Вопреки ожидаемой вспышке гнева, друг посмотрел на него с какой-то грустью во взгляде. Кастул заметил, что глаза у Аудакса сильно покраснели и опухли. «Наверное, слишком дрянное вино, решил он про себя. Эдакой пакостью отравиться проще простого».
Поддавшись на уговоры, Квинт встал и, ухватив Кастула за руку, шатаясь, побрел к выходу.
Идти им приходилось очень медленно, иначе Аудакс рисковал упасть. На сей раз Кастул, аккуратно закинув руку друга на плечо, вел его в лагерь.
Конечно, не поле битвы, но тоже сойдет.
Он решил не задавать лишних вопросов, дожидаясь, когда Аудакс сам начнет говорить. Очевидно, что воспоминания о его прошлом болезненны, и они всегда остаются с ним. Аудакс носит их с собой, как Сизиф свой камень, и почему-то не может выбросить. Наверное, Кастул все еще действительно плохо знает своего друга.
Ты действительно хочешь знать о том, что было? неожиданно спросил Аудакс. Он поднял голову, чтобы сфокусировать пьяный взгляд на лице друга, но у него ничего не получилось.
Да, кивнул Кастул.
Смотри, как бы это не убило тебя, ухмыльнулся Квинт. Я не люблю лупанарии потому, что я родился в лупанарии.
10
Ответ Аудакса шокировал Кастула. Он остановился как вкопанный и с удивлением глядел на своего спутника. Аудакс?! Сын люпы?! Не может быть такого! Кто угодно, но только не Аудакс.
В Риме участь таких детей была незавидной. Чаще всего их сразу убивали, но в редких исключениях, если все же младенец оставался жить, его ждало клеймо позора на всю жизнь.
Положение хуже, чем у рабов.
Что, не ожидал? хохотнул легионер. А ты думал, я на Субуре просто так оказался?
Кастулу не хватало слов, чтобы что-то ответить, так он был шокирован. Поэтому просто отрицательно помотал головой.
Не знаю уж, по какому такому странному делу моя мамашка сразу меня не задушила, тихим голосом сказал Аудакс. Спасибо ей, конечно, за это, иначе б мы с тобой сейчас не болтали так мило. Я не знаю, кем она была до того, как стать проституткой. Знаю точно, что рабыней, но потом патрон дал ей вольную. Как дальше получилосья тебе не скажу. Да и она теперь уже тоже не скажет.
Почему? с трудом задал вопрос Кастул.
Слова застряли в горле, говорить ему не хотелось совсем. Больше бы слушать, чтобы услышать, кем является в действительности его друг. Однако про себя Гай решил, что все равно останется с ним.
Кем бы ни был, пусть хоть сейчас откроется, что он на самом деле василиск в человеческом обличье. Плевать.
Ее прирезали, когда мне было пятнадцать, просто ответил Аудакс, но я все равно недолго прожил с ней. В лупанарии жизнь нелегкая, лишний рот там не нужен. Поэтому с самого детства я был вынужден трудиться как раб, несмотря на то что свободен. Конечно, мне доставалась самая грязная работа. Лет в десять я сбежал. На Субуру, как ты понимаешь. В бараки, где встретил его.
Кого? спросил Кастул.
Успокойся, приказным тоном сказал Аудакс, видя панику на лице друга, это не то, о чем ты думаешь. Прежде чем придумывать что-то, сперва дослушай.
Видя, что Кастул кивнул, дескать, понял, Квинт продолжил:
Его звали Неро. На два года младше меня. Он был всегда хитер и изворотлив. Прожил среди отбросов всю свою жизнь. На этой почве мы подружились. Я старался всегда быть рядом с ним, потому что, несмотря на свою ловкость, часто Неро попадал в неприятности. Однажды ему, едва ли не при мне же, чуть не отрубили руку прямо на месте преступления, когда он стащил у лавочника часть выручки. Я его спас тогда, понимаешь? Вместе мы прожили шесть лет. Спали под открытым небом. Делили еду и скудный кров. Он был мне как брат. Я поклялся, что стану оберегать его всю жизнь.
Задумавшись, он поднял голову к небу и замолчал, глядя на звезды. Повисла пауза, длившаяся несколько минут. Но Кастул не торопил Аудакса, хотя ему очень хотелось услышать конец этой истории.
И вот однажды, сказал Квинт, Неро познакомился кое с кем. И я стал ему не нужен. Я ужасно злился по этому поводу, но ничего сделать не мог. Этим кое-кем был старый, вонючий грек по имени Аргос.
Аудакс прервался, а потом, собравшись с мыслями, продолжил:
Он жил на Палатине. Там у него вилла. Он был известным поэтом, но повадился ходить на Субуру, к нам, беднякам. Теперь я понимаю зачем. Его соблазняли мальчики. Такие, знаешь, из грязи. Как мы с Неро.
Аргос часто приходил в одну из остерий, где болтал всякую чушь про Элладу и тому подобное.
Ну и Неро купился.
Дело было зимой. Он стал часто пропадать где-то ночи напролет. Я искал его и никак не мог найти. Беспокоился, ведь произойти могло всякое. Ты же знаешь, Римне место для бродяжек.
И вот однажды, в одну из таких ночей, он явился к нам в барак и принес целых пять сестерциев. Подумать только, мать твою, пять сестерциев! Я сперва порадовался за него.
Славный улов, братишка, сказал ему я и улыбнулся. Дела тогда у нас шли туго, мы были неопытные, и не часто удавалось выудить из кошельков простофиль что-то достойное.
Да, славный. Хватит нам с тобой на неделю, ответил мне Неро. Мне Аргос дал.
За что это? удивился я. Тогда мне не могло прийти в голову, что значат эти слова.
Ну, там, неопределенно махнул рукой мой друг, мы были с ним в термах. Вот и дал.
Тут у меня мир перед глазами поплыл. Все встало на свои места, до меня наконец дошло, каким путем он заработал эти сестерции. Он, кого я считал равным себе, своим братом, превратился в шлюху. Надо сказать, дорогую шлюху.
Аргос и тебя зовет в термы, сказал Неро, мы можем хорошо заработать.
Этого выдержать я уже не мог. Да, мы были ворами. Нас считали отбросами, и только ленивый не плевал в нас. Но я никогда бы не опустился до проститутки. В тот вечер я задал ему взбучку. Сильную.
Шокированный Кастул стоял рядом с Аудаксом и не мог вымолвить ни слова. В горле как будто пересохло. Его тонкая натура отказывалась принимать такое. Во всяком случае, по отношению к Аудаксу. Ему было жаль друга. Но одновременно с жалостью он испытывал чувство отвращения.
И что же ты сделал? спросил он.
Я разбил ему нос, ответил Аудакс. Врезал со всей силы, так что у него аж кровь брызнула, и сказал, чтобы он убирался. И он ушел.
Слушай, это был его выбор! возмутился Кастул. Не стоило так поступать с ним, раз он был тебе дорог.
Нет, не был! воскликнул Аудакс, гневно сжимая кулаки. Я не мог позволить ему! Впрочем, ты прав Последние слова были сказаны им почти шепотом. Той ночью я пожалел об этом. Кинулся искать его, оббегал половину Рима, но нигде не мог найти. Я прогнал его из барака. Нашли его уже утром, мертвого. Он замерз. Пытаясь согреться, забрался в какой-то переулок здесь же, на Субуре. Но до утра не дожил.
А я остался. Один. Помню, как выл от отчаяния подле его трупа. Это я виноват, я заставил его отправиться сюда. Я убил своего братишку. Он умер по моей вине, я не смог уследить за ним. Остановить, когда он падал в бездну.
Что же случилось потом с тем греком?
Ничего хорошего, злорадно произнес Квинт, и глаза его гневно сверкнули. Сдох как собака. Кто-то добрый буквально на следующий день перерезал ему глотку.
Квинт внимательно взглянул на друга и увидел у того на лице плотоядную улыбку. Так может улыбаться человек, свершивший месть. Сладостная радость после удовлетворенной жажды крови. И ему стало страшно.
А нашли его в том же переулке, представляешь? Безлюдный, темный переулок. На Субуре таких масса, и людей в них погибает столько, что никаким битвам не снилась.
Конечно, потом шерстили все наши клоповники. Даже преторианская гвардия пожаловала. Все искали того убийцу. Большой шишкой, видать, был этот поэт. Но конечно, Аудакс выдержал паузу, они никого не нашли.
Окончив свой рассказ, он замолчал. Теперь надолго. А Кастул снова не решался что-либо говорить.
Это был ты, утвердительно произнес он. Ты убил его, да? Этого Аргоса. Понятно теперь, почему ты так не любишь греков.
Аудакс сочувственно поглядел на него, но промолчал.
Знаешь, сказал он после небольшой паузы, тому, кто опорочил брата, мало такой смерти.
Понятно, кивнул Гай. Ну, идем дальше?