Теперь магистра буквально обжигало при мысли о том, как все это может сказаться на судьбе брата Браумина. Маркворт выиграл, а он-то по глупости своей долгое время воображал, будто сможет победить могущественного отца-настоятеля.
Черное облако отчаяния вновь начало обволакивать Джоджонаха. Он ощутил себя разбитым и больным, как когда-то по дороге в Урсал. Все его силы, вся его праведная решимость разом исчезли.
Он даже сомневался, удастся ли ему добраться до ворот Сент-Прешес.
Брат Браумин все так же оцепенело стоял посреди длинного коридора. Он никак не мог прийти в себя после отповеди магистра Джоджонаха. Что могло послужить причиной такой метаморфозы?
А вдруг он говорил вовсе не с магистром Джоджонахом? Ведь Маркворту и даже Фрэнсису ничего не стоило совершить одержание и воспользоваться телом его наставника.
Браумин быстро успокоился и отбросил эту мысль. Одержание было делом нелегким даже в тех случаях, когда человек не подозревал об этом и не владел магией камней. Но Джоджонах прекрасно умеет пользоваться магическими камнями, а дух его закален и способен предотвратить подобное вторжение.
Так что же тогда произошло? Почему после многих дней, проведенных в откровенных разговорах, магистр вдруг заговорил с ним столь грубо и сердито? Почему он практически отрекся от всего, что они оба пытались сделать, от всего, за что боролся Эвелин?
Браумин подумал о бедном Делмане и о роковом «несчастном случае». Молодые монахи втайне подозревали, что это был вовсе не несчастный случай, а скорее согласованный маневр, предпринятый Де'Уннеро и теми двумя молодыми монахами, которые вместе с Делманом вращали колесо. Цепочка мыслей привела Браумина к единственно возможному ответу: наверное, Джоджонах пытался обезопасить его.
У Браумина Херда хватило мудрости и понимания кроткой натуры магистра Джоджонаха, чтобы отбросить в сторону обиды и поверить, что именно так оно и есть. Но этим его недоумение не исчерпывалось. Почему вдруг Джоджонах отказался от прежних замыслов? Они же так долго обсуждали путь скрытого неповиновения, и этот путь не представлял особого риска для брата Браумина.
Он продолжал стоять у окна, глядя на темные холодные воды залива и перебирая в уме причины перемены, произошедшей с его наставником. Вдруг прямо над ухом раздался чей-то резкий голос. Он повернулся и увидел брата Фрэнсиса. У Браумина появилось четкое ощущение, что во время их разговора тот находился где-то неподалеку. Возможно, Джоджонах знал, что за ними шпионят, с надеждой подумал брат Браумин.
Прощаешься? насмешливо спросил Фрэнсис.
Браумин вновь повернулся к окну.
С кем? не понял он. Или с чем? С жизнью? Ты думал, я собираюсь выпрыгнуть из окна? Или, может, надеялся, что выпрыгну?
Брат Фрэнсис, засмеялся.
Будет тебе, брат Браумин, сказал он. Пора бы нам перестать препираться друг с другом. Особенно сейчас, когда перед нами открываются такие возможности.
Послушай, брат Фрэнсис, не припомню, чтобы ты пребывал в столь радужном настроении, ответил Браумин. Никак кто-то умер?
Фрэнсис пропустил колкость мимо ушей.
Скорее всего, нам с тобой придется работать вместе немало лет, сказал он. Чтобы у нас не было разнобоя в обучении первогодков, мы с тобой должны получше узнать друг друга.
Первогодков? повторил вслед за ним Браумин. Этим занимаются магистры, а не безупречные
Услышав собственные слова, брат Браумин начал догадываться, куда все это ведет. В отличие от Фрэнсиса, волнения он не испытал.
Что тебе известно? коротко спросил Браумин.
Вскоре два места магистров в Санта-Мир-Абель окажутся вакантными, с самодовольным видом объявил Фрэнсис. Поскольку братьев, достойных занять эти места, можно пересчитать по пальцам, отцу-настоятелю будет непросто принять решение. Возможно, ему придется подождать до весны, когда достойнейшие из моих ровесников будут переведены на уровень безупречных. Вот я и подумал, что твой переход на уровень магистров мог бы быть делом решенным. Тысамый старший среди безупречных. К тому же ты был ближайшим помощником Джоджонаха во время нашей ответственной миссии. Но, честно говоря, тут все же есть кое-какие сомнения.
Брат Фрэнсис вновь рассмеялся и собрался уйти, но Браумин грубо схватил его за плечо и развернул к себе.
Вот и еще одно свидетельство не в твою пользу, сказал Фрэнсис, уставившись на его руку.
Какие два магистра? резко спросил Браумин.
Впрочем, несложно было догадаться, что один из двоихДжоджонах.
А разве твой наставник тебе ничего не сказал? удивился Фрэнсис. Я видел, как ты разговаривал с ним. Или я ошибся?
Какие два магистра? вновь потребовал ответа брат Браумин, крепко держа Фрэнсиса за сутану.
Джоджонах, ответил Фрэнсис, вырываясь из его рук.
Как?
Завтра утром он должен отправиться в Сент-Прешес. Он будет сопровождать магистра Де'Уннеро, который станет новым настоятелем палмарисского монастыря, с удовольствием сообщил брат Фрэнсис.
Он наслаждался, глядя на удрученное лицо брата Браумина.
Врешь! закричал Браумин.
Он изо всех сил пытался взять себя в руки. Нельзя показывать, как больно ударила по нему весть об отъезде Джоджонаха. И все же Браумину было не совладать с собой.
Врешь! вновь крикнул он и отпихнул Фрэнсиса с такой силой, что тот едва не растянулся на полу.
Ах, какой ты у нас чувствительный, брат Браумин, с упреком произнес Фрэнсис. Боюсь, это послужит еще одним свидетельством против твоего возможного назначения.
Браумин не слушал. Он быстро прошел мимо Фрэнсиса и зашагал по коридору. Вначале он хотел догнать Джоджонаха, но передумал. Зачем идти к нему в таком подавленном и смятенном состоянии? Браумин повернул назад и стремительно пошел, а потом побежал к себе в келью.
Брат Фрэнсис внимательно следил за ним. Он давно не получал такого громадного удовольствия.
И все же брат Браумин понимал, что Фрэнсис не врет. Похоже, отец-настоятель ударил по магистру Джоджонаху, и не менее успешно, чем по брату Делману. После гибели почтенного Добриниона статус Сент-Прешес заметно понизился. Вряд ли там кто-нибудь решится вмешиваться в дела нового настоятеля, и потому Джоджонах целиком окажется под бдительным оком коварного Де'Уннеро. Маркворт нашел способ связать магистра по рукам и ногам.
Теперь Браумину стал лучше понятен горестный спектакль, который магистр Джоджонах разыграл перед ним в коридоре, этот внезапный отказ и отречение от всею, что они надеялись достичь совместными усилиями. Он понял, что его наставник был разбит и доведен до крайнего отчаяния. Это открытие заслонило гнев и боль брата Браумина и заставило его направиться в келью Джоджонаха.
Трудно поверить, что у тебя хватило ума, точнее, глупости явиться сюда, холодно произнес Джоджонах.
Прикажете бросать друзей, когда они более всего нуждаются во мне? иронически спросил Браумин.
Нуждаются в тебе? удивился магистр.
Тьма окутала вам душу и сердце, взволнованно сказал брат Браумин. Все ваше лицо кричит от боли, а уж мне-то ваше лицо знакомо лучше, чем кому-либо.
Ничего ты не знаешь и продолжаешь нести чушь, отрезал Джоджонах.
Но ему было действительно больно говорить в таком тоне со своим другом. Он напомнил себе, что делает это для блага Браумина, и потому продолжал в том же духе:
Довольно слов. Иди-ка лучше и займись своими делами, пока я не сообщил отцу-настоятелю и он не передвинул твое имя в самый конец списка назначений.
Брат Браумин умолк и внимательно задумался над словами наставника. Теперь он яснее понимал: Джоджонах говорит о списке назначений, связывая это с разговором, который произошел у них в коридоре. Он словно подсказывает Браумину, что тот может избрать иной путь, отличный от пути старого магистра.
Мне показалось, что вы раздавлены отчаянием, тихо сказал брат Браумин. Я только поэтому пришел сюда.
Тихие слова друга возымели свое действие.
Не отчаянием, друг мой, уже прежним тоном возразил он. Я действовал из чисто практических побуждений. Похоже, что мое время подходит к концу, а моя дорога к Эвелину дала непредвиденный крюк. Что ж, путешествие продлится дольше, но я не перестану идти. Однако теперь мы уже не сможем идти вместе.