Я не могу! Ал
Не хочешь быть мужчиной ей придётся делать это самой. И того, что в ней тогда проявится, она никогда тебе не простит.
Каждый раз, когда Алекс составляет предложения больше чем из трёх слов противоестественно редко, чувствую себя навечным дураком Ему удаётся теснить в них такую глубь можно захлебнуться.
Мне семнадцать лет, какой к чёрту мужчина С другой стороны, Сашке девятнадцать, вряд ли такая уж большая разница
Я не способен ничего ответить, давясь подступившим к горлу комом, и он добавляет только (по-прежнему обычным тоном, но до меня начинает доходить, чего это сейчас стоит):
Продержись шесть часов, ближе нет рейса.
И обрывает разговор, а меня словно окатывает ледяной волной: «рейса»! Если он сейчас прервёт практику, может забыть о работе, на которую его почти уже готовы взять, вторая по величине строительная организация страны. Порываюсь перезвонить и заставить его отменить полёт. Но тут же сбрасываю вызов, представив себя на его месте
***
Опять он ошпаривает медсестра.
В палате с ними худощавый седоватый мужчина средних лет похоже, хирург.
Пожалуйста, я должен здесь остаться, я не
Да, позволяет он, исподлобья разложив меня на молекулы, ординаторская третья дверь направо. Буду там до конца смены.
Обезболивание же всё в порядке же в смысле спасибо вам!
Операция прошла успешно. Обезболивание адекватное. Всё будет хорошо монотонно отчеканивает, скорчив неоднозначную гримасу, и, вытолкнув вперёд медсестру, чеканным шагом покидает палату.
Дверь тихо защёлкивается. На потолок транслируется якобы расслабляющая анимация с жующими коалами. Кривлюсь, но не решаюсь вмешаться вдруг это важно.
Выключи, требует Рита, закашлявшись к концу слова. Что у тебя с рукой?
Задом наперёд седлаю стул полметра до кровати и преграда в виде куска пластика между нами. Слишком резко: колёсики не блокируются, укатывая меня ближе.
Прекрати, ничего серьёзного. Какой у нас теперь план? в мозгу с шипением проносятся ритмичные волны, а всё, что ниже шеи, будто заморозилось. Принуждаю себя подъехать вплотную к ней.
Ну какой план, господи, Ваня, какой план Как я на каблуках теперь буду ходить?!
Кладу здоровую руку на одеяло и утыкаюсь лицом в свой лонгет, спрятавшись за спинкой стула: ещё чего доброго угораздит сейчас рассмеяться Как раз на прошлой неделе на кафедре психологии нам рассказывали: немотивированное веселье одна из типичных реакций на стресс. Но это же и вправду смешно!
Не вздумай хихикать там! Ну кому я теперь могу понравиться
Как минимум мне.
Ну тебе
Ладно. Алексу. Алекс по уши в тебя влюблён! И, кстати, прости меня но он скоро приедет.
Ну я же просила! Ваня! Ты хоть понимаешь, что теперь будет с его карьерой?! выпалив, умолкает, жалобно глядя в опустевший потолок. И, очевидно, грядёт новая волна рыданий
Поглубже вдохнув, сползаю с кресла и отпихиваю его подальше, обхожу кровать вокруг, чтобы оказаться слева со стороны уцелевшей ноги и пренебрегаю всем на свете: ложусь с ней рядом, обнимая своей левой рукой, по глупому совпадению тоже как раз здоровой. И несколько часов слушаю сбивчивый поток страхов, смешанных с осознанием, отрицанием, снова со страхами, медицинскими теориями и много ещё чем. Поток постепенно иссякает, но, подозреваю, одного раза ему не хватит.
А мне хватило: этого уже не боюсь. Жалею только, что всё-таки позвонил Алексу. Но если бы не он
В какой-то момент сканер начинает пищать, обнаружив в зоне проверки не одного пациента. Отключаю прогоны совсем легко: никакой защиты от постороннего вмешательства у новой, экспериментальной, модели. А датчики у Риты на теле всё равно активны, да и я не слепой.
Задрёмывая, она бормочет:
Прости я могла бы на заднее сиденье успеть перескочить
Не выдумывай! Это я бы я должен был затыкаюсь в потрясении: «прости» заехало точно в воспалённую глыбу внутри и я, кажется, могу попросту разрыдаться, если произнесу ещё хоть слово.
Перестань, перестань, ты не виноват, ты же спас меня
Заглянувший в конце смены хирург, имя которого я узнаю только через неделю, качает головой, показывает жестом «ещё час и включи обратно», кивает и бесшумно прикрывает за собой дверь.
На следующий день я впервые вижу Алекса с сигаретой.
30 (уже, кажется) марта 2099 года
Конечно, реальная Рита не могла предположить, что я всё это расскажу Тому. Тому нет никакой необходимости всё это рассказывать. Он и сам, не хуже семнадцатилетнего меня, только что сначала промахнулся на вираже, а теперь расхлёбывает внутренний поток человека, потерявшего почву под ногами, только с 3D-эффектами.
Когда с Риткой случилась беда, биоинженерия не могла просто так помочь: вырастить новую голень было бы очень долго, дорого, без гарантии результата. А потом пришлось бы ещё и перенести многочасовую операцию по её пересадке. Сначала она всё равно планировала это сделать но пока собиралась, привыкла к протезу. Говорит, почти сто процентов времени воспринимает его как часть себя.
И если бы она ещё не игнорировала износ и не мешала мне или хотя бы Алексу проводить техобслуживание («отстаньте от меня со своими отвёртками, давайте не сегодня») Могла бы и вовсе сама любой подручный сканер худо-бедно поможет. Но разве она станет Вот и сейчас слегка подволакивает ногу, компенсируя проблему. И хотя это заметно только мне, в протезе пора менять одну из искусственных мышц. Но ей, конечно, требуется не только игнорировать очевидное, но и упорно балансировать на каблучищах
Не оборачиваюсь, дожаривая последний блин, когда Сашка роняет на пол вилку не вижу, но знаю, что оплошал именно он: Ритка отозвалась бы моментальной хаотичной вознёй, Том быстро, бесшумно и с минимумом энергозатрат, и только Алекс с секундной паузой, как будто решая, стоит ли это вообще того, а потом позволяя себе чрезмерно увесистый жест.
Никто не реагирует на звук. И странно, что единственный настоящий персонаж среди моих гостей так долго молчит.
Разворачиваюсь к столу:
Том.
Невесело гладит двумя пальцами столешницу у себя перед носом. Его тарелка уже пустая, банка с джемом рядом наполовину. Всё это ровным счётом ничего не значит.
Сзади с противным визгом отключается плита, вычислив пустую сковородку.
Подскакиваю к столу:
Том, ты всё ещё здесь?
Глаза на меня поднимает с задержкой, но свет разума в них определённо присутствует:
Да. И то, как ты хлопочешь из-за моей возможной иллюзорности, мешает мне кое-что закончить там.
Извини, просто
Что ещё ты себе втемяшил? Я в самом деле существую! Я не из расы двадцать шесть! Я это не ты из будущего! Не порождение твоей фантазии, не археоптерикс под личиной гуманоида, не проекция из другого измерения и не собираюсь похищать полковника Гончара!
О последнее мне что-то в голову не приходило
Вот видишь!
Откуда ты знаешь, кто такой археоптерикс? Ритка задевает локтем стоящую на краю стола кружку и разбивает её вдребезги выехавший из-за угла уборщик принимается со скрипом собирать с пола осколки.
Баловался с латынью. Угомонитесь-ка сейчас
Это ведь твоя любимая была зачем взяла её вообще, я куплю тебе точно такую же волнуется шёпотом мне на ухо, притягивая за рукав.
В самом деле моя любимая кружка с рыцарями в отливающих золотом доспехах на фоне зелёного луга, средневекового замка в отдалении и лубочного ярко-голубого неба. Была.
Над головой что-то щёлкает.
Ложись! с нажимом распоряжается Алекс, подскакивая к нам и опрокидывая Ритку вместе со стулом.
Очень хочется оглянуться на Тома, но завалиться на пол рядом с ними получается только лицом вниз.
В тот же миг внешняя стена квартиры с грохотом разламывается и частично проваливается внутрь, по кухне начинает гулять ветер, всё вокруг пищит мигает посылает экстренные сигналы, заволакивается клубами пыли, а уборщик потерянно кружит на единственном свободном от крупных обломков пятачке у меня перед носом.