок, Фаина унесла мальчика устраивать на новом месте, в детской Ориса.
* * *
235 год. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
Суард.
Длинный, странный день заканчивался, и заканчивался странно. Вместо того чтобы в подробностях расспросить ученика о тренировке, Мастер, едва вернувшись домой, отправил его за срочным заказом к Ульриху. И слава Близнецам! Потому что Лягушонок не представлял, как сможет соврать Наставнику, но твердо знал: рассказывать о встрече с Темным нельзя.
Пока же он ненадолго отложил размышления и просто радовался жизни. Он шел по Старому Городу, впитывая таинственную прелесть сумрачного часа. Синие тени поднимались со дна улиц, мерцали огни окон, утихал разноголосый гомон. Светлая Райна уже покинула умытый дождём город, но ещё не вступил в свои права Темный Хисс.
На мосту Плачущей Девы Лягушонок остановился, прислушиваясь к засыпающему городу, уставшему от бравурной дневной музыки. Река и деревья, дома и ветер тихонько наигрывали лирические мелодиивразнобой, временами умолкая. Мандолины, флейты и скрипки сплетали кружева тем с бубнами и трещотками. Томными гитарными переливами журчала река, резким атональным рондо скрипела шарманка. Звенели высокие обертоны военной трубы, тихо, на пределе слышимости, рокотали барабаны и кошачий дуэт дивным тембром пел о вечном и прекрасном, перекликаясь с синкопами воробьиного ансамбля
Через несколько долгих, упоительных мгновений он стряхнул наваждение и продолжил путь к улице Оружейников.
* * *
Молодой Ульрихвсего-то восьмидесяти лет от роду, по гномьим меркам совсем юношамнил себя гением, драл поднебесные цены и брался далеко не за все заказы: настоящий мастер должен быть разборчив! Никогда не отказывал только Гильдии: Мастер Тени имел к нему особый подход. Такой особый, что узнай Рунмастер клана, что иногда переходит из рук Ульриха в арсенал Гильдиив лучшем случае изгнал бы из рода. Но, с другой стороны, всем бы заказчикам такую обязательность. Ловкачи и платят вовремя, и не торгуются, и уважение оказывают.
Взять, к примеру, парнишку с нелепым прозвищем Лягушонок. Малыш совсем, даже по человеческим меркам, а на клинки чутьё, как у гномаиз любой кучи острых предметов вытянет лучший, а на работы самого Ульриха ну так глазищами сверкает, чуть слюна не каплет!
Ульрих любил визиты забавного мальчишки. А кто, скажите на милость, не любит, когда за ним по пятам ходят, уши растопырив, в рот заглядывают и каждое слово ловят? И разливался мастер соловьём, собственным подмастерьям столько тонкостей не раскрывал, как этому юному пройдохе.
Вот и в этот раз, открыв дверь и увидев светлые вихры, Ульрих из клана Иргвинов для порядку поворчал немного, пряча в бороде довольную улыбку, и пригласил позднего гостя в дом. Как обычно, первым делом он повел парнишку распивать чай, до которого сам был большой охотник, и хвастаться новыми работами.
Покидав ножи для проверки балансировки, от души поахав над особенно удавшейся шпагой и отдав мастеру кошель, Лягушонок засобирался домой. Но Ульриху вовсе не хотелось его так быстро отпускать.
Так, вроде, раньше утра тебя не ждут? Ну и нечего по ночам шастать, мешок большой, ты маленький, украдут ещё! Оружейник хохотнул. Я тебе покажу, малыш, действительно стоящую вещь.
Ульрих бережно достал длинный свёрток, очертаниями напоминающий бастард.
Ты слышал, наследник перебирается в столицу? Это для него подарок, от нашего цеха. Признали-таки, пни замшелые, меня лучшим мастером! Попросили, покажи, мол, Ульрих, гномье искусство. Он поглаживал свёрток, будто любимую кошку, но открывать не торопился. Говорят, наш принц понимает толк в настоящем искусстве. Жаль, вряд ли в столице надолго задержится.
Почему? Король же собирается поселить его в Суарде?
Довольный гном ухмыльнулся в бороду: все, публика попаласьтеперь можно травить байки хоть до утра.
Королю-то нашему совсем немного осталось. Вы, люди, так мало живете Гном горестно вздохнул. Мардук лет на двадцать меня помладшеа, по-вашему, уже старик. Кузен Альгаф на той неделе жаловался, что вытяжка из корня белого шиполиста слишком быстро заканчивается, а настойка гульей ягоды уже не помогает.
Но если на самом деле всё так плохо, почему никто не знает?
Кому надо, тот знает. Ты сам видишь, что в столице творится, с тех пор как прочитали указ. Одни беспорядки в порту чего стоятох и нарвется бие Феллиго на неприятности, если продолжит задирать Дарнишей! Но Дарниш без короля пустое место, а королю бы еще хоть года два продержаться. Вот и думай, отдаст ли наша великолепная принцесса трон ненавистному братцу. Тут гадать нечего: как только отец отправится к Звенящим Ручьям, принцу не жить. А может, она и не дотерпит. Вам ещё кронпринца не заказывали? Не беритесь.
Лягушонок нахмурился:
Шутки у тебя, Ульрих, не приведи Тёмный. Но все же брат! Лягушонок передернул плечами, словно не понимая: как можно желать зла брату?! Почему она так его не любит?
Не любит? Это жареную треску Ее Высочество не любит. Кейранна и Шуалейду она ненавидит. Ты ж не знаешь, наверное, историю про жён Мардука?
Ульрих выжидательно посмотрел на Лягушонка.
Так, слухи всякие а что там на самом деле было?
Ладно. Раз уж ты такой любопытный, слушай, приступил Ульрих к любимому занятию: травле баек. Сам знаешь, королевский аптекарь много чего видел, да мало кому рассказывал. Но тебе можно, ты ж могила. Ульрих хмыкнул собственной шутке. Первая королева была из светлых. Одно название, правда: магия их иссякла еще шесть поколений назад. Наследника она родить не смогла, а единственной ее дочери не досталось на капли дара. Эх, и почему ваши светлые не хотят понимать очевидного?
Лягушонок вопросительно уставился на гнома: о чем он? Но Ульрих только вздохнул, покачал головой и продолжил:
Кроме дара, у Ристаны было все: любовь родителей, ум, красота, образование. Мардук готовил ее себе на сменунемудрено, Ристана уродилась копией отца: умна, горда, упряма, очарует виверну и переговорит Совет Кланов. Королева была той же породы: жесткая, властная. Да вот беда, хорошая королева не всегда хорошая жена. Так что когда при дворе появилась Зефрида Тальге, нежная и веселая, как фея, к тому же хоть со светлым даром, исход был предрешен. Любовь с первого взгляда. Ульрих снова вздохнул. Все же вы, люди, такие странные разве хоть одна трисса останется с нелюбимым и нелюбящим мужем? Это же против природы. А у васдаром что светлые, ради власти и денег забываете себя. А уж если любовь, то куда только ум девается?
Замолкнув, Ульрих отхлебнул остывающего чаю.
Ульрих! Рассказывай дальше! поторопил Лягушонок.
Ладно. Слушай дальше. Мерисса умерла в год, когда Ристане исполнилось пятнадцать. По официальной версии, неудачно упала с лошади. Как было на самом деле, никто не знает, только Зефрида вдруг перестала быть светлой. Не стала и темной, такого придворный маг не смог бы скрыть. Простонечто странное, ни Свет, ни Тьма. Ты же знаешь, хоть мы неспособны к этой вашей стихийной магии, но прирожденные рунмастера ее видят. Альгафу достало одной встречи но он промолчалне лезть же поперек королю. Это забота придворного мага: он и объяснил все королю, да толку? Сам впал в немилость, а Мардук все равно объявил о скорой свадьбе.
Ульрих взглянул на гостя, слушает ли? Сияющие любопытством синие глаза подтвердили: слушает, еще как слушает! Тогда довольный гном продолжил:
Дочь объявила будущей мачехе войнуно куда ей против отца? Ни уговоры, ни скандалы не помогли. Я уж не знаю, что там Мардук думал о смерти первой жены, но он твердо заявил: светлая не могла сотворить зло, и точка. Тем более, Зефриду народ любилты бы видел, какие празднования устроили в честь помолвки! Придворный маг молчал, Ристану никто не слушал, а глава Конвента временно ослеп и оглох. Собственно, в последующих неприятностях Мардука он виноват не меньше, чем старшая принцесса. Та соблазнила светлого придворного мага, связалась с темнымтогда в Суарде было изрядно магов. Как ей так удалось задурить головы обоим магистрам, для меня загадка. Правда, Альгаф говорит, что все ж капля-то магии Ристане досталась, но слишком мала, чтобы ее за мага считалину да такие капли у всех шеров остались. Да и капля та темная, даром что в роду ее матери чистоту светлой крови блюли, как безумные. А толку
Покачав головой и отпив еще чаю, гном продолжил:
Магистр Парьен ничего не видел, не слышал и, разумеется, не делал. Отцу Ристана тоже навешала тины: он никак не мог поверить, что любимая доченька способна ради наследства на такое. Даже когда первенец Зефриды родился мертвымхоть до последнего дня толкался, да и кузен говорил: родится здоровый младенец с неплохим светлым даромМардук не подумал на дочь. Конечно, принцесса со дня отцовской свадьбы притихла, стала мила и добра несказанно, улыбалась мачехе и на каждом шагу твердила, что всю жизнь мечтала о братике. Да только каким надо быть слепцом, чтобы не увидеть притворства?.. эх, люди
Ульрих грустно замолк, Лягушонок тоже молчал, задумавшись.
Через минуту гном встряхнулся.
Ещё чаю? Варенье какоесливовое или айвовое?
Айвовое, ответил Лягушонок, погруженный в историю. Ну, рассказывай, рассказывай дальше!
Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, гном неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:
Так вот на чем я остановился? На следующий год королева вновь понесла, девочку. Шуалейда родилась хилой, невзрачной, без признаков дара. Ристана на нее и внимания не обратила: наследницей малышке все равно не быть. Никто же не предполагал, что Зефрида родит двух магов, такого уже лет сто не случалось. К тому же дар младшей принцессы спал так крепко, что никто его не распознал. С рождения никому не было до нее дела. Королева горевала по первенцу, король утешал королеву, а Шуалейду отдали нянькам.
Ульрих, а разве так бывает, что маг рождается не магом? Нучто дар пробуждается потом?
Бывает. Все бывает, малыш. Ваша, человеческая, магиядивно странная и непредсказуемая вещь. Стихия, она и есть стихия.
А стихийные маги вашу магию видят?
Конечно. Энергия-то одна, только у нас все по науке, а у васкак боги на душу положат. Простую действенную руну любой гном может сделать, рунмастер он или нет. Даже ты сможешь, если поучишься лет сорок, гном хмыкнул. Хотя куда вам сорок лет осваивать азы
Так что там с Шуалейдой, Ульрих? Она же темная, да? А разве у светлых может родиться темная?
Э, погоди, малыш. Не так быстро.
Лягушонок умолк, только продолжал заглядывать гному в глаза: ну же! Расскажи!
Ладно, ладно, смилостивился оружейник. Слушай дальшеможет, что и поймешь. Через год Зефрида снова понесла, и снова мальчика. Мардук словно взбесился: поселил королеву в Закатной Башне, никого, кроме старой няньки и придворного мага Лестрика, к ней не подпускал. Выставил стражу в три ряда, даже по саду бедняжка гуляла в сопровождении половины королевской гвардии.