Приехали, довольно невежливо на мой взгляд перебила Даша. Леннарт замолчал. Обиделся.
Дорога упёрлась в прямоугольник восемь на шесть метров, проступающим серым пятном на более тёмной псевдокаменной поверхностистене пятиэтажного здания-цирка с торчащей из центра вверх раскрывшейся розой проводника энергоуловителя. Воздух над «розой» слабо отсвечивал зелёнымот конденсирующихся килоджоулей. Насколько я помнил, собранная из пространства энергия перекачивалась по подземным энергомостам к террамодуляторам и частично на обогрев марпоники.
Снижая скорость, кар подъехал к серому пятну; по мере приближения горизонтальные створки ворот расходились шире и шире, пока машина не нырнула в открывшийся короткий тоннель, почти сразу сменившийся большим ярко освещённым залом. Леннарт свернул налево и припарковался на свободном месте среди таких же каров. Убрал блистер и выключил двигатель.
По пролётам узкой лестницы, зигзагами вделанной в стену, мы поднялись на третий уровень и прошли по огороженному с двух сторон прозрачному мостику над огромным залом с невидимым за светильниками потолком. Он был просто забит карами, бочонками автоматических погодных модулей, самой разнообразной кибертехникой для обработки марпоники, разобранными и потому безопасными зарядами к катапультам. Сами взрыв-заряды хранились в другом месте. Ну и разные штабеля с прочим имуществом и отдельно стоящие столы с аппаратурой, закрытые прозрачными пластиковыми колпаками. Что ж, аппаратурой ИКП-2 обеспечен по полной. Это радует.
Мостик закончился большой металопластиковой дверью во внутренней стене здания-цирка. Шедший первым Леннарт сунул в щель замка плоскую ключ-карту, и створки двери разошлись горизонтальноодна ушла в потолок, вторая утонула в полуоткрыв уходящий в обе стороны широкий коридор с прямоугольниками многочисленных дверей. А прямо перед нами оказалась гостеприимно раскрывшая створки кабина лифта.
Жилые помещения расположены на верхних ярусах, пояснила Даша. Там и окна есть. Внизу никакой пластик не выдерживает работы террамодулятороввходит в резонанс с модулированным сигналом и крошится. А жить без окон совсем не комильфо. Мы, всё-таки, дома. Идём, она потянула меня за рукав.
Женщина и не сказавший и двух слов парень, Пауль, попрощались и направились куда-то по коридору, видимо, были свои дела.
Верхний ярус разительно отличался от предыдущих. Он был намного уже и по левой от нас, наружной стороне здания в стене метров через двенадцать-пятнадцать тянулись глубокие, метров по десять, ниши, заканчивавшиеся панорамными окнами. Вдоль стен и у окон были установлены мягкие диваны и небольшие столики с изящными вазочками с цветами. Искусственными, скорее всего. В самой стене, как и на нижнем ярусе, располагались двери в жилые блоки. Возле каждой мягко светился номер и слабо помигивала щель для ключ-карты. Людей в коридоре не было. Ночь как-никак.
Леннарт повозился у вделанного в стену подле лифта сенсорного окошка информ-связи, приложил свою ключ-карту и быстро набрал какой-то запрос на панели. Удовлетворённо кивнул и достал из открывшегося отделения близнеца своей ключ-карты. Протянул мне.
Владей. Только имей в виду, это карта гостя, и в некоторые места ты не попадёшь. КстатиОн посмотрел на Дашу. Та с независимым видом разглядывала что-то важное в стене. Ты мне нужна.
Прямо сейчас? осведомилась девушка, переводя взгляд на начальство. До утра не потерпит?
Прямо сейчас! подтвердил Леннарт. Связи с тобой под конец не было, и нужно нанести отметки зондирования атмосферы по глиссаде, иначе недельную работу всего института придётся в космос выкидывать.
Даша фыркнула.
Да я ведь не садилась и специальные замеры не делала, автомат работал, если успел, конечно. Покопайтесь в МОУ, он в
Вот всё это и расскажешь, оборвал её Леннарт, брови у него на лице недовольно вздёрнулись вверх и вниз, будто вставшие на дыбы две мохнатые гусеницы, потом отдохнёшь. Лично тебе гарантирую три дня отдыха от своих щедрот.
Свежо предание, проворчала Дарья, глядя на меня.
Да не бросим мы его, перехватил её взгляд Леннарт, и обратился ко мне:Сейчас пройдешь немного направо, увидишь сектор двенадцать «А», это гостиничный блок. Предъявишь карту, поселишься. А завтра милости прошу ко мне на третий уровень в первый отдел, решим, как жить дальше.
Он подтолкнул девушку к лифту, шагнул туда сам и прижал указательный палец к кнопке нижнего яруса. Я сказал ему спасибо и кивнул Даше.
До встречи.
До встречи, ответила она тихо, и вошла в кабину.
Двери закрылись.
Пойдёмте, провожу, предложил Хрулёв.
Да, спасибо.
Мы миновали пять-шесть ниш-углублений с тёмными прямоугольниками окон и остановились у следующих дверей лифта с закрытыми створками. Действительно, в таком огромном здании, лифтов должно быть несколько десятков. И пассажирских и грузовых.
Прямо напротив на стене над очередной дверью неярко светилась надпись «Гостиничный комплекс». Почему-то по-русски. И эмблема марсианского Хилтонаанглийская «М» плавно перетекающая в «H» посредине округлой завитушки.
Хрулёв провёл ключ-картой по светящейся щели у двери и сделал мне приглашающий жест.
Прошу.
Я шагнул в открывшийся проход. Крохотная комнатка с монолитными стенами и конторка с высоким крутящимся стулом у стены напротив входа. Над конторкой засветилась панель информ-устройства. Ресепшен по-марсиански. На Земле, с её избытком населения, подобными вещами занимаются живые люди, но для Марса это непозволительная роскошь.
Я назвал себя и вложил полученную от Леннарта ключ-карту в считывающее устройство. На экране высветилась надпись, подтверждающая мою личность, и предложение внести плату в размере 30 условно-денежных единиц за проживание в комплексе.
Цена, конечно, высокая, но не запредельная. Только вот удостоверения личностивживленного в ладонь чипа с кодом-доступом к банковскому счёту и прочим прелестям земного социума у меня не было. У членов команд космических судов они заменялись электронными картами с обычными счетами, на которые переводились заработанные средства. По возвращению на Землю чипы личности восстанавливались. Связано это было с тем, что вживляемый нейрочип связи с компьютерной сетью корабля вступал в конфликт с уже вживлённым чипом личности, поскольку одни и те же нейромедиаторы носителя использовались для разных целей.
Разумеется, мои средстваУсловно-Денежные Единицыconventional monetary unit, никуда не делись и через день-два я смогу ими пользоваться. Но что делать сейчас?
Я растерянно огляделся и встретил сочувствующий взгляд Хрулёва.
Вы введите в графу оплаты своё имя и должность.
Я машинально послушался.
Надпись «оплатить» исчезла, сменившись надписью «оплачено».
Всем эвакуированным с «Дайны М» начислен минимальный для проживания размер УДЕ, пока не восстановят собственные средства экипажа и пассажиров, объяснил Хрулёв. У вас они сейчас на ключ-карте, потом, если уедете от нас раньше, переведём, куда скажете.
Спасибо, сказал я, проверяя начисления. 270 условно-денежных единиц. Что ж, вполне.
Не за что, сказал Хрулёв. Я-то здесь при чём? Он шагнул во внезапно протаявшую в монолитной стене дверь.
И всё равноспасибо!
Я, в свою очередь, вошёл в другую открывшуюся дверь.
Стандартный гостиничный номер: комната с широкой кроватью, затемнённый пластик окна. Столик с консолью компьютера и жёсткий вращаюшийся стул. Встроенная дверь в душевую. Вот и всё. Стандарт. И причём здесь Хилтон?
Стянув комбинезон, я убрал его во встроенный шкаф.
Хотелось есть. Можно было бы поискать в компьютере ближайшее ночное кафе, наверняка здесь есть какое-нибудь дежурное, а то последний раз мы с Дашей перекусывали в вахтовом посёлке утром. Даша...
Чем я вообще занимаюсь? Следовало бы обдумать всё, случившееся за последние два дня, начиная с катастрофы, но в голову упорно лезли воспоминания о Дашиной улыбке, больших, иногда сердито прищуренных, синих глазах, напоминающем весеннюю капель смехе.
На консоли прозвучал гудок вызова. Хрулёв. Интересно, что ему нужно?
Я открыл дверь.