Начальника стражи? решила уточнить слушательница.
Да, важно подтвердил рассказчик. Их учат ходить строем, владеть оружием. Вместе со стражниками они стерегут покой и порядок в городе. Если случается набег артавков, они первыми принимают удар на себя. Таков их долг перед «хорой». Только после эфебии молодой человек становится полноправным гражданином. По этому поводу в городе устраивают большой праздник. Собирается городское собрание, жрецы совершают жертвоприношения. Потом юношей провожают в храм прикоснуться к чаше Нутпена
Бога? на всякий случай переспросила девушка.
Владыки морей, пеннобородого повелителя волн, торжественно, даже с каким-то придыханием произнёс Картен. Когда-то он встретил первых поселенцев на берегу, и подарив золотую чашу, повелел основать Канакерн именно в этом месте.
А сыновья метеков тоже могут прикоснуться к ней, если пройдут эфебию? заинтересовалась Ника, вспомнив свою неудачную попытку пройти посвящение и стать охотников племени Детей Рыси.
Нет, покачал головой собеседник. Эта привилегия граждан. Метек получает право прикоснуться к чаше Нутпена только как награду за подвиг, совершённый во имя города.
И тогда он становится гражданином? продолжала расспрашивать настырная пассажирка.
Нет, рассмеялся капитан. Это величайшая честь. За всю историю города было только несколько подобных случаев.
«Везде одно и то же, мысленно хмыкнула путешественница. Люди всегда ревностно оберегают полученные с рождения привилегии от любых конкурентов».
Вечером она вновь вернулась к этому разговору.
Насколько велик ваш город, господин Картен? Сколько в нём жителей?
Много, госпожа Юлиса, сытно рыгнув, купец какое-то время деловито выковыривал ногтем застрявшее в зубах мясо. Почти две тысячи граждан.
Сколько? едва не прыснув от смеха, уточнила Ника.
Две тысячи, с апломбом заявил мореход, но тут же слегка стушевался. Конечно, это не Обия или Радл. Но для Западного побережья это не мало.
В это число входят только мужчины? решила окончательно прояснить ситуацию девушка. И только члены «хоры»?
Разумеется, важно кивнул рассказчик.
А сколько женщин, детей и не граждан?
Кто же будет считать женщин, а тем более детей? рассмеялся Картен. Число метеков точно знает разве что консул Вокр Рукис. Он занимается учётом податей.
Каждый член совета отвечает за какое-то конкретное дело?
Вы правильно всё понимаете, госпожа Юлиса, похвалил её собеседник. Первый консул Мниус Валер Септум надзирает за храмами и богослужениями. Это очень почётно и не слишком хлопотно. Мой друг Тренц Фарк следит за городским хозяйством. Колодцы, канализация, чистота улиц и общественных зданий. Вот у него полно хлопот. Так же как у Хромого Ниркина, распорядителя порта
А вы, господин Картен? удивлённо поинтересовалась девушка. Все перечисленные купцом занятия требовали постоянного внимания, а значит, присутствия в городе. За что же он отвечает, если имеет возможность по полгода болтаться в море?
На мне попечение над городским театром, с напускной скромностью ответил капитан.
В Канакерне есть театр? вскинула брови Ника.
Да, госпожа Юлиса, гордо подтвердил собеседник. Самый большой на Западном побережье. На полтысячи зрителей. Его начали строить давно, потом забросили. И только мой отец закончил, выложив сидения и площадку плитами из сурикского мрамора. А после смерти передал в дар городу.
Пятьсот местэто много, уважительно протянула слушательница, на миг представив себе огромное здание, но тут же вспомнила, что все представления в этом мире проходят под открытым небом.
Но, господин Картен, она усмехнулась. Где вы, а где театр?
В моё отсутствие за ним приглядывает мой племянник Приск Грок. Он договаривается с актёрами, проводит мелкий ремонт
Рассказчик сделал неопределённое движение рукой.
В общем, делает всё, что нужно.
Должно быть хлопотное занятие, покачала головой девушка.
За это он проживает с семьёй в моей усадьбе, нахмурился капитан, видимо, уловив упрёк в словах собеседницы. И получает часть платы за представления.
В вашем городе есть свои актёры? поспешила сменить тему пассажирка.
Да. Но они дают представления только зимой. В то время, когда бушуют шторма в море, решаются выходить только самые отчаянные рыбаки. А рачительные хозяева прячут корабли в сараях на берегу.
Чувствуя, что у неё есть ещё масса вопросов, Ника собиралась задать их на следующий день. Но погода внесла существенные коррективы в грандиозные планы девушки. С раннего утра зарядил нудный противный дождь, загнавший под крышу весь экипаж за исключением рабов и вахтенных. Пассажирка, не желая тесниться в каютке с капитаном, расположилась в трюме, где прятались ганты и трое храбрых матросов. Заняв противоположный от неё угол, они тут же принялись травить байки, вешая лапшу на уши Орри и Рейко. Женщины либо спали, либо слушали ужасно правдивые рассказы суровых морских волков.
Ника тоже не стала терять времени зря, забросав Риату разнообразными вопросами о её жизни в семье Тура Мария Друна. Вдруг край плаща, отгораживавшего её закуток, отогнулся.
Впустите, госпожа Юлиса? улыбаясь, спросила Паули на ломаном радланском.
Заходи, вернула улыбку девушка, помня, что совсем недавно убила её соотечественницу и даже подругу. Вернеезаползай. Тут во весь рост не выпрямишься.
Зато сухо и не дует, сказала гантка.
Дождавшись, пока она усядется и расправит платье, Ника вежливо поинтересовалась:
Что нужно, Паули?
Служить вам хочу, госпожа, огорошила её женщина, тут же добавив. Только не в рабах.
Девушка растерянно захлопала глазами. Предложение прозвучало так неожиданно, что где-то в глубине души тревожно звякнул колокольчик: «Уж не хочет ли она отомстить за Улсину? Втерётся в доверие, а потом прикончит».
Но жизнь у дикарей научила Нику хорошо скрывать свой страх. Мило улыбнувшись, она проговорила:
Но путь мой далёк. Канакернлишь краткая остановка на нём.
Так что? пожала плечами гантка. Возвращаться мне всё равно некуда и незачем.
Задумавшись, пассажирка краем глаза уловила ревнивый взгляд Риаты. Похоже, та уже видела себя единственной наперсницей и советницей хозяйки, что Нике совсем не понравилось. Тем не менее она со вздохом развела руками.
Сейчас у меня слишком мало денег, чтобы тебе платить.
За еду служить согласна, госпожа, не задумываясь, ответила Паули. Когда деньги будутзаплатите.
Гантка смотрела открыто и прямо, не отводя взгляд, так что девушке ужасно захотелось ей поверить.
Как же Орри? усмехнулась она. И остальные.
Молод он, госпожа, грустно покачала головой женщина. На Лаюлу больше смотрит. Плохо чужому счастью мешать. Рейко матросом у хозяина быть хочет. Другие пусть сами новую жизнь ищут.
Паули улыбнулась.
А кто-то нашёл.
Да ну! встрепенулась пассажирка. Кто?
Прости, госпожа, покачала головой собеседница. Рано говорить. Счастье уйдёт.
А ты мне служить хочешь? Ника мялась, понимая, что необходимо задать тот самый главный вопрос. Но всё никак не могла решиться.
Да, госпожа, в который раз подтвердила Паули.
Но мне же пришлось убить Улсину, наконец, выдохнула девушка. Голос её дрогнул, в носу защипало, и она несколько раз моргнула, пряча набежавшие слезы.
Что вы могли сделать? собеседница все же отвела взгляд. Улсина сама хотела вашей смерти.
Гантка опять посмотрела на Нику.
Улсина мужа сильно любила. Горевала очень, когда умер. А её той ночью хозяин, а потом все Такое нельзя простить.
«Я знаю», согласилась девушка и поинтересовалась:
Ты тоже не простила, Паули?
Нет, госпожа! глаза у собеседницы вспыхнули, но тут же потухли. Я не буду мстить. Лучше уйти далеко. Не видеть этих арнаков.
Видя, что Юлиса всё ещё колеблется, женщина с неожиданным жаром вскричала:
Верьте, госпожа, я буду хорошо служить вам Только не рабой!
Ладно! решительно тряхнула головой Ника, гадая, хватит ли её средств, чтобы содержать ещё одного человека.
Кроме небольшого запаса серебряных монет Наставник подарил ей два сапфира пронзительно синего цвета. Девушка зашила их в рукав одной из рубах, хорошо помня слова названного папаши, что продавать их лучше как можно дальше от Канакерна, чтобы ненароком не навести беду на Картена.
Вот только в этой одежде ты будешь привлекать к себе ненужное внимание.
Она посмотрела на Риату.
Ты должна помочь ей сшить платье, какие носят свободные женщины.
Слушаюсь, госпожа, с деланным смирением кивнула рабыня.
К счастью, дождь так и не перешёл в настоящий шторм. Корабль немного поболтало по волнам, отнеся дальше от берега, и все. Погода наладилась, стало даже теплее. Жизнь на судне текла своим чередом. Люди, вынужденные тесниться на крошечном пространстве, волейневолей привыкали, притирались, приспосабливались друг к другу. Старые обиды, если и не забывались, то отходили на второй план, прячась в глубинах памяти. Дни проходили в более насущных, текущих делах и заботе о будущем. Матросы снова стали пытаться неуклюже заигрывать со своими попутчицами, иногда добиваясь от них негромкого смеха.
Крек Палпин теперь большую часть времени проводил на палубе. Но Ильде все так же ухаживала за ним, заботливо укутывая овчиной или крепко придерживая под локоть, когда тот, шатаясь, подходил к борту, чтобы справить нужду.
Тойни тоже поправлялась, хотя по-прежнему сторонилась матросов, а на пассажирку поглядывала с откровенной ненавистью. Орри и Рейко продолжали осваивать нелёгкую морскую науку, помогая ставить и убирать паруса. Даже маалы-рабы, казалось, смирились со своей печальной судьбой, изо всех сил стараясь лишний раз не привлекать к себе внимание.
Появились первые признаки того, что судно приближается к обжитым, цивилизованным местам. Один раз на горизонте появилось серое пятнышко паруса, в другойчёрная чёрточка чужого корабля. В обоих случаях по команде Картена гребцы резко увеличивали ход, стараясь избежать нежелательной встречи.
Комментируя своё решение любознательной пассажирке, капитан говорил:
В открытом море свои правила, госпожа Юлиса. Здесь нет ни друзей, ни земляков, ни добрых соседей. Только в гавани мореход может чувствовать себя в безопасности. Ни один город не допустит разбоя в виду собственных стен.
Девушка понимающе кивала, чувствуя, как по мере приближения к Фарнии её все сильнее охватывает ощущение надвигающегося испытания, очередного экзамена, не сдать который она вновь не имеет права. Нике придётся впервые ступить на землю цивилизованного города. И от того, как поведёт себя в нём имперская аристократка, будет зависеть отношение к ней Картена, матросов, гантов и даже собственной рабыни.
К столь знаменательному событию следовало тщательно подготовиться. Чтобы привыкнуть к новой одежде, девушка с помощью Риаты облачилась в старое платье давно умершей жены Наставника, повесила на шею простенькое нефритовое ожерелье, тоже доставшееся от названной матери. Но от причёски, которая по словам многоопытной невольницы приличествовала представительнице знатного рода, решительно отказалась. Нике почему-то казалось, что у неё будет ужасно глупый вид с обмотанной разноцветными лентами копной волос на голове. Да и не отрасли они ещё в достаточном количестве.
Попутно выяснилось, что в своих многочисленных рассказах о жизни на родине Наставник, то ли по старости, то ли по какой другой причине, забыл упомянуть одну очень важную деталь. Оказывается, выходя на улицу, женщины цивилизованных народов обязательно одевали накидки, похожие на большие шарфы или платки разнообразных форм и размеров. К сожалению, данный предмет туалета у названного папаши не сохранился. Возможно, поэтому он о нём ничего и не сказал?
Вновь пришлось беспокоить купца. Доброжелательно посмеиваясь, тот разрешил ей использовать любую ткань, какая только отыщется на судне.
Паули, принимавшая живейшее участие в выборе подходящей расцветки, тут же предложила хозяйке плотную шерстяную накидку, расшитую весёленькими красно-жёлтыми узорами. Но Риата забраковала её, тут же заявив, что цветные одежды носят баренки, ковенки или оркеянки, а вот радланки предпочитают однотонные платья.
Подумав, Ника решила, что в данном случае невольнице виднее. Приняв во внимание её замечание, девушка остановила свой выбор на лёгкой льняной ткани желтоватого оттенка. Но у рабыни и тут нашлись серьёзные возражения.
Ах, госпожа, с сожалением вздохнула Риата. В Фарнии, наверное, нет никакой канализации. Вдруг кто-нибудь решит вылить ночной горшок в окно? Для таких мест лучше взять плотную накидку, чтобы сразу не промокнуть.
Паули возмущённо фыркнула.
Чего же они тогда так гордятся, эти арнаки, если даже дерьмо перед дверью выбрасывают?
Не везде так! заступилась за хозяев рабыня. Посмотрю я, что будет, когда ты увидишь Канакерн, Обию или великий Радл!
Не спорьте! поморщилась Ника. Риата права, лучше принять меры предосторожности.
И подумала: «Жаль, в плаще ходить нельзя. Не поймут».
Первый раз увидев её в платье и накидке, капитан, вскинув брови, удивлённо покачал головой.
Эта одежда ещё больше красит вас, госпожа Юлиса. Вы по-прежнему подобны богине. Только не охотнице Анаид, а прекрасной Диоле.
Благодарю за добрые слова, господин Картен, девушка постаралась улыбнуться как можно любезнее. А вот слушая вас, трудно определить, кто вы.
Почему? усмехнулся собеседник.
Временами вы кажетесь вдохновенным мореходом, Ника чуть склонила голову на бок. А иногдаискусным поэтом.
Польщённый мужчина улыбнулся.
Паули аккуратно обшила края накидок. Края одежды свободных людей не должны трепаться. Это считалось дурным тоном. Риате головной убор не полагался. Только если пойдёт дождь, или будет очень холодно.
Земля на горизонте постепенно менялась. Поросшая лесом равнина, лениво убегавшая к горизонту, уступала место столь же зелёным холмам, которые делались всё выше и круче по мере продвижения к югу.
Сравнив очертания берегов с картой, мореход уверенно заявил, что уже на следующий день они войдут в гавань Фарнии. Как ни ждала пассажирка этих слов, но после них сердце встрепенулось и словно ухнуло куда-то вниз живота.