Привыкшие ко мраку глаза, застигнутые врасплох, сощурились, слезясь, и открылись только когда трое матросов спустились по трапу и остановились рядом.
Я требую встречи с капитаном! сурово проговорил атлан, загораживаясь руками от света фонаря, кажущегося нестерпимо ярким, словно солнце.
Конечно, будь на нем одежды хотя бы раз в пять больше и чистотой раз в сто выше, а грязи раз в столько раз же меньше, а еще побриться бы, и встать, гордо выпрямившись и сложив руки на груди, а не пытаясь пристроить их поудобнее в кандалахи заявление его прозвучало бы гораздо внушительней, и Анчар это понимал
И поэтому не ожидал услышать моментального согласия.
Сейчас капитан встретится, мирно кивнул в ответ моряк с лампойи ткнул пальцем в Оламайд. Только с ней.
По его сигналу двое других подняли торговку на ноги. Один из матросовпониже ростомвыудил из кармана штанов ключ, открыл ее кандалы и мотнул головой к далекому квадрату дневного света:
Пошли.
Куда? испуганно попятилась матрона. Анчар?.. Куда они меня ведут? Я не хочу!..
К капитану ведем. Сами просили же, старший обнажил в улыбке кривые зубы. А не пойдешьпотащим. Ну?
Невысокий сунул ключ обратно и схватил пленницу за руку. Его товарищза другую.
Клешни уберите, вы, крокодилы! гневно дернула локтями Оламайд. Язамужняя женщина! И сама к вашему капитану дойду, если ему так надо, и скажу ему всё, что про него думаю, и про его отца, и про его мать, и про его братьев и сестер, если они у него есть, хотя как не быть, потому что такие дети каракатицы, как он, по одному из икринок не вылупляются, и все племя ихнее акулье, и как ему стыд глаза не выел до сих пор и печенки не повыворачивал наизнаночку, и
Чародей поморщился было в невольном сочувствии капитану, но тут же отогнал жалость: так ему и надо. Сам заточилсам пусть теперь ее и слушает. А у него сейчас найдется другое дело.
Он откинулся на штабель мрамора, расслабился и впился взглядом в нужную ему точку, пока светхоть и слабыйгостевал в их темнице
Ослепительное сияние ударило в глаза Оламайд. Она зажмурилась, отвернулась, закрыла лицо руками, оступилась, покачнулась
Через последние несколько ступенек трапа она вознеслась на руках матросов и сразу же была низвергнута на палубу.
Сзади с почти оглушительным грохотом захлопнулся люк.
С едва ли не менее оглушительным стуком лоб ее встретился с горячими гладкими досками. Посыпавшиеся из глаз искры закружились, меняя местами верх и низ, на минуту затмили свет солнца, а когда осветительный и пространственный статус-кво был восстановлен, оказалось, что действие вокруг нее уже разворачивалось вовсю.
Приоткрывшиеся в крошечную щелочку глаза сообщили, что перед ее носом стоит пара крокодиловых сапог, прикрытых длинным подолом малинового шелка, вышитым по краю странными черно-желтыми узорами. Но не успела она подумать, что нормальная женщина в такую жару должна ходить если не босиком, то в полотняных туфлях, а черное на малиновом видно плохо, особенно в сочетании с мутно-желтым, и лучше было бы его заменить на синее, и желтое сделать поярче, а зеленая кожа обуви так и вовсе не сочетается с цветом юбки, как нервный мужской голос проговорил:
Начинаем. Они уже близко.
Мужчина в юбке?..
Кто это? решив отложить консультацию по вопросам имиджа, шатко приподнялась на локтях торговка.
Но обладатель сапог, похоже, не только не умел правильно одеваться, но и вежливо себя вести, так как ответа она не получила, а вместо этого морской бриз внезапно наполнился удушливым запахом горелых перьев и мешаниной из резких бессвязных звуков.
Что у вас там такое? Чайка в сигнальный огонь упала? она подняла голову, но не успела ничего разглядеть, потому что в глаза ей тут же посыпался разноцветный порошок с запахом мяты, а в лицо и на шею брызнули капли апельсинового сока.
Да что я вамтунец перед жаркой?! И оглохли вы там все, что ли?! Я спрашиваю, что за ерунда тут происходит!
Оламайд возмущенно принялась тереть глаза, одновременно пытаясь встать, чтобы лицом к лицу на пальцах и неоднократно объяснить самовлюбленному мужлану в малиновом балахоне, как надо себя вести, когда с тобой разговаривают почтенные рыботорговки, но тут внезапный порыв ветра ударил волной галере в скулуи палуба метнулась из-под ног. Матрона, не успев разогнуться, взмахнула руками и головой вперед повалилась туда, куда ее стапятидесятикилограммовую фигуру послали законы физики.
То есть на пижона в малиновом нарядеи за борт.
Молотя руками по воде, Оламайд вынырнула из бирюзовой толщи воды, хватанула воздух ртом, и тут же исторгла его обратно в истошном крике: «Помогите!!!..»
Справа, метрах в трех от нее, волна разорвалась, и на поверхность, отплевываясь и хрипя, выскочила голова с залысинами, сопровождаемая плечами и руками в малиновом шелке.
На палубе тут же завопили, забегали, и в воду полетели веревки.
Хватайте!
Держитесь!
Они уже близко!
Оламайд, забыв тонуть, потянулась к ближайшей веревкено та моментально взвилась вверх.
Болван!!! отплевываясь, прокричала она. Куда?!
Быстрее!!!
Спасайте жреца!!!
Да как его спасешь, капитан?!
Прыгай!
Я не умею плавать!
Заодно научишься!
А пока я буду учиться, кто будет жреца спасать?
Фахак тебе в мерлузу, каранкс облезлый!
И вовсе я не облезлый
Плывут, плывут!!!.. голоса наверху зазвенели на грани истерики.
Кто?!.. впервые осознав, что все происходящеенечто большее, чем недоразумение и незапланированные водные процедуры, матрона панически оглянулась на море, но волны, малозаметные с высокого борта галеры, здесь, внизу застили всё, кроме зазубренных скал вдалеке.
Они уже рядом!!!
Грань сломалась, и годовые запасы истерики посыпались на головы утопающихвместе с новыми веревками:
Хватайтесь, святейшество!!!
Ловитесь!
Ловись, святейшество, большое и маленькое
Каранкс плешивый!!!
То-то же
Вот они!!!..
Накативший вал приподнял Оламайд на несколько секунди она впервые увидела два буруна, несущиеся к кораблю со скоростью голодной акулы. Матрона охнула, всплеснула руками, захлебнулась, закашлялась соленой горечью и ушла на несколько секунд под воду.
Подстегнутый ужасом, человек в малиновом неистово заколотил руками по воде, поднимая фонтаны брызгно не двигаясь с места. Попутная волна, точно сжалившись, подхватила его, шмякнула о борт, увешанный веревками как мастерская хорошего паука, и жрецинстинктивно или рассчитавмертвой хваткой вцепился в ближайшую. Матросы наверху рванули, и тут вода за его спиной вскипела, и из нее выпрыгнуло сине-красное чудовище, похожее на всех акул вместе взятыхи еще на полтора десятка монстров, науке не известных. Жрец взвизгнул, поджимая ногии чудище тенью прошло понизу и плюхнулось в воду, унося с собой зеленый сапог крокодильей кожи.
Оламайд вынырнула[3], задыхаясь и сипякак раз вовремя, чтобы услышать, как над ее головой с высоты безопасности булькающий и отплевывающийся водой голос выразительно провещал:
И прими в дар от нашего судна о могучий Бугу Бубу Дугу Дуду Гугу-Дубаку повелитель пролива одноименного. эту превосходную женщину в самом соку
И не успела матрона осознать, что даровая женщина в собственном соку она и есть, как вода справа забурлила, отбрасывая ее к самому борту, и прямо перед ней всплыл не то комод, не то сундук, обтянутый красной кожей в синюю клеточку.
Торговка вытаращила глазаи взгляд ее встретился с парой крошечных черных глазок, расположенных там, где у нормального сундука были бы замочные скважины. Скважины моргнулии сундук разинул крышку, обнажая широкую глотку и десны, усаженные частоколом зубов, зазубренных как пилы и торчащих вперед.
Потеряв дар речи[4], Оламайд отчаянно глянула наверх в поиске веревки, и вдруг почувствовала, как плеча ее коснулось нечто тяжелое и гладкое, а на голову упала неожиданная тень. Холодея от страха, она обернулась и обнаружила, что смотрит уже не в глаза, а самую глотку чудовища, что верхняя челюсть нависает над ее головой, подобно плотоядному зонтику, а короткие пальцами с когтями, торчавшие на плавнике величиной с лопату, пытаются сомкнуться на ее шее.