Естественно, являются, обезоруживающе усмехнувшись, ответил Маркворт. Но, похоже, что кое-кто в нашем ордене, например магистр Джоджонах, уверен, будто он способен переиначить эти понятия на потребу собственным воззрениям.
А настоятель Добринион?
О нем мне расскажешь ты, объявил Маркворт.
Брат Фрэнсис молчал, обдумывая возможные последствия своих слов. Он не знал наверняка, как в свете только что сказанного отец-настоятель относится к Добриниону. В Санта-Мир-Абель Маркворт часто спорил с магистром Де'Уннеро, и иногда их споры бывали ожесточенными. Но при всех различиях во взглядах Де'Уннеро оставался его ближайшим советником, как и сам Фрэнсис.
Этот еретик Эвелин имел обыкновение каждый вопрос обдумывать со всех сторон, заметил Маркворт. Он не мог просто рассказать о том, что у него на сердце. Боюсь, это его и сгубило.
Настоятель Добринион будет сопротивляться нам, выпалил брат Фрэнсис. Я не доверяю ему и думаю, что его представления о добре и зле ближе к представлениям магистра Джоджонаха, чем к вашим то есть нашим.
Сильно сказано, лукаво заметил Маркворт.
Брат Фрэнсис побледнел.
Но не без доли правды, продолжал Маркворт, и брат Фрэнсис вздохнул с облегчением. Настоятель Добринион всегда был идеалистом, даже когда его идеалы рассыпались в прах под напором реальной действительности. Я рассчитывал, что его озабоченность канонизацией брата Аллабарнета позволит мне заручиться его поддержкой. Увы, он оказался малодушнее, чем я предполагал.
Он будет сопротивляться нам, уже настойчивее повторил брат Фрэнсис.
Разумеется. Добринион будет добиваться освобождения семьи Чиличанк, объяснил Маркворт. Он обратится к барону Билдебороху, возможно, даже к самому королю и уж конечно жек другим настоятелям.
Имеем ли мы право удерживать этих троих? решился спросить брат Фрэнсис.
А что важнее: судьба Абеликанского ордена или судьба троих людей? резким вопросом ответил отец-настоятель.
Конечно, судьба ордена, отец-настоятель, ответил Фрэнсис, снова поклонившись.
Когда Маркворт так просто сопоставлял главное и второстепенное, молодому монаху легко удавалось игнорировать собственные чувства по поводу обращения с пленниками. Для него ставки и в самом деле были высоки, даже слишком высоки, чтобы поддаваться дурацкому состраданию.
И что же нам следует сделать? спросил отец-настоятель, хотя брату Фрэнсису было очевидно, что у Маркворта уже есть наготове решение.
Фрэнсис вновь помедлил, тщательно обдумывая свои слова.
Коллегия Аббатов, начал он, имея в виду собрание церковной иерархии.
Если отец-настоятель намерен сместить Добриниона, этого этапа ему не миновать.
Собор обязательно состоится, ответил Маркворт, но его созовут не раньше середины калембра.
Фрэнсис прикинул: калембр был одиннадцатым по счету месяцем, и до его наступления оставалось более четырех месяцев.
В таком случае мы должны немедленно покинуть Сент-Прешес, наконец сказал он, правильно угадав, что отец-настоятель начинает терять терпение, добиваясь от него ответов. Мы должны забрать пленников в Санта-Мир Абель, где Добринион уже не сможет выговаривать нам за жестокое обращение с ними.
Отлично, похвалил Маркворт. Мы действительно завтра должны отсюда уехать, прихватив с собою кентавра и семью Чиличанк. Займись приготовлениями и составь маршрут.
Он будет самым прямым и коротким, заверил брат Фрэнсис.
И пусть все вокруг узнают о нашем отъезде, продолжал отец-настоятель. Да проследи за тем, чтобы схватили Коннора Билдебороха. Уж эта новость мгновение разлетится по городу.
На лице брата Фрэнсиса появилось сомнение.
Это может вызвать вмешательство правительственных войск, предостерег он.
В таком случае мы его освободим, ответил Маркворт. А пока он будет находиться у нас, слух о его аресте может достичь ушей девчонки, которую мы разыскиваем.
Вряд ли она станет рисковать из-за Билдебороха, предположил брат Фрэнсис. Их союз был скоротечным и неудачным, если верить разговорам.
Но она может рискнуть из-за своих приемных родителей, пояснил Маркворт. И из-за этого уродца кентавра. Арест молодого Билдебороха нужен нам лишь затем, чтобы выставить в определенном свете остальных наших пленников.
Немного подумав, брат Фрэнсис кивнул.
А как насчет настоятеля Добриниона? спросил он.
Не такая это уж большая заноза, как тебе думается, быстро ответил Маркворт, и Фрэнсису показалось, что у старика уже есть замысел относительно досточтимого настоятеля Сент-Прешес.
Коннор Билдеборох мерил шагами комнату, которую он снимал в небогатом квартале Палмариса. Несмотря на то, что он принадлежал к аристократическому роду, Коннор предпочитал полную приключений жизнь портовых улочек и грязноватых таверн. Единственным развлечением во дворце его дяди была охота на лис, которую Коннор считал глупым и тщеславным занятием, недостойным даже называться охотой. Живой ум и быстрый меч молодого Билдебороха требовали иного. Ему по вкусу была хорошая драка в каком-нибудь заведении или стычка с грабителями в темном закоулке.
В поисках приключений он провел немало времени в сражениях, что велись к северу от Палмариса. Там, в столкновениях с гоблинами, поври и великанами, он приобрел репутацию храброго воина. В самом начале этой войны дядя сделал ему замечательный подарок, вручив тонкий и необычайно изящно сработанный меч. Сверкающее лезвие меча было изготовлено из какого-то особого сплава серебра, названия которого никто не знал. В золотую оплетку рукоятки было вставлено несколько крошечных магнетитов, облегчавших отражение ударов противника. Защитниктак назывался этот меч. Коннор не знал, откуда он появился у дяди. Домыслов на этот счет хватало, но подтвердить их было невозможно. Большинство легенд сходилось на том, что меч сделали в кузнице первого короля Хонсе-Бира. Поговаривали, будто его выковал какой-то умелец-поври, сбежавший с Островов Непогоды. Были и другие легенды, утверждавшие, что меч является творением таинственного народа тол'алфар. Наконец, существовали и вовсе невероятные предания, согласно которым к созданию меча в одинаковой мере были причастны поври, эльфы и люди.
Но как бы там ни было, Коннор понимал, что обладает редкостным и необычным оружием. С Защитником в руках он всего лишь неделю назад повел королевских солдат против могущественных великанов. Невзирая на внушительные потери (иного при сражении с великанами нельзя было и ожидать), Коннор своим мечом уничтожил двоих великанов. А какую славу он снискал себе в этих сражениях!
Однако теперь, слушая настоятеля Добриниона, своего доброго друга, Коннор понимал, что ему грозят опасности совсем иного рода.
Это связано с Джилл, утверждал Добринион. Отец-настоятель Маркворт убежден, что она завладела самоцветами, похищенными из Санта-Мир-Абель.
Джилл. Это имя больно ударило Коннора по сердцу и пробудило немало воспоминаний. Он вспомнил, как несколько месяцев ухаживал за ней. То были удивительные месяцы. А потомбрак, распавшийся после считанных часов. Когда Джилл отказала ему в выполнении супружеских обязанностей, Коннор был готов потребовать для нее смертной казни.
Разумеется, он этого не сделал, поскольку искренне любил смелую, хотя и непредсказуемую Джилл. Он скрепя сердце принял решение суда, отправившего ее в королевскую армию. И как страдал он потом, когда его Джилли покинула Палмарис.
Я слышал, что ее отправили куда-то очень далеко, с грустью произнес молодой аристократ. В береговую охрану, не то в Пирет Талме, не то в Пирет Данкард.
Возможно, так оно и было, согласился Добринион. Откуда нам знать? Однако Маркворт ее разыскивает. Он считает, что она вернулась в Дундалис, а может, отправилась еще дальше в сопровождении Эвелина, монаха из Санта-Мир-Абель, похитившего самоцветы.
Вы знаете этого человека? вдруг спросил Коннор, вспомнив о монахе, побывавшем у Петтибвы Чиличанк.
Я с ним ни разу не встречался, ответил настоятель Добринион.
А хоть как он выглядел? допытывался Коннор.