Силища.
Он зарделся, точно маков цвет.
Слышишь ты, тварь, вперед выступил Серж, убирайся отсюда. Зачем тебе лишние проблемы? На четверо, а ты одна если вдруг что случится, то никто нас не упрекнет, что слегка нежить покалечили, когда от нее же защищались
Слушай сюда, мальчик. Яне Вальрик. Я вам руки ломать не стану, это непродуктивно. Я вам сразу шеи сверну. Понятно?
Не посмеешь.
Хочешь, поспорим?
Я вытащила из-за пояса стилет, и зажав между пальцами трехгранное лезвие, переломила пополам. Фокус несложный, но впечатление производит.
А шею еще проще. Только звук немного другой. Ну да не мне вам рассказывать, с каким звуком кости ломаются, вы же у нас в этом деле специалисты. Итак, с кого начать? С тебя, Серж? Или с тебя Айвор?
Поединок можно было считать состоявшимся. Вернее, поединка не будетпобелевшие лица и неуверенные взгляды, которыми обменивались братья, свидетельствовали о наличии некоторого разума или скорее не разума, а здравомыслия. Но если начнут упрямиться, я охотно продемонстрирую теорию на практике, даже знаю на комСерж. Зуб даюэта проделка его рук дело.
А ты наглая тварь. Я таких люблю, он ощерился, вытер раскровавленную щеку рукавом. Упрямых ломать приятее. Когда-нибудь я тебе покажу, обещаю
Идет. А теперь убирайтесь.
Они ушли, а я получила возможность заняться Вальриком, не опасаясь удара в спину.
Дышит, но без сознания. Оно и к лучшему: обезболивающих в этом мире пока не придумали. В зал заглянул мальчишка, тот самый, что донес о потасовке князю.
Ты. Как тебя зовут?
Он испуганно съежился, но ответил.
Али, госпожа!
Али, ты знаешь, где Ильяс живет? Или Фалько?
В угловой башне. Князь их вместе поселил!
Хорошо, Али. А теперь сбегай-ка туда и позови скажи, мне нужны двое, пусть еще плащ захватят. Понял?
Да, госпожа. Двое и плащ! Мальчишка метнулся исполнять поручение.
Вальрика перенесли в общий зал. Оказывается, Володар от щедрот своих выделил группе отдельное помещение, где все и обитали. Все, кроме Вальрика, у которого имелись собственные покои. Ничего, пускай сначала выздоровеет, а потом переселяется, куда захочет. Если захочет.
Ильяспринеси теплую воду. Крайчистое полотно. Ингарсходи за отцом Димитриусом, скажи, чтобы травы свои захватит. Еще мне нужны ножницы, острый нож и тонкая игла. Быстро!
Ребята поняли правильно, и спустя минут пять у меня под рукой было все необходимое. Эх, отправить бы мальчишку в Орлиное гнездо, там у Карла такая лаборатория, что мертвого на ноги поднять можно. А тутнож, корыто с водой, и травы с братом Димитриусом в придачу. Толстяк ахает, охает, путается под ногами и порывается сделать Вальрику кровопусканиеместную панацею ото всех болезней.
Брат Димитриус, вы пока присядьте. Нарем, подай его святейшеству стул.
Нет, вы не понимаете! сидеть монах отказывался, он нервно заламывал руки, и тянулся к ножу. Дурную кровь нужно выпустить обязательно! Во избежание горячки!
Ему уже столько крови выпустили, что не понятно, как еще жив.
Дурная кровь обязательно следует выпустить дурную кровь, а то горячка
Брат Димитриус. я изо всех сил старалась не сорваться на крик, вместо того, чтобы оказывать помощь парню, мне приходится возиться со священником, впавшим в истерику. Сядьте, пожалуйста, вон туда, и побеседуйте с Наремом о высоком, он в последнее время сильно о душе беспокоится, а Вальрика оставьте мне. Клянусь, если вы будете мешать, и он умрет, то, прежде чем князь открутит голову мне, я проделаю ту же процедуру с вами. Понятно?
Да.
Вот и хорошо.
В целом, все оказалось не так и плохо. Пара сломанных ребер, двойной закрытый перелом левой руки, вероятное сотрясение мозга, сломанный нос, рваная рана на голове и ушибы. Очень много ушибов. Всякий раз, стоило мне прикоснуться к княжичу, как брать Димитриус тут же вскакивал со своей табуретки, и нерешительно потоптавшись на месте, снова садился. Нервный он, однако.
А Вальрик молодец. Очнулся почти сразу, но, стиснув зубы, терпел. Даже когда рану зашивала, и то не пикнул. Упрямый.
Здесь пока поживешь.
Он кивнул.
Князю сама доложу.
Он снова кивнул.
Ильяс, пригляди за ним, я скоро вернусь. И еще. Никакого кровопускания! Понятно?! Оскорбленная физиономия брата Димитриуса стоило того, чтобы на нее полюбоваться.
А что мне делать?
Молитвы почитайте.
За упокой? Толстяк был настроен пессимистично.
Только если сами упокоиться хотите.
Шутка моя монаху не понравилась, он запыхтелни дать, ни взять, еж возмущенныйи, перекрестившись, благочестиво воздел глаза к потолку. Губы его шевелились, но наружи не прорывалось ни звука. Ох, святой отец, есть у меня такое нехорошее предчувствие, что в скором времени вам придется читать много заупокойных молитв. Дай-то Бог, в которого мы, да-ори, не верим, но продолжаем надеяться, чтобы я ошибалась.
Князь ждал меня. Князь был зол. Нет, не так, князь кипел, переполненный яростью, и прямо-таки жаждал дать этой ярости выход. Похоже, его версия произошедшего несколько отличалась от моей. Зато монахи куда-то исчезли.
Ну? Кустистые брови сошлись на переносице, а усы грозно встопорщились. Ты можешь объяснить, как этот мальчишка посмел поднять руку на собственных братьев?!
Могу.
Этот мальчишка лежит сейчас пластом и мучается от боли, а оскорбленные братья, небось, заливают горе вином из запасов заботливого папаши. Одна надеждау его светлости хватит терпения выслушать мой вариант событий.
У него выхода не было.
Неужели?
Их четверо и с оружием
Деревянные игрушки!
Оружие. Дубина тоже из дерева, а кости ломает. Они воины. Вальрикмальчишка.
Он мог убежать!
А вы хотели бы, чтобы ваш сын бегал от неприятностей?
Князь возмущенно фыркнул, отметая крамольную мысль, и задумался. И чем дольше он думал, тем спокойнее мне становилось. Володарне идиот, сообразит, что Вальрик не стал бы затевать драку сразу со всеми, а, если бы и стал, то уж об оружии позаботился бы.
Сильно пострадал?
Жить будет. Но да, сильно.
Чего они не поделили? Князь тяжело опустился на деревянный трон, и я впервые увидела, насколько он стар. Руки почти одного тона с темным деревом, глубокие морщины шрамами, а в волосах полно седины. Вино будешь?
Буду.
Мы пили молча, я рассматривала апартаменты, а Володар меня.
Ладно, можешь идти.
Я поднялась.
А он молодец. Двоих бы одолел, как ты думаешь?
И четырех. Просто у него опыта не хватает.
Вальрик спал, а брат Димитриус, обеспокоено склонившись над ложем, шептал молитвы. Похоже, я ошибаласьне такой уж он и равнодушный, наш святоша, вон как беспокоится за мальчишку, почти как за родного сына.
Все в порядке?
Ильяс кивнул.
Как бы лихорадки не было! поделился своими опасениями брат Димитриус. Ох, и достал же он меня со своей лихорадкой. На всякий случай я пощупала лобхолодный.
Святой отец, все будет хорошо.
Он кивнул, хотя по глазам вижуне верит.
Я умею лечить.
Между прочим, чистая правда, Карл сам меня учил. Сначала лечить, потом убивать.
Вы бы лучше с братьями его поговорили
Их души закрыты для меня. Вздохнул монах. Я еще посижу здесь?
Сидите.
А я, пожалуй, отдохну. Лечь пришлось в общем зале, так спокойнее, а то кто знает, какая дурная мысль залетит в головы прибабахнутых братцев моего подопечного?
Разбудили меня человеческие голоса. Нервный шепот, движение воздухадолжно быть говорившие жестами восполняли недостаток слов, и тихий свист.
Так, что воевать будем? Это Селим, он тянет звуки и слегка шепелявит.
Будем, Ингар. Или Край. Нет, скорее все же Ингар.
А она?
И она будет, куда денется.
Надо же, какие мы категоричные. Куда я денусь а и правда, куда я денусь?
А верно, что у них в войске одни вампиры?
Вот те крест! Своими глазами виделздоровые, страшные, кожа зеленая, а во лбу рога!
Интересно, я бы тоже на такое диво поглазеть не отказалась бы.
Тогда это не вампиры, огорчился Селим. Вон у нее, глянь, рогов нету. И кожа белая.
Ух, ты, какой наблюдательный.
А она не слышит?
Нет. Они когда спят, ничего не слышат и не видят.
Не может быть!
Может!
Вы еще подеритесь, я села, ох, чует мое сердце, сегодняшняя ночь будет очень долгой. Что тут творится?
Ну с Ингара моментально слетела вся его спесь. Это Война!
Давно?
Солнце село, так они и поперли!
Спрашивать, отчего меня не разбудили, бесполезно. Приказа не было, вот и не разбудили. Сама виновата. Зато выспалась. И вообще, если бы Володару нужна была помощь, или хотя бы консультация, он стесняться бы не стал. Посему выходит, что пока люди справляются сами.
Как Вальрик?
Живой.
Без вас знаю, что живой. Чувствует себя как?
По тому, как ребята нахмурились, я поняла, что до пресловутого единства в отряде еще жить и жить. Вальрик не любит их, они отвечают взаимностью.
Чего с ним возиться! пробурчал Селим, он ни к кому не обращался, сам с собой разговаривал, но я услышала.
Он один из вас. Понятно?
По глазам вижу, не понятно. Вальрик слишком долго отделял себя от остальных, чтобы одна моя фраза могла стереть эту границу. А я не находила слов, чтобы объяснить им, что скоро привычный мир рухнет, они увидят настоящую войну, кровь, дым и боль, что тангры сословных различий не знают. Им все равно, ктокнязья, священники, воины, крестьяне. Тангры пришли сюда жить и не отступят.
Третья раса.
Мои враги.
Думаю, они тоже не забыли
Фома
Приказа отдыхать Фома ослушался, причем сознательнокак можно думать об отдыхе, когда вокруг произошло столько всего! Даже если тот странный разговор Морли с князем опустить, то за какой-то час вампирша рассказало больше, чем Фома узнал за годы, проведенные в Храмовой библиотеке! А ведь память недолговечна, и кто знает, сколько важной информации пропадет навеки лишь потому, что один несознательный послушник, поддавшись лени, лег спать, вместо того, чтобы исполнить свой долг. Нет, не бывать тому. Анджей тихо сопел в кровати, а Фома, склонив голову над чистым листом бумаги, размышлял.
Он скорее умрет, чем позволит хоть одной частичке драгоценного знания кануть в небытие. Итак, с чего начать? Про крепость он уже написал. И про князя тоже, а вот про вампиршунет.
"Она есть порождение извечной Тьмы, существо, обделенное Господом, ибо душа ее умерла в тот миг, когда тело покорилось зову Диавола. И метка Рогатого видна каждому, кому открыт свет истинной веры
Ее кожа бледна, как лепестки ночной лилии, что зовется в народе вампирьей благодатью или вампирьим цветком. Если верить святому Дамоклу, известному глубиной своих познаний, лишь горячая человеческая кровь способно вдохнуть краски в белый мрамор ее щек".
Фома перечитал написанное, выходило красиво, но не слишком правдоподобно. Вапмирша и в самом деле здорово отличалась от нормальной женщины, но никаких особых меток рассмотреть не удалось: ни отпечатка дьявольского копыта на челе, ни хвоста, ни раздвоенных копыт. Даже обидно.
Единственно, что необычного разглядел: белую кожу да глаза, похожие на два колодца в бездну.
Но про глаза уже писали до Фомы
Зато сколько всего она рассказала! Третья раса! Существа, подобные вампирам, но не вампиры. Существа, затерявшиеся в человеческом море. Проклятые повелители! Да, именно так. Фома попробовал словосочетание на вкус, и записал:
"Без сомненья, на Земле остались люди, которых не коснулся еще свет Истины. Несчастные, забывшие о Боге, есть пример того, в какие бездны способен низринуть душу человеческую Сатана. Слуги его создали Империю, и, возрадовавшись, нарекли себя Повелителями овец Господа нашего, а людей же сделали пищей. Имя проклятым повелителямТангры"
Как ни глянуты все пишешь. брат Анджей зевнул, поспал бы лучше, а то, глядишь, и вправду завтра воевать придется
Воевать? Воевать Фома не хотел. Да и князь же говорил, что бояться нечего ну да, с Божьей помощью и пушками, упрятанными в толстых стенах Вашингтона, можно спать спокойно. Или не спать, тем более, что ему еще работать и работать.
И Фома снова склонился над пергаментом.
А вот про разговор тот непонятный помеж Морли и Володаром записывать? Наверное, следует упомянуть, тем паче, Святой отец отдельно подчеркнул, что записывать нужно все.
"Однако не могу умолчать престранную беседу, невольным свидетелем которой я стал"
Карл
Земля остывала, это первый признак приближения ночи. Скорей бы. Вынужденное бездействие угнетало, да и в целом в дневных стоянках мало приятного. Корни, черви, холод и вода, а сверху неукротимое солнце, как призрачный меч.
На лирику потянуло сейчас и стихи напишутся. Что там с мечом рифмуется? Свеч? "Сверху меч, игра не стоит свеч" Ну вот опять.
Стоит, более чем стоит. А пока время есть не лежать надо, а восстановиться, выйти из полусна. Сначала дыханиевоздуха почти нет, но он и не нуженорганизм да-ори хорошо приспособлен к подобным "неудобствам". Теперь кровь, основное сердце начинает биться чуть быстрее, два других включаются в ритм Мышцы Органы чувств
Люди и сами до конца не поняли, насколько совершенную машину им удалось создать.
Кажется, солнце село. Карл выждал еще с полчасарисковать он не любил, потому дожил и до этой войны. Все. Можно. На то, чтобы пробить тонкую полоску земли, отделявшую его от поверхности, ушла доля секунды. Ночной лес зашелестел, приветствуя нежданного гостя. Ночной лес выражал свое беспокойство и негодованиеслишком много чуждых существ собралось нынче на берегу реки. Существа рубили деревья, убивали других существ и загадили чистый воздух запахами металла, оружейной смазки и пороха. Ночной лес жаловался единственному, кто был способен его слышать.
Армия Кандагара двинулась в наступление.
Карл ласково погладил морщинистый ствол, где-то в глубине, под толстой корой, укрывающей нежное нутро, подобно тому, как стальная кольчуга защищает тело воина, билась жизнь. Люди, самоуверенные существа, считавшие себя хозяевами мира, не умели чувствовать жизнь так, как да-ори, созданные для того, чтобы убивать.