Беглецы не учли того, что по их следу будут пущены специально обученные для поимки беглых каторжников собаки, привезенные из столицы.
Очень скоро погоня стала наступать им в прямом смысле, на пятки. Продираясь лесом, пытаясь запутать следы, беглецы вышли к Ежовке недалеко от Чертового острова. Посовещавшись, они решили, что лучшего места для того, чтобы переждать погоню придумать невозможно. Переправившись на остров при помощи, спрятанной в камышах плоскодонки, которой они пользовались приезжая к скарабею, беглецы залегли в зарослях ивняка.
Вскоре послышалась собачья брехня, и преследователи вышли на берег напротив Чертова острова. Здесь следы терялись, и собаки, сколько ни старались их проводники, так и не смогли вновь взять следа. Было решено дождаться утра, так как темень стояла хоть глаза выколи.
Всю ночь Карл с Веревием, проклиная комаров и настырных полицейских, пролежали на сыром песке в густых зарослях ивняка. Спозаранку собачий лай возвестил их о том, что преследователи проснулись. Им было несказанно легче, чем беглецам пережить ночные атаки зловредных кровососущих насекомых, коих в пойме реки Ежовки в это время года было великое множество. Всю ночь вахтенные жгли костры и, накидав в них травы, делали из них огромные дымари, которые отпугивали кровопийц от их спящих товарищей. Собаки с проводниками опять разбрелись по берегу реки, внимательно всматриваясь в противоположный берег, принадлежащий Чертову острову.
Внезапно один из проводников что-то заметив, подозвал остальных. Вскоре к ним подошел офицер, который приложив руку, для того чтобы защитить глаза от восходящего солнца, вытаращился прямо на то место где прятались беглецы. Веревий и Карл нервно переглянулись. Каким образом полицейские догадались, что они залегли именно здесь? Внезапно их обоих одновременно осенила одна и та же догадка. Задрав головы вверх, они взвыли от бессильной злобы. Прямо над ними стояло плотное облако комарья, которое было превосходно видно с противоположного берега реки их преследователям.
Словно для того чтобы проверить свои догадки полицейский офицер поднял пистолет и выстрелил прямо по Карлу с Веревием. Пуля срезала ивовую ветку, над головой у Веревия. А в это время уже другой полицейский поднимал свой пистолет. У друзей не было уверенности в том, что и он промахнется. Поэтому, не считая более нужным, скрывать свое присутствие, они вскочили и побежали вглубь острова. Вслед им несся издевательский хохот и улюлюканье преследователей.
Глава 19
Древний Египет, предместье Мемфиса, квартал парасхитов
Если бы Сенсей, Ольга и Иннокентий Павлович не были так заняты своим ожесточенным спором, то они бы заметили, что их подслушивают. После разговора со слепым старцем, Сабутис отправил вслед за ним одного из своих верных соглядатаев по имени Кехр. Поэтому словесная перепалка между женщиной и ее родственниками происходила под его недремлющим оком.
Кехр с удивлением обнаружил, что придурковатый глухонемой, оказывается, прекрасно разговаривает и, судя по всему, со слухом у него тоже полный порядок. Оживленное обсуждение предложения его хозяина Сабутиса велось на каком-то тарабарском наречии, которое он, как ни старался, так и не смог понять. Но, по большому счету, это ему было и не очень нужно. По интонации произносимых слов и фраз, по мимике говорящих, Кехр понял вполне достаточно для того, чтобы придти к определенным умозаключениям.
В частности он понял, что сначала предложение было с негодованием отвергнуто, но затем, по мере осознания безвыходности их положения, женщина начала склоняться к тому, чтобы принять его.
Немалое беспокойство Кехра вызывал второй сын старика, который непонятно почему притворялся глухим и немым. Он был настроен очень решительно и уговаривал женщину ни в коем случае не поддаваться на уговоры. Пару раз он вскакивал с места и ожесточенно жестикулируя, размахивал своими огромными кулаками покрытыми непонятными шрамами. По его развитой мускулатуре, можно было подумать, что этот человек долго проработал в каменоломне, только камни он дробил не молотом, а кулаками. Также Кехру очень не понравилось выражение его глаз, от этого взгляда становилось холодно, словно в пустыне ночью. Было в них, что-то от змеи, которая собирается сделать стремительный выпад вперед и цапнуть тебя ядовитыми зубами, от которых нет спасения. С этим странным дурачком, который на поверку таковым вовсе не являлся, нужно было быть очень осторожным.
Мальчишка, который был сыном женщины, не принимал участие в споре. В душу Кехра закралось подозрение, что тот вообще не понимает, о чем спорят старшие. Быть может, он вообще не знал их языка?
Женщина была хороша, что и говорить! Кехр тихонько поцокал языком и восхищенно покачал головой. Везет же этому жирному борову Сабутису! Ее необычно короткие для египетских женщин черные как смоль волосы, выдававшие в ней чужестранку, ничуть не портили ее, а наоборот выгодно подчеркивали ее точеную шею. Высокие породистые скулы и чуть раскосые глаза, редкого в Египте зеленого цвета, говорили о том, что в ее жилах течет не простая кровь. В пользу этого говорил также тонкий нос с горбинкой и чувственный разрез губ.
Взгляд Кехра скользнул по роскошным плечам красавицы вниз и задержался на двух тяжких округлостях, увенчанных темными кругами, посреди которых вздыбились чувственные соски. Груди женщины, согласно египетской моде, не были прикрыты. Утерев вдруг откуда-то набежавшие сопли тыльной стороной ладони, соглядатай, тяжело вздохнул. Ему никогда не удастся испытать неземное наслаждение, сокрытое между высокими полными бедрами этой женщины!
Чтобы отвлечься Кехр переключил внимание на старика. И здесь его тоже ждала неожиданность. Выяснилось что старый негодяй вовсе никакой не слепец! Когда старому шуту надоело корчить из себя беспомощного слепого, тот вытащил из под век что-то, и глаза его вмиг стали синими, как лазурит. А белки глаз налились страшным кроваво-красным цветом. Нет, здесь определенно не обошлось без колдовства, и этот жуткий красноглазый демон был у них за главного!
Кехр отделился от стены в тени, которой он прятался и стремглав бросился по улице, вздымая клубы пыли. Нужно было срочно предупредить хозяина обо всем, что ему удалось узнать.
Сабутис воспринял собранную шпионом информацию с нескрываемым интересом.
Когда же Кехр принялся взахлеб рассказывать ему о том, что эти четверо связаны с демонами и нечистым колдовством, он довольно холодно прервал поток его красноречия:
Замолчи, глупец, и слушай! Я парасхит в пятом поколении. Мой отец и дед, и прадед, и дед моего прадеда были парасхитами. Изо дня в день, я, как и они, много лет занимался страшными и отвратительными делами. Кромсал плоть мертвецов, вынимал внутренности, складывал их в канопы и заливал бальзамическими смолами. Выпотрошенные трупы я вымачивал в натре, потом сушил раскаленным ветром пустыни, бинтовал льняными полосами и опять заливал бальзамами. К пятнадцати годам я уже сбился со счета, скольких покойников приготовил к путешествию в царство мертвых.
Переведя дух, Сабутис налил себе в алебастровую чашу прохладного пивного напитка из стоящего перед ним, глиняного кувшина. Все это время, Кехр с подчеркнутым смирением впитывал мудрость, которой с ним щедро делился старшина гильдии парасхитов. Старшина на радостях, что жена отправленного им в Фаис нового работника, сегодня вечером станет его, крепко перебрал пива. И теперь его потянуло на нравоучительные разговоры.
Промочив горло, Сабутис продолжил:
Так вот, ни мои предки, ни я, ни разу не сталкивались с чем-то, что действительно можно было бы назвать проявлением демонических или божественных сил! Я не могу сказать, что всего этого нет, и это вообще не существуют. И совсем не по той причине, о которой ты только что подумал, глупый Кехр! Я просто не хочу ссориться со жрецами, которые в храмах, денно и нощно призывают нас поклоняться этим силам. Они делают свое дело, а мы свое. И не годится мешать друг другу, распуская всякие глупые сплетни. Так вот, что касается демонических и противостоящих им божественных сил. Я во всеуслышание говорюда, они существуют! Но тут, же добавляю, что существуют они лишь в головах у людей. Если человек не впускает себе в голову демона, то этот демон вне этого человека не существует! Ибо он не проявлен вовне, а болтается там, где до него нет никому дела. Теперь, понял?
Кехр, не веря своему счастью, придал лицу бессмысленное выражение и тупо уставился на хозяина. По его глупому виду можно было заключить, что он не был готов, к столь неожиданному вопросу.
На самом деле, Сабутис нисколько не нарушил ход мыслей Кехра, которые были очень конкретными и могли иметь для наболтавшего лишнего, пьяного старшины, далеко идущие последствия. Из всего сказанного смышленый Кехр вычленил и четко уяснил одноэто то, что Сабутис говорит богохульные и кощунственные вещи. И самое главное, он осмеливается противоречить жрецам, понося их мудрость, и заявляет, что ни богов, ни демонов не существует. Если правильно распорядиться этой информацией и грамотно преподнести ее жрецам храма Амона в Мемфисе, этого должно вполне хватить для того чтобы засадить Сабутиса в темницу, а самому занять его место. И что самое главное, заполучить ту зеленоокую красавицу, которая уже свела бедного Кехра с ума!
А знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? пьяно расхохотался Сабутис, колыхая огромным животом, в котором булькало уж изрядное количество пива. Мы сейчас отправим нашим постояльцам гостинец!
Кехр непонимающе уставился на него, не успевая следовать за ходом многоизменчивых пьяных мыслей хозяина.
Сейчас ты отнесешь им от моего имени щедрый подарок, самодовольно икнул Сабутис. Корзину с едой и большой кувшин пива, в котором мы разведем изрядное количество сонного зелья. Если они, как ты говоришь, демоны или иные божественные существа, они не станут пить пиво. В этом случае я, оставлю их в покое. Но если они все, же выпьют, это будет означать, что они простые глупые люди и бояться их нечего. После этого мы спокойно и без хлопот зарежем спящего старика, его дурака сына, да и внука впридачу.
А женщина? встревожено спросил Кехр.
А что женщина? довольно расхохотался Сабутис. Женщина достанется мне, как я и запланировал! Иди и приготовь пиво с сонным зельем и заодно захвати еще один кувшин для меня! Да смотри не перепутай их, дурак!
Кехр если бы даже очень захотел то не смог бы ничего перепутать, потому что сразу же приготовил два кувшина с сонным зельем. Один предназначался для постояльцев, а второй для его пьяного хозяина, на которого он прямо сегодня же вознамерился донести жрецам. Поставив перед ним пиво, Кехр счел за лучшее, как можно скорее, оставить хозяина одного. Он на своей собственной шкуре знал, что Сабутис в изрядном подпитии становится до крайности вздорным и драчливым.
По дороге Кехр, размышлял о том, что же ему делать, если вдруг женщина, а также старик, его сын и внук вообще не станут пить пиво? Будет ли это означать, что с ними нельзя связываться? Мучимый этим вопросом Кехр вскоре достиг лачуги, в которой знаки внимания со стороны старшины парасхитов встретили без особого энтузиазма, если не сказать с подозрением. Передав старику наилучшие пожелания от Сабутиса, он отдал кувшин женщине. Когда она повернулась и понесла грубую глиняную посудину чтобы поставить его на циновку, ее крутые тяжелые полусферы, рвавшиеся наружу из тесной ткани, мерно колыхались в такт шагам.
Не в силах отвести глаз от этого колдовского зрелища, Кехр проглотил слюну, неожиданно заполнившую его рот и, повернувшись на пятках, поспешно покинул лачугу. Дальнейшее его пребывание там, было бы верхом неприличия, так как набедренная повязка внезапно стала слишком тесной для его плоти.
Выждав время достаточное для того, чтобы четыре человека успели выпить содержимое глиняного кувшина, Кехр вернулся к лачуге. Крадучись подойдя к окну, он с удивлением обнаружил, что посерди комнаты, на боку валяется пустой кувшин. Все четверо лежали на своих циновках, и, судя по оглушительному храпу старика, спали мертвым сном.
Подивившись тому, как быстро на них подействовало сонное зелье Кехр, поспешно отошел от окна и припустил в сторону дома Сабутиса.
Глава 20
Россия, окрестности Ежовска, Чертов остров, 1889 год.
Для того чтобы оторваться от преследователей, беглецам нужно было переплыть ту часть реки, что отделяла Чертов остров, где они сейчас находились, от противоположного берега реки. Карл и Веревий прекрасно понимали, что перебраться вплавь с большой сумкой набитой ассигнациями и, имея на руках, тяжелый, словно гиря свинцовый сосуд с жучьим соком, им вряд ли удастся. Решив не рисковать всей бывшей в их распоряжении наличностью, а также заветным сосудом, было решено спрятать все это, до лучших времен. То, что такие времена, рано или поздно наступят, друзья не сомневались. Они предпочитали не думать о самом худшем и надеялись на лучшее. Кто знает, может быть, им удастся как-нибудь вывернуться?
Взбежав на вершину холма под грозные окрики:Стой, стрелять буду! Карл, обежав дуб в котором они уже один раз прятали сосуд, от взбесившихся скарабеев, принял из рук Веревия сумку с деньгами и забросил ее прямо в дупло. Следом за ней полетел метко брошенный свинцовый сосуд с жучьим соком. Чем именно были заняты беглецы все это время, спрятавшись за дубом, преследователи не могли видеть, так как ствол дерева надежно закрывал их.
Покончив с багажом, Карл и Веревий стремительно преодолели овраг и со страшным треском принялись пробираться через бурелом густого ивняка. Наконец им удалось выбраться к реке. Отбиваясь от наседавших на них со всех сторон полчищ комаров друзья бросились в воду. Карл и Веревий были хорошими пловцами и преодолели расстояние, отделявшее остров от берега, без особого труда. Выбравшись на берег они, какое-то время отдыхали, пытаясь унять запаленное дыхание.
Отдышавшись, они принялись карабкаться вверх по обрывистому глинистому склону, помогая друг другу. Беглецы не видели того, что происходило по другую сторону острова, закрывавшего от них преследователей. Выбравшись наверх обрыва, они обнаружили, что находятся на ровном как стол травяном лугу, по которому были разбросаны небольшие лесные опушки, состоявшие из деревьев лиственных пород. Так как трата времени в их положении была смерти подобна, Карл и Веревий бросились бежать по лугу, стремясь как можно дальше удалиться от берега реки, за которой оставили своих преследователей.
Местами разнотравье достигало высоты человеческого роста, и при желании в нем можно было легко спрятаться. Плохо было то, что вслед за беглецами оставалась полоса примятой травы. Не помогало даже то, что они бежали один за другим, чтобы оставляемая ими в траве просека не так сильно бросалась бы в глаза.