Джордж и Мартин, уложив коллегу на носилки, выбежали вон вместе с врачом. Давиташвили повернулся к миссис Коллинз:
Ким, что это значит?
Не знаю, Николай, задумчиво отозвалась специалист по энергетике. Похоже, cработал мощный направленный разряд. Короткое замыкание, приборы расплавились. Только не могу себе представить, какой силы
Послышался негромкий смех. Коллинз и Давиташвили бросились на звук. За шкафом с образцами они обнаружили Сергея. Эколог сидел на толстом резиновом коврике, сжимая в руках неуклюжий прибор, выглядевший весьма угрожающе. Увидев вошедших, Гвоздев перестал смеяться и поднял загадочную штуковину:
Не подходите. А то будет с вами как с Митчеллом.
Директор напрягся:
В чем дело, Сергей?
Осторожнее! шепнула Ким. Это смахивает на самодельный электрошокер.
Это смахивает на преступление! грозно объявил директор. Господин Гвоздев! Вы арестованы! Сдайте оружие!
Сергей недобро прищурился. Давиташвили едва успел оттолкнуть Ким и упасть на пол, как над ними прошипел электрический разряд.
Никто не разрушит Эдем. Голос Сергея звучал холодно и хрипло. Со мной ангел Господень
Ким на четвереньках переместилась за шкаф. Полковник таким же способом устремился за ней, когда второй разряд ударил его в ногу. Давиташвили упал на живот, зашипев от боли. Потом перевернулся на спину и приподнялся на локтях. Ствол оружия смотрел ему в лицо.
и я верный слуга Бога истинного, закончил Сергей.
Директор зажмурился, ожидая удара током, но услышал глухой стук и шум падения тела. Давиташвили открыл глаза. Гвоздев лежал на боку, рядом валялся электрошокер. Над поверженным Божьим слугой возвышался худой сутулый микробиолог Федор Дрынов с увесистым оптическим микроскопом в руке. Он удивленно созерцал результат деяния рук своих. Николай Вахтангович, морщась, подтянул онемевшую ногу. Из-за шкафа выглянула миссис Коллинз.
Спасибо, Федор Максимович, сказал Давиташвили, массируя ногу. Будьте добры, позовите кого-нибудь на помощь. И прошу вас, оставьте уже микроскоп в покое.
Федя поставил микроскоп на оплавленный пульт. Подумал секунду-другую и переставил его на лабораторный стол. Потом вышел, крутя головой, словно сам не верил в случившееся.
За завтраком общество угрюмо помалкивало. Последствия утренних событий сказались на «европейцах» крайне неблагоприятно. Ученые жевали пищевые концентраты, мрачно глядя друг на друга поверх тарелок. Оно и понятно, ЧП было налицо. Да еще и международного масштаба. И даже межпланетного.
Что с Серегой? прозвучал вопрос на русском языке. Как он?
Сергей в порядке, отозвалась Римма. Я вколола ему успокоительное, сейчас он спит в изоляторе. Состояние Роберта Митчелла тяжелое, но стабильное. Подробнее имеет право рассказать только господин директор.
Взоры присутствующих обратились к Давиташвили. Тот вздохнул:
Сергей Гвоздев физически в полном порядке, не считая шишки на голове, но его психическое состояние оставляет желать лучшего. Похоже, мы имеем дело с агрессивным религиозным фанатизмом, переходящим в паранойю. Я послал сообщение на Землю, следующий корабль придет через три месяца. До того нам придется обходиться своими средствами. Скажу еще, что не все так однозначно. Сергей, конечно, не в себе, но он не мог устроить таких разрушений лишь одним электрошокером, пусть даже и мощным. Будем расследовать.
Завтрак закончился в гробовом молчании. Обитатели Европы разошлись по рабочим местам.
К полудню пришел в себя Роберт Митчелл. Дежурная ассистентка необдуманно сообщила об этом по всеобщей связи, вызвав очередное вавилонское столпотворение. Но Давиташвили вошел к больному в сопровождении одной Ким Коллинз.
Роберт полулежал на больничной койке, облепленный датчиками. У изголовья стояла врач и, недовольно качая головой, снимала показания приборов. При виде начальства Митчелл нахмурился, словно что-то припоминая.
Добрый день, Роберт! Давиташвили присел на край кровати. Как самочувствие?
Ничего. Ответ Роберта прозвучал едва слышно. Спасибо.
Простите, что беспокою, но мне кое-что необходимо знать.
Генетик едва заметно кивнул.
Скажите, это Сергей ударил вас электрошокером? Это он сжег приборы в аппаратной?
Роберт беззвучно пошевелил губами. Потом спросил:
А вы, собственно, кто?
Потрясенный директор не нашелся с ответом. Он в изумлении смотрел на неподвижное лицо Митчелла.
С ним сейчас нельзя общаться, сказала Римма. Амнезия. Надеюсь, я смогу с этим справиться, но энцефалограмма скверная.
Причины? осведомился полковник.
Думаю, удар электрическим током.
Ага! Значит, электрошокер.
Николай, я уже говорила, что никакой электрошокер не может натворить ничего подобного, заявила миссис Коллинз.
А вызвать амнезию может?
Теоретически может, сказала врач. Если выдаст высоковольтный разряд.
Но шокер Сергея слабый! запротестовала энергетик. Он его собрал из всякого хлама. Больше трещит, чем бьет.
Ничего себе «трещит»! Полковник машинально потер ногу. Что же расплавило приборы?
Сергей говорил об ангеле
Прекратить мракобесие! рявкнул директор и снова повернулся к Митчеллу. Роберт! Понимаю, вам тяжело, но прошу вас, постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь!
Вспомнил! Роберт вяло улыбнулся. Я все вспомнил!
Ну же! подбодрил его директор.
ВыНиколай Давиташвили. Митчелл пошевелил указательным пальцем. А выКим Коллинз. Здравствуйте.
Здравствуйте, Роберт, растроганно произнесла Ким. С возвращением.
Директор вытер со лба пот.
Николай, мягко сказала Римма. Это огромный прогресс. Уверена, скоро мы восстановим память. Имейте терпение.
Терпение, буркнул Давиташвили, вставая. У меня в изоляторе сидит полусумасшедший преступник, люди возбуждены до предела, испорчено ценное оборудование, нарушен ход исследований Что я пошлю в очередном отчете? А вы мне о терпении! Идемте, миссис Коллинз.
А крыльев у него шесть, раздалось вслед. Шесть, а не два.
Директор метнулся к больному:
Что это было? Вы его видели? Ангела?
Мы все увидим его. Когда он придет. Снова.
Глаза Митчелла закрылись.
Заснул, констатировала Римма. Очень жаль, но вам действительно придется уйти. Роберту необходим покой. Ручаюсь, скоро он придет в себя.
Нужно расспросить Сергея, сказала Ким. Если два человека рассказывают об одном и том же, над этим следует задуматься.
В коридоре сыщиков ожидал сюрприз. За дверями столпились все обитатели станции. Давиташвили сразу заметил, что экипаж кучкуется по национальному признаку: русские подпирали стену слева, граждане США уселись на пол справа. Увидев суровые лица Воробьева и Симмонса, директор с трудом отогнал мысль о личном огнестрельном оружии.
Господин Симмонс, господин Воробьев, Давиташвили обратился подчеркнуто официально, у вас есть вопросы?
Есть, в унисон ответили оба.
Скорее просьба, сказал Симмонс.
Скажем прямо: требование, дополнил Воробьев.
Оба решительно шагнули вперед.
Директор представил: вот он бежит по коридору, захлопывает за собой дверь блока связи, вызывает Землю и передает сообщение о бунте. Долго ждет ответа. Пытается объяснить, в чем дело. Снова ждет ответа. Снаружи раздаются вопли, шум. Дверь трещит под тяжелыми ударами. Бунтовщики вламываются в блок. Пришедший через три месяца земной корабль обнаруживает два десятка трупов и нескольких выживших, которые деградировали до животного состояния и ничего не могут объяснить.
Слушаю вас, директор с трудом справился с апокалиптическими видениями.
Мы требуем, чтобы допрос Сергея Гвоздева проводился публично, объявил Билл Симмонс.
Не допрос, а опрос, возразил Давиташвили.
Все равно.
Согласен с коллегой, добавил Воробьев. Мы заинтересованы в справедливом разрешении конфликта. Николай Вахтангович, не спорьте. Ради здоровой атмосферы в коллективе.
Это, по-вашему, здоровая атмосфера? невесело поинтересовался директор и кивком указал сначала на группу русских, а затем на американцев. Эх вы, исследователи! Бульон по молекулам разбираете, а собственные комплексы победить не в силах. Но вы правы: Сергей должен все рассказать. Билл, Игорь, идемте с нами в изолятор. Вдруг он снова куролесить начнет. А все остальныедружно марш в кают-компанию! И скажите спасибо, что я не стану писать рапорт на Землю о недостойном поведении лучших ученых мира!