- Почему я чувствую излучение, исходящее от представителя другой расы? Когда я летел с Серабота на Миссар, ничего такого не было.
- Перед транспортировкой тебе ввели большую дозу лекарств, которые снизили твою тревожность. Все разумные расы, которые не относятся к миссари, чувствуют излучение прыгуна.
Инопланетянин выразительно взмахнул конечностью.
- Это находится за пределами понимания любой расы. Чувствительность зависит от личных особенностей структуры сознания. Ты можешь вообще ничего не почувствовать.
Они перешли в пассажирский отсек. Все остальные путешественники мирно спали в своих капсулах, будто то были привычные для них кровати. Столкнувшись с мыслью о вероятности смерти, пусть и крайне низкой, Руслан вдруг осознал, что не так уж он и хочет умереть.
Возле пары открытых капсул они остановились. Бак'кул и Кор'рин уже сидели в своих. Прозрачные крышки капсул были закрыты, их обитатели лежали спокойно. Руслан заметил, что глаза Кор'рин закрывает индивидуальная повязка. Одна из трёх её рук была откинута. Клаустрофобам летать меж звёзд очень тяжело. Руслан посмотрел на свою капсулу.
- А, что если я залезу внутрь и вдруг пойму, что не могу там находиться или у меня какие-то проблемы?
Кел'ле внимательно посмотрело на человека.
- Какие проблемы?
Рот Руслана искривился.
- Сказал бы, если бы знал.
Голос ментора принял успокаивающий тон:
- Мне приходилось видеть, как ты обращаешься с незнакомыми предметами, Руслан. Никаких проблем не возникнет. Но если возникнут, просто опиши вслух неполадку. Эта информация будет передана компетентным службам, и они немедленно её решат.
Спокойный голос Кел'ле звучал убедительно. Руслан забрался в капсулу и улегся на мягкой подложке. Обустроены эти капсулы были для размещения представителей самых разных рас и самых различных комплекций, поэтому лежать там Руслану было удобно. Даже весьма уютно. Вес тела активировал работу капсулы. Послышалось тихое шипение, и от ног к голове начала закрываться крышка. Прежде чем она отделила его от остальной вселенной, Руслан быстро спросил:
- Если у меня будут проблемы и я о них сообщу, каким будет самый вероятный ответ?
- Дежурная смена проверит твоё состояние и будет действовать согласно поступившим данным.
Крышка уже почти закрылась.
- Вероятнее всего, тебе введут успокоительное, и весь оставшийся путь ты будешь спать.
Больше Руслан ничего не услышал. Да и неважно. Посредию нечего было сказать человеку, а тому не о чем было спрашивать.
Внутри капсулы воцарилась тишина. В ней оказалось на удивление много свободного места, очевидно из-за того, что того требовали широкие пропорции тел миссари. Стеснения Руслан не чувствовал. Что он будет чувствовать через час - уже другое дело. Со всеми этими вопросами он начисто забыл спросить, сколько продлится это путешествие. Но, раз уж никто не говорил, когда будут подавать еду, надо ли делать разминку, и как будут отводиться отходы, значит, лететь, скорее всего, недолго. Полдня, примерно. Всё, конечно, относительно. Время внутри капсулы, внутри корабля идёт иначе, чем снаружи. Слишком многое зависит от навыков пилота-киборга.
Интересно, на что похоже излучение прыгуна? Руслан сосредоточился, силясь обнаружить у себя признаки тревоги и беспокойства. Очевидно, не всё так страшно, иначе Кел'ле его бы предупредило. Если только наставник и учёные не решили специально укрыть от своего подопечного часть информации.
Началась качка. Корабль уже стартовал с орбиты? Или вошел в зону возмущения, в аномалию? Руслана разочаровало, что он ничего не чувствовал.
Прошел час. По запросу капсула предоставляла развлечения. Музыка, видео, обонятельные композиции: всё, что Руслан уже успел изучить на Миссаре. Всё было очень необычно. В его капсуле можно было спать без помощи специальных препаратов.
Какое-то время он находился в этом состоянии полусна, когда в голове внезапно прогремел мысленный приказ, и Руслан встрепенулся. На ум пришло предупреждение Кел'ле.
Излучение.
Прыгун боролся с течением. Вместе с другими очнувшимися пассажирами Руслан вдруг осознал, что изо всех сил старается не погрузиться в безумие.
Но чем дольше длилось излучение, тем сильнее он убеждался в мысли, что чересчур драматизировал происходящее. Концентрация на дыхании помогла успокоиться. Никто не станет летать на корабле, экипаж которого подвергает опасности умственное здоровье пассажиров. Но это ещё не значило, что Руслан не был встревожен.
Частично ему передавалось то, что чувствовал пилот, пытаясь обуздать физические процессы, позволявшие путешествовать среди звёзд. Чем дольше Руслан морщился, хмурился и напрягался, сидя в безопасной капсуле, тем больше он уважал труд невидимого прыгуна. Расположенная за пределами корабля вселенная красиво выглядела только на картинках. При более близком знакомстве её искажения и аномалии вызывали самую широкую гамму чувств - от отвращения до животного ужаса.
Что же именно заставляло сознание так метаться? Какие-то обрывки мыслей, похожие на влажные липкие ленты морских водорослей облепляли разум Руслана, пока корабль не дернулся в сторону и непознанная сила не оставила сознание человека в покое. Корабль обхватили тонкие, не толще атома, но при этом невообразимо огромные, размером со звезду, нити. Руслану и другим пассажирам этот момент показался дуновением ветра, но для прыгуна это был настоящий ментальный удар. Пилот встряхнулся и усилил давление, скача, пританцовывая и дергая всеми сочленениями, природными и механическими. Он был частью корабля, а корабль был частью него.
Снаружи продолжали свой причудливый танец звезды и туманности, частицы непознанной материи и антиматерии. Они были безразличны к крошечной сфере, несущей в себе несколько крошечных сгустков разума. Для бескрайнего простора все эти существа были ничем, они могли бы в нём полностью раствориться и ничего бы не случилось.
Наконец, Руслан уснул. Ему снились сны и воспоминания. Даже живя на вымирающей планете, в детстве и юности он был полон сомнительных надежд. В то время как все вокруг страдали от Злокачественной Ауры, из подростка он превратился в молодого мужчину. Скорость происходящего вокруг пугала, а неизбежность просто ужасала. Лекарства, какой-то вакцины не было, поэтому не было и спасения. Оставалось только ходить, думать и дрожать. Иногда паниковать. Когда разрушаются нейронные связи в мозгу, времени ни на что иное не остается. Взгляд угасал, человек начинал шататься, останавливался и падал. Чаще всего люди падали поодиночке, но бывало и так, что это случалось сразу с целыми группами и даже толпами. Руслан видел, как люди на улице разом падали замертво, словно костяшки домино. Не удивительно, что найти лекарство так и не удалось. Несмотря на превосходные защитные средства, ученые и врачи, работавшие над вакциной, погибали раньше, чем успевали понять, что же именно они пытались победить.
Со временем улицы опустели. Вскоре замер и автоматический общественный транспорт. На Серабот, как и на все остальные зараженные планеты, опустилась тишина и покой. На планете было тише, чем в голове Руслана, когда он крепко спал.
Был один старик. Руслан обнаружил его, блуждая по улицам родного города, много десятилетий назад. В поисках выживших - сначала с надеждой, затем с неохотой, а под конец и с настырным упорством - компанию ему составляли лишь горы трупов. До встречи со стариком.
Худой дед с обветренным лицом, одетый в какое-то тряпьё, был уже готов рухнуть на землю, подобно сотням тысяч вокруг него. То ли генетика, то ли врожденное упорство позволили ему продержаться намного дольше, чем остальным. Когда Руслан его увидел, тот стоял, прислонившись к стене, кашляя и оседая наземь. Руслан закричал и побежал к нему, шокированный тем, что удалось найти хоть кого-то живого. Старик медленно помотал головой и грустно улыбнулся молодому парню.
- Не переживай, сынок. Это не больно.
Затем он закрыл глаза, осел на землю и скончался. Руслана разрывало от гнева, он начал громко ругаться и трясти старика.
- Ты не должен умереть! Не смей! - он принялся суматошно оглядываться: на валявшиеся вокруг трупы, на мертвый город. - Не бросай меня! Не бросай! Не надо!
Он колотил старика по тощей безжизненной груди, пока не заболели кулаки. Ничего не изменилось. Мозг не работал, сердце не билось. Так нечестно! Встретить выжившего лишь для того, чтобы тот ответил предсмертным вдохом.