Между тем, удача окончательно отвернулась от Карла и Веревия. Видимо их мерзкие прегрешения достигли той критической черты, чрез которую преступать, не дано было никому. Когда полицейские, озабоченные тем как бы им организовать переправу, уже всерьез рассматривали вариант форсирования реки вплавь, один из востроглазых сыщиков разглядел плоскодонку, спрятанную беглецами в камышах острова. Тотчас же был отряжен лучший пловец, бывший в отряде преследователей, который в скором времени пригнал лодку к своим нетерпеливо ожидавшим его товарищам. После этого вопрос переправы на противоположный берег, которого беглецы достигли часом ранее, был успешно решен. В самом скором времени все преследователи, включая собак, благополучно переправились.
Ничего не подозревающие Карл и Веревий, будучи свято уверены в том, что полицейские будут поодиночке вплавь перебираться через реку, изрядно сбавили темп. Теперь они уже не бежали, а передвигались быстрым шагом, решив, что собаки им уже не страшны. Каков же был их ужас, когда внезапно до их слуха донеслось нестройное тявканье сыскных псов. На то, чтобы понять, каким образом преследователи умудрились переправить через реку собак, у беглецов не было времени. Вместо этого, они вновь перешли на бег рысцой. Понимая, что затея попытаться спрятаться в какой-нибудь густой опушке, среди валежника, при наличии у преследователей собак, заведомо обречена на провал, им не оставалось ничего другого как бежать до тех пор, пока у них хватит сил.
Как вскоре выяснилось, сил у Карла с Веревием хватило ненадолго. Совершенно выбившийся из сил Карл, встал на месте как вкопанный и, уперев дрожащие от напряжения руки в колени, жадно хватал широко открытым ртом воздух. Бешено колотившееся сердце грозилось выпрыгнуть наружу из его горла и запрыгать, словно страшная окровавленная лягушка по зеленой траве. Веревий оказавшийся крепче своего товарища, как мог, пытался сдвинуть его с места, чтобы продолжить бег, но тот лишь обреченно махал рукой, мол, сам уходи! На то чтобы произнести хоть одно слово у него не было сил.
Нет, Карлуша, вместе баловались вместе, и ответ держать будем! мрачно пробормотал Веревий и оставил все попытки к спасению.
Когда погоня, наконец, настигла их, они стояли оперевшись друг о друга плечами, с ненавистью глядя на хвостатых клыкастых тварей облаивающих их, словно загнанных волков. Тяжелые приклады ружей сбили друзей с ног и заходили по их ребрам. Лишь изрядно устав полицейские оставили их на время в покое.
Господа, а может вздернуть их на первом суку, без суда и следствия? предложил один из офицеров. Я думаю, будущие поколения простят нам эту маленькую вольность.
Полагаю лучше будет пристрелить, этих негодяев при попытке к бегству, внес предложение второй. А то ведь на суде выкрутятся! Эта публика такая скользкая, что им даже налим позавидует! Одним словом, нелюди!
Лично я против! мрачно сказал третий. Мы не затем гонялись за ними словно легавые за русаками. Мне кажется, нужно поступить по закону, и судить их, так чтобы другим неповадно было! Иначе пропадет весь педагогический эффект от нашей с вами, господа, работы.
После этих исполненных благородства слов, полицейский офицер, все же не выдержал и наподдал сапогом в поддых лежавшему подле него Веревию.
Отдохнув самую малость, окрыленные удачной поимкой двух матерых душегубов, полицейские тронулись в обратную дорогу. Собаки, спущенные с поводков, трусили неподалеку, не сводя бдительных глаз с арестантов. Впрочем, в этом не было особой нужды, так как у Карла и Веревий руки были надежно связаны позади спины. В таком положении не то, что рваться в побег, а просто передвигаться шагом было крайне тяжело. Тем более, что у обоих были переломаны ребра, которые при каждом вдохе причиняли им сильную боль.
Карл с лицом, побледневшим от лишений, так внезапно свалившихся на его бедную аристократическую голову, рухнул на колени и, кашляя кровью, прокричал:
Убейте меня прямо здесь, дальше я не пойду!
Что нехорошо тебе, и больно, небось? с притворным участием спросил его офицер с пышными сивыми усами. А тем несчастным, которых вы похищали и жизни лишали, каково было? Ты об этом подумал, скотина? Кстати, куда вы тела-то девали, а?
Карл глянув на него исподлобья, внезапно расхохотался, и неожиданно легко поднялся с колен:
Так получается, что у вас господа хорошие против нас вообще ничего нет? Нет трупов, нет обвинения! Се ля ви! Ты слышишь, Веревий? Друг мой, мы скоро будем на свободе!
Ну, это вряд ли! Я скорее тебя сам пристрелю, чем позволю, чтобы тебя оправдали, ткнул его в спину стволом пистолета полицейский с запозданием понявший, что допустил промашку и сболтнул лишнего. Пошел, давай!
После этого разговора Карл заметно приободрился и вообще его физическое состояние радикальным образом улучшилось.
В отличие от него, Веревий оставался мрачен:
Эх, Карлуша, это у вас в ваших Европах все делается по закону, от и до. А у нас в России испокон веку даже судят не по закону, а по понятиям. Если по людским понятиям выходит что мы с тобой убивцы, то значит, так тому и быть. Это, почитай дело решенное. И суд это признает, как пить дать. А найдут наших мертвяков или не найдутэто дело десятое. И приговор суда я тебе могу без особых хлопот заранее предсказать, не хуже цыганкиждет нас с тобой по пеньковому галстуку, и похороны за казенный счет.
Ну, я на твоем месте не торопился бы со столь пессимистичными прогнозами! улыбнулся Карл. Кроме того, что я верю в торжество справедливости и судебной системы, должен тебе напомнить о том, что у нас с тобой по крапленому золотому тузу на всякий случай в рукаве припрятано. Прошу тебя, друг мой, отнестись к этому со всей серьезностью, на какую ты только способен. Быть может, это спасет твою жизнь, как, впрочем, и мою тоже.
Разговорчики прекратить! рявкнул полицейский и угрожающе замахнулся рукояткой пистолета на Карла, но ударить, все, же не решился. Расчирикались, что твои воробьи, на навозной куче! Раньше надо было думать господа убийцы, раньше! Когда ни в чем неповинных людей жизни лишали!
Переправа через Ежовку прошла без особых приключений. Если не считать того, что Карл, продолжавший по непонятной для конвоиров причине пребывать в самом благодушном настроении, неожиданно заявил, что сейчас утопится. После этих слов он предпринял попытку выкинуться из лодки вниз головой в воду. Но сидевшие рядом с ним полицейские, вцепились в него с двух сторон, словно клещами и не дали ему совершить задуманное.
К их большому удивлению, другой бывший в лодке арестант разразился громким хохотом:
Держите его ребята! Крепче держите, а то ведь, как пить дать убежит! Можете мне поверить, уж я-то его знаю, как облупленного. Хотя если честно, держите вы его или не держите, все одно убежит.
Это почему же, если не секрет? ехидно поинтересовался полицейский.
А он слово воровское, знает, что все темницы открыть может.
И что же это за слово такое? с нескрываемым любопытством посмотрел на Карла офицер.
Скарабей! рассмеялся тот и хитро подмигнул Веревию.
Глава 21
Древний Египет, предместье Мемфиса, квартал парасхитов
Едва Кехр вбежал в покои Сабутиса, как сразу понял, что того уже сморил тяжелый сон, вызванный зельем подмешанным в пиво. Решив, что теперь, его не в меру болтливый хозяин никуда не денется, и сдать его жрецам он всегда успеет, Кехр задумчиво почесал плешивую голову. А что если прямо сейчас взять да и забрать женщину себе? При этом можно будет безнаказанно перебить всех ее спящих родственников, чтобы обвинить кровожадного Сабутиса заодно еще и в этом преступлении.
Также надо будет не позабыть пожаловаться жрецам, что его хозяин, выпив лишнего, проболтался о том, что уже давно участвует в заговоре против великого фараона Сети. Тогда Кехра в награду за проявленную им бдительность и преданность фараону, обязательно назначат на должность старшины гильдии парасхитов, вместо казненного Сабутиса.
Сказано, сделано, и Кехр отправился прямиком в бальзамировочные помещения, где в это время вовсю кипела работа. Стоявшая там дикая духота и страшная трупная вонь нисколько не смущала Кехра.
Набрав в легкие побольше воздуха, отравленного отвратительными миазмами, он прокричал:
Слушайте приказ самого Сабутиса! Мне нужны десять крепких мужчин, искусно владеющих ножами, для того чтобы примерно наказать предателей нашей гильдии.
Желающих оказалось даже больше, чем было нужно. Отослав обратно самых хилых и тех, кто был уже в возрасте, Кехр возглавив нестройную толпу парасхитов, устремился к выходу. Некоторые сжимали в руках парасхитские ножи, лезвия которых были покрыты прокисшей трупной кровью, потому что их взяли прямо с бальзамировочных столов. У некоторых в руках были крепкие суковатые палки.
Когда они поравнялись с лачугой, Кехр воздев руку, свистящим шепотом произнес:
Хорошенько запомните, все мужчины должны умереть! Женщину же не трогать, под страхом смерти! Она не должна пострадать, таково повеление Сабутиса! Вперед!
После этого толпа, мешая друг другу, ворвалась через узкий дверной проем в лачугу, где остановился Некра со своей родней. До этого Кехр заверил нападавших, что внутри все спят. Но, там их ждал неприятный сюрприз. Выяснилось, что у постояльцев Сабутиса хватило ума не пить отравленное пиво, и они достойно встретили парасхитов.
Сенсей вооруженный двумя короткими палками, обрушил на ввалившихся в лачугу негодяев непрерывный град ударов. Бывшие впереди двое пузатых здоровяков не успели применить свои ножи, искусством владения, которых так кичились. К тому времени, когда они попытались это сделать, выяснилось, что у обоих уже переломаны руки.
Опрокинув взвывших от невыносимой боли, незадачливых мастеров ножевого боя, на подпиравших их сзади товарищей, Сенсей нырнув вниз, и подобрал с земляного пола бессильно выпавшие из их рук клинки. Брезгливо поморщившись, он остался недоволен, тем, как парасхитские ножи были сбалансированы. Что впрочем, было совсем не удивительно, так как эти инструменты предназначались совсем для других целей.
Врубившись в толпу, стремительно заполнявшую лачугу своими отвратительно пахнущими телами, Сенсей стремительно кружась, словно в диковинном танце, прошелся лезвиями по тем из них, что оказались в пределах его досягаемости. Последовавшие за этим вопли раненных возвестили о том, что большая часть его усилий не пропала даром. Один из нападавших неожиданно завалился на бок и сполз на ставший скользким от крови пол. Другой рухнул на колени, зажимая обеими руками глубокий порез на шее.
Обезумевшего от ужаса, Кехра развернуло на месте и отшвырнуло в сторону, словно запущенный волчок. При этом он с запозданием ощутил, как его плечо свирепо ожег глубокий порез. Но эта боль была ничто по сравнению с той, которая внезапно разорвала его живот.
Кехр поднял глаза и уставился, не в силах отвести взгляда, от призывно колышущихся грудей женщины, которая раз за разом всаживала ему в живот небольшой кривой кинжал.
Спустя мгновение он уже лежал на спине, лениво пуская кровавые пузыри ртом словно дым из кальяна и думал о том, что был прав насчет того что эти люди демоны. А женщина, зарезавшая его, демоница, потому что смертные женщины не могут быть настолько красивыми и такими желанными. Последнее что он успел ощутить, прежде чем провалился в изначальную тьму, было восхищение массивными грудями демоницы, которые снизу выглядели просто потрясающе.
Тем временем, Сенсей, краем глаза с одобрением, отметил, что этот молокосос Абу во время драки сумел проявить одно весьма редкое качество. Несмотря ни на что он умудрился остаться в живых.
Относительно Ольги Сенсей был сравнительно спокоен, так как его подруга получила хорошую школу выживания в бытность царицей Проклятой штольни. Пару раз он бросался ей на выручку, но всякий раз наталкивался на свирепый взгляд ее горящих инфернальной зеленью глаз, красноречиво говорящий емузанимайся своим делом, а уж я как-нибудь справлюсь сама! И надо отдать ей должное она справлялась! И еще как! Ольга вертелась, словно дьяволица, успевая быть одновременно везде и нигде. Во все стороны от нее летели кровавые брызги. Порезы, оставляемые ее кривым кинжалом, доставшимся ей в качестве трофея, от вожака Крыс пустыни, были поистине ужасны.
В довершении этой, драматической пантомимы, Ольга умудрилась своими многоопытными губами послать Сенсею воздушный поцелуй, сулящий ему внеземное блаженство. Ответом на этот многообещающий аванс послужил стремительный эскапад убийственных выпадов ножей Сенсея, который словно винт смертельной мясорубки, стремительно ввинтился в ряды вконец деморализованного противника.
Итогом этой кровавой бойни, явилось тотальное выдворение оставшихся в живых парасхитов, вон из так неосмотрительно атакованной ими лачуги на улицу. Продолжая преследовать наглецов вдоль пыльной улицы, Сенсей наносил им удары бронзовыми ножами вполсилы, не ставя перед собой задачи убить. Он лишь хотел прогнать парасхитов, назойливых словно осы вьющиеся в жаркий день над прилавком со сладкими финиками, прочь.
Он надрезал их бронзовую кожу, слегка искривленными бронзовыми клинками, стараясь по возможности не слишком травмировать заведомо неравноценных ему противников. Впрочем, все это уже не имело никакого смысла, потому что насмерть перепуганные парасхиты, бросились прочь, побросав свое примитивное оружие. После этого все они превратились в легкую добычу для такого опытного бойца, которым являлся Сенсей.
Решив не ввязываться в такое сомнительное с тактической точки зрения мероприятие, как преследование, Сенсей сделал над собой героическое усилие и тяжело дыша, остановился. Всадив окровавленные бронзовые ножи глубоко в песок, он тщательно очистил их от крови, после чего одним точным движением засунул себе за пояс. Сзади подошла Ольга и всей грудью плотно прильнула к его спине.
Что, милый, славно мы порезвились? Согласись, что смертельная опасность и успешное преодоление ее, заводит сильнее всякого секса!
Одно другому не мешает! криво усмехнулся Сенсей. И если бы не наличие статистов, в лице Абу и нашего почтенного Иннокентия Павловича, ты бы уже сейчас тяжело дышала под центнером моего живого веса!
Ты знаешь, я бы без особых проблем это пережила! запрокинув голову, гортанно расхохоталась Ольга, явно поддразнивая Сенсея. Некоторые мои фавориты из Проклятой штольни весили, как минимум раза в два тяжелее твоих несчастных ста килограммов!
Сенсей насупившись, резко сбросил с плеча руку ядовитой на язычок прелестницы.
Что закомплексовал маленький? жестоко ущипнула она его за бок. Это тебе уроком будет, не заносись! И что самое главноево всем знай меру!