А такая цель у них с Карлом была. И заключалась она в том, чтобы выкачав из Проклятой штольни все золото, что там было, сколотить умопомрачительный капитал. То, что для этого придется извести, чуть ли не половину населения Ежовска и прилегающих к нему сел и деревень, мало волновало их. Они были готовы, если будет надо, перенести свое внимание на соседние с Ежовском города. Страдания, каких-то мелких, незначительных людишек с их житейскими неурядицами, постоянно одолеваемых химерическими заботами о создании семьи, продолжении рода, воспитании детей были ниже их понимания. Они были выше этого.
Также Карла и Веревия совершенно не волновали испытываемые их несчастными жертвами нравственные и физические страдания, когда их, вырванных из привычной среды обитания, опускали в непроглядную тьму страшной Проклятой штольни. Что там происходило с бедными людьми, можно было только догадываться, но конец у всех был один. Все они независимо от их социального и материального положения заканчивали одинаково, будучи разодранными на куски, наскоро проглоченные, в желудках у злобных подземных тварей.
Этот ужасный симбиоз с одной стороны Карла и Веревия, с другой стороны их страшного воспитанника Сынка, с его подземными сородичами устраивал обе стороны. Ибо он утолял их голод. Троглодиты, обитавшие в проклятой штольне, утоляли свою тягу к человеческой плоти, а те, кто причисляли себя к людям, утоляли свой всепожирающий голод к золоту. И такая людоедская, по сути своей, коммерция, вполне устраивала обе стороны.
Ныне же, загнанный обстоятельствами, в волшебный бирюзовый коридор Веревий упорно полз вслед за скарабеем, уверенный, что еще не все потеряно. Озаряемый фиолетовыми сполохами, он был твердо уверен, что еще покажет всем этим надутым моралистам, что чуть было, не повесили его и Карла, где раки зимуют.
С Крейцером или без него, но он сбирался поквитаться с этими ничтожными людишками, которые решили, что могут распоряжаться его жизнью. Они еще будут плакать кровавыми слезами на дне Проклятой штольни, куда он отправит их всех до единого! Эти недоумки еще не поняли, с кем они связались и кого отправили на эшафот! В наказание за это Веревий собирался отправить их вех скопом в Проклятую штольню. Пусть племя троглодитов плодится и размножается. При помощи Сынка Веревий предполагал держать подземных жителей в узде и привить им азы чинопочитания и воинской дисциплины. Если совсем повезет, он научит их управляться с современным оружием, на приобретение которого деньги у него были в избытке.
А потом когда Веревий почувствует, что время настало, он выведет наверх из штольни расплодившееся и хорошо обученное воинство подземных каннибалов. И вот тогда, под его командованием, они устроят человечеству Судный день!
Неожиданно имперские амбиции, захватившие все внимание Веревия были прерваны странным свечением, появившемся прямо впереди ползущего него жука. Теплый розовый свет заполнил собой весь бирюзовый тоннель. Он исходил от огромного розового пузыря, неожиданно выросшего прямо по курсу идущего с крейсерской скоростью скарабея. Чудовищный жук и не собирался сворачивать в сторону, а напротив, казалось, увеличил скорость. Когда скарабей приблизился к пузырю почти вплотную, тот с громким всхлипом втянул в себя насекомое, а вслед за ним и Веревия.
Глава 19
Древний Египет, храм Амона в Мемфисе
Некра не помнил, как добрался до покоев верховного жреца Баксути. По его виду тот сразу же понял, что произошло именно то, что и должно было произойти. Именно на подобную реакцию парасхита и был расчет Баксути. Как он и предполагал, будучи вне себя от горя, Некра прервал жизненный путь молодого исполнительного жреца.
По всей видимости, бедняга Гамар уже беседует с Осирисом в зале божественного суда. Где его сердце, взвешивают на больших анатомических весах, а противовесом ему служит страусиное перо. Но это в том случае, если Некра не вырвал ему этот орган из груди, после того, как Гамар уничтожил остатки пребывания Нефертау на бренной земле. Именно это лукавый Баксути велел ему сделать, во время их последней встречи.
Обессилено рухнув перед жрецом, Некра трясущимися руками протянул ему небольшой узел из черной ткани.
Это все что осталось от моей Нефертау! возопил он, заливаясь горючими слезами. Молю тебя о всесильный Баксути помоги мне! Заклинаю тебя, всем, что тебе дорого, верни мою Нефертау!
Она почти уже принадлежала тебе, задумчиво сказал жрец, поглаживая породистый подбородок с ямочкой. Единственное, что от тебя требовалосьэто доставить ее сюда. Бедная Нефертау, все это время она терпеливо дожидалась тебя. Однако ты не смог сберечь даже такую малость, оставшуюся от твоей любви.
Некра от избытка переполнявшей его чувства вины, рухнул на колени и разразился рыданиями. Перед его внутренним взором неотрывно стояло божественное лицо, покоящееся на черной подушке и застывшая на нем загадочная, всепрощающая улыбка.
Он понимал, что от его слез и воплей пользы не будет никакой. Просто его сущность остро нуждалась в очистительном катарсисе, после которого он смог бы попытаться продолжать свою никчемную жизнь. Взрыв эмоций был настолько силен, что в итоге Некра потерял сознание.
Когда же он пришел в себя, то все еще находился в покоях Баксути. Верховный жрец, не мигая, смотрел на него и в глазах его не было ни сочувствия, ни жалости.
Ранее ты принадлежал мне лишь наполовину, потому что другая половина тебя принадлежала Нефертау, холодно сказал он. Ныне же, после того, как от Нефертау не осталось ровным счетом ничего, ты принадлежишь мне, весь без остатка. Я могу повелевать тобой и распоряжаться твоей жизнью так, как мне заблагорассудится. Кроме того за тобой есть небольшой должокжизнь младшего жреца Гамара. Ты забрал ее без моего разрешения и без благословения на то Амона! А это грех!
Но он уничтожил, то немногое, что еще оставалось от моей Нефертау! взвыл в отчаянии Некра. Я не мог не покарать его за это!
Карать или не каратьэто удел богов, и фараонов, сурово прервал его Баксути. Ты же, всего лишь человек! Твой удел принимать события с благодарностью и надлежащим почтением. Ответь, зачем мне помогать тебе, после всего, того что ты совершил?
И тут, к его удивлению, Некра сумел найти единственные верные слова.
Парасхит хрипло сказал:
Помоги мне и я убью фараона Сети!
Ну что же, если так! криво усмехнувшись, сказал Баксути. Готов ли ты присягнуть на верность мне и произнести надлежащую клятву?
Да, жрец! Клянусь верой и правдой служить тебе! запальчиво ответил ему Некра.
Тогда повторяй за мной следующие слова страшной клятвы! Готов?
Да, жрец!
Тебе Великий Амон, что дал мне жизнь, клянусь верно, блюсти наш договор! Ни на мгновение, не зная ни сна, ни покоя, до тех самых пор, пока у твоего верховного жреца Баксути, останется для меня хоть одно поручение. И горе мне, если я оставлю его невыполненным, да падут на меня все бедствия и всякий позор! Пусть тогда орды демонов всех, сколько есть самых ужасных болезней, неутолимых и нестерпимых терзает мои внутренности! Пусть тогда благостный сон бежит от моих налившихся кровью и гноем глаз! Пусть тогда я умру, и пусть подлое тело мое не примет ни земля, ни вода, пусть не сожжет его огонь и не пожрут дикие звери! И пусть имя мое будет забыто, так, словно его никогда и не было! Да будет отныне так!
Выждав некоторое время, для того чтобы Некра смог до конца осознать те страшные слова, которые только что повторил за ним вслух, верховный жрец спросил:
Понимаешь ли ты, что нарушение данного тобой слова повлечет за собой кару более страшную, чем сама смерть?
Да, Баксути! Если я нарушу мою клятву, пусть великий Амон казнит меня по своему усмотрению!
Ну, что же неплохо! Я доволен тобой, менторский речитатив верховного жреца сменился на жесткий и требовательный, так повелитель говорит с рабом. Теперь, для того чтобы испытать искренность твоих помыслов я должен сделать еще кое-что.
После этих слов Баксути хлопнул в ладоши. Вбежавшему служке он прошептал несколько слов так чтобы до Некра не дошел смысл сказанного им. Изменившийся в лице молодой послушник стремглав выскочил из покоев бросившись выполнять повеление жреца.
Вернувшись, служка с почтением передал Баксути небольшой кувшин и глиняную чашу, после чего поспешно удалился.
Подкрепи свои силы этим дивным напитком богов, велел Баксути, наполняя чашу содержимым кувшина.
Он имеет отношение к Амону? спросил Некра, принимая из рук жреца глиняную плошку, наполненную какой-то жидкостью.
Скорее к Апопуэто яд забвения! Но не пугайся, тебе он не принесет ничего кроме пользы, так что пей смело! недобро усмехнулся Баксути.
Яд? подозрительно спросил Некра, осторожно отхлебнув из чашки. Какой-то странный у него вкус! Ты, действительно задумал отравить меня жрец, в отместку за гибель своего Гамара?
Если ты хочешь вновь увидеть Нефертау, тебе придется испить эту чашу до дна!
Да будет так! воскликнул Некра и залпом в несколько глотков осушил содержимое глиняной плошки.
Он задумчиво повозил языком во рту. Там остался горьковатый вяжущий привкус. Некра прислушался к своему желудку, там не происходило ничего подозрительного. Не было ни рези, ни колик, обычно сопровождавших действие отравленного зелья. Все это время Баксути с интересом наблюдал за парасхитом.
Что-то со мной ничего не происходит, пробормотал Некра, удивляясь тому, как вдруг отяжелел его язык.
После этого, он неожиданно завалился набок и рухнул навзничь прямо на пол. Несмотря на то, что он лежал на твердых каменных плитах, настроение у него вдруг неожиданно улучшилось, и в образе мышления появилась необычайная ясность с сильным налетом бесшабашной удали. Все его естество пело, наполняясь неизбывной силой и мощью. Казалось, что еще немного и у него за спиной развернутся крылья, и он сможет взлететь, пробить головой этот глупый закопченный потолок храма и вырваться наружу. Стремительно взмыть в бездонное темно синее небо, и с грохотом рассыпаться там, словно взорвавшаяся комета, разноцветными искрами и звездами и слиться с бархатной черной ночью в пароксизме блаженства, став с ней единым целым.
Эй, погоди, не так быстро! Не улетай! звонкий шлепок по щеке вернул парасхита обратно в храмовые покои Баксути.
Прямо перед ним, было неестественно крупное лицо верховного жреца, искаженное так словно он смотрел на него с блестящего выпуклого щита отполированного словно зеркало.
А теперь закрой глаза и смотри! прокричал он Некра прямо в ухо. Смотри, смотри, смотри!
Некра послушно смежил веки и в тоже мгновение увидел Лицо! И это было Лицо Нефертау! Затем в его ушах зазвучал Голос. И этот голос принадлежал ангельскому Лицу Нефертау.
Несмотря на то, что это Лицо было безжалостно растоптано Гамаром и полностью уничтожено, оно подобно фениксу восстало из праха и тлена и теперь неотступно присутствовало перед мысленным взором Некра. Более того, теперь оно разговаривало с ним, потому что теперь Лицо обрело свой Голос! Некра внезапно понял, что перед ним дух Нефертау.
Прежде всего, Лицо объяснило Некра, что смогло материализоваться перед ним в своем первозданном виде благодаря могуществу Баксути и той крови, которую Некра пролил, убив Гамара, а также тем страданиям, которые ему при этом причинил. Лицо велело Некра быть во всем послушным Баксути и беспрекословно выполнять все его распоряжения. Это было необходимо, так как без его помощи Нефертау, не сможет вновь воплотиться в физическом теле. При этом дух Нефертау очень скорбел по поводу потери своего дивного тела, а Некра рыдал вместе с ней.
Потом дух Нефертау спросил его, кто были эти люди, которые при помощи скарабея, пронзили время и пришли сюда вместе с ним из будущего? И Некра все рассказал ей про своих друзей, про Сенсея, Ольгу и Иннокентия Павловича.
После этого дух Нефертау радостно рассмеялся и поведал ему, что он должен будет убить их всех! Некра пришел в ужас и стал яростно сопротивляться, отказываясь убивать своих друзей. Но Голос настойчиво шептал ему, что для того, чтобы Нефертау возродилась к жизни, ему придется привыкать к этому, ибо ему предстоит убить очень многих людей. Если он хочет ее скорейшего возрождения, ему необходимо убивать как можно больше людей.
Призрак показал Нерка, как это будет происходить. И он воочию увидел, как все многочисленные жизни, пока еще не убитых им людей, тоненькими струйками будут перетекать в некий таинственный, еще довольно расплывчатый резервуар, на котором красовалось ласково улыбающееся Лицо его возлюбленной. Для того чтобы из собранных там эмоций и крови сконденсировалось Ее божественное Тело нужно было время и новые жертвы! Очень много жертв. Причем количество убийств должно был постоянно расти!
Что же касается Сенсея, Ольги и Иннокентия Павловича, сказал дух, то кровь людей из будущего, существенно ускорит процесс воплощения вовне физического тела Нефертау. Ибо один человек оттуда равен тысяче обычных египтян! И перед тем, как провалиться в блаженное беспамятство Некра дал Нефертау свое слово, убить всех на кого она ему будет указывать.
Убедившись, что парасхит окончательно перестал подавать признаки жизни, Баксути знаком нетерпеливо отослал храмовую проститутку. Все это время, женщина громко повторяла над телом Некра, все те слова, что верховный жрец шептал ей в ухо.
Глупый доверчивый парасхит! усмехнулся Баксути.
Глава 20
Где-то вне времени и пространства, Россия, окрестности Ежовска, Чертов остров, 1889 г.,
Огромный розовый пузырь со всхлипом втянул в себя, Веревия следом за жуком. А в следующее мгновение, он уже вывалился куда-то, и чувство падения с высоты страшно напугало его. На его счастье лететь вниз пришлось не очень далеко. Судя по всему, он упал с высоты не более трех метров, иначе во время приземления неминуемо свернул бы себе шею.
Перекувыркнувшись в воздухе, Веревий упал на спину. Сильный удар о земную твердь вышиб из него дух. После этого он долго и безуспешно пытался вдохнуть новую порцию воздуха. Прошло достаточно времени, прежде чем он вновь научился дышать. Хрипло откашлявшись, он сел и попытался осмотреться вокруг, чтобы выяснить, куда же он попал?
После полумрака бирюзового тоннеля, с фиолетовыми сполохами, Веревий едва не ослеп от яркого солнечного света, безжалостно резанувшего его по глазам. Зажмурившись, он болезненно застонал. У него было странное ощущение, что он вновь возрождается к жизни подобно новорожденному младенцу. По большому счету так оно и был она самом деле. Точно также как новорожденный он вновь учился дышать и воспринимать окружающий его чуждый мир.