К счастью, к эмигрантам марсиане таких требований не предъявляли.
Натан с семьёй жил в стандартном семейном доме, и его близняшки ходили в ту же детскую группу, что и все остальные дети.
Также в семейном доме обязательно был магазин самообслуживания со стандартным набором необходимых семье товаров, где родители, не теряя времени после рабочих смен, могут купить всё необходимое: в первую очередь продукты, смеси или бытовую химию. В принципе тут можно было купить и алкоголь, но качество его, как, впрочем, и остальных товаров, производящихся на Марсе чуть ли не по принципам плановой экономики, оставляло желать лучшего.
Я прошёл по широкому вестибюлю, разделяющему магазин и детский сад, где ещё слышались крики малышни и топот десятков неугомонных маленьких ножек, и, не став дожидаться лифта, пробежался до нужного этажа по лестнице.
Сколько они стоят? спросил Натан, впустив меня в блок и принимая из моих рук баснословно дорогие бутылки.
Не твоя печаль, чуть грубее, чем следовало, ответил я и, состряпав разгневанное лицо, спросил, ты лучше скажи, сколько SynTec заплатила тебе за отчёт?
Натан замялся на несколько секунд, но, понимая, что мне уже всё известно, выдавил из себя:
Ещё сто тысяч Я подумал
Да мне пох рявкнул в ответ я: тут не полицейский участок, так что сейчас мы вполне обойдёмся без соблюдения субординации, и я выскажу накосячившему другу всё, что о нём думаю, гони половину.
Натан нехотя перевёл деньгитеперь у каждого из нас было по 100.000 денег в токенах корпорации и получалось, что утром я мог бы просто ничего не отдаватьудовлетворённо прочитав банковское уведомление, я скинул с лица маску раздражения и, весело усмехнувшись, добавил:
А теперь твоя доля! и, хохотнув, перевёл Натану 500.000 кредитов.
Это была серьёзная суммабольше годового дохода. Сказать, что лицо Натана выражало удивление, ничего не сказать:
Откуда столько? только и смог выдавить он из себя, что они сказали?
Ща расскажу, ответил я, скидывая термоплащ, пошли на кухню, нам есть о чём поговорить
Натан с двумя бутылками вискаря в руках указал мне направление, которое я и так хорошо знал. Подхватив бутылку шампанского, я свернул в узкий коридор и в два шага оказался на кухне.
Несмотря на то, что квартира начальника департамента была большой по марсианским меркам, она всё равно была крошечнойточняк хрущёвка второй половины позапрошлого века. Когда я только перебрался в Якутию из Сибирской Федерации, я снимал похожую по габаритам двушку, которая целиком была меньше по площади, чем одна нормальная комната.
Тут, правда, комнат было большецелых пять, но по габаритам каждая из них была как в той двухсотлетней хрущёбе: самая маленькая метров восемь, а самая большаявсего двенадцать.
Большие настенные часы показывали начало десятого. Настя уже уложила детей и сейчас разогревала на кухне еду. Небольшое округлившееся пузико проступало даже через широкий домашний халат.
Нась, присаживаясь за стол, без лишних сантиментов сказал я, распоряжаясь, как у себя дома, я тебе розового шампанского взял, ты вроде любишь правда, тебе, наверное, сейчас нельзя, но я подумал, пусть будет лишнее, чем не хватит оно с Земли, добавил я, подтверждая свои слова несколькими кивками головы.
Настя обернулась, весь её вид выражал страшное удивление:
С Земли? Вы с Натаном кого-то убили и ограбили? по её тону сложно было понять, шутит она или спрашивает всерьёз.
Впрочем, она бы, наверное, не удивилась. Ведь до переезда на Марс нас связывало весьма богатое криминальное прошлое.
Мы познакомились с Натаном больше десяти лет назад. Я окончил горный институт на Урале и решил попытать счастья в Автономной Республике Саха, которую иногда ещё по старинке ещё называют Якутией.
Алроса к тому времени давно вычистила из своих рядов москвичей, отобрав их доли в проектах в качестве компенсации за ущерб, причинённый атомными бомбардировками ДВР. Ущерб для Якутии, прямо скажем, был так себев зону боевых действий якуты не попалино международная обстановка в те времена была такова, что любые претензии к Московскому Унитарному Государству удовлетворялись практически без рассмотрения. После поражения в войне Московия с четырёх сторон оказалась зажата враждебными государствами: Поморской Республикой с Севера, Сибирской Федерацией с востока, Кавказской Конфедерацией с юга и стремительно набирающим силу и влияние Славянским Союзом с Запада.
Так вот, пока СС перетягивал на себя экономическое одеяло с одряхлевшего Европейского Союза, Поморская Республика, Сибирская Федерация и Саха наступали на мировые рынки первичных ресурсов.
К моменту моего приезда Якутия уже была безусловным монополистом на мировом рынке драгоценных камней, я собирался устроиться в Алроса горным инженером, но так уж получилось, что попал в охрану.
Вообще это вышло случайно, ведь по образованию я вообще-то горный инженер. Но тут мне пригодилась совсем другая часть «моих университетов».
Региональные армии к тому времени были практически распущены, но в Сибирской Федерации ещё сохранялась добровольная альтернативная служба. А поскольку в перерывах между учёбой ездить мне всё равно было некудамоя мать умерла, едва мне исполнилось двадцатьлетом я уходил на добровольную службу в сибирский ФСИН, где, помимо прочего, плотно наобщался с уральскими уголовниками.
Поскольку из всех молодых претендентов на работу я оказался единственным, у которого была пройдена хоть какая-то военная служба, мне вместо поста инженера предложили пост начальника охраны на одном из дальних рудников. Семьи у меня не было, девушки тоже, и я без промедления согласился. А на руднике я в первый же год выявил схему хищенийпомогло общение в тюрьме с уральскими контрабандистамии за это меня немедленно перевели в головной офис уже в должности замначальника охраны. Там-то я и познакомился с Натаном, тогда ещё молодым и амбициозным представителем американских акционеров.
С ним меня роднил и несколько авантюристский склад характера, и пристрастие к классике. Как и Натан, я был сыном очень старых родителей: суррогатная мать произвела меня на свет, когда моей настоящей матери было семьдесяти мы с ним, наверное, вдвоём из всего среднего менеджмента имели совершенно атрофированную у большинства людей тягу к бумажным книгам и плоским старинным фильмам.
Рассказывая за бутылочкой коньяка о своём стремительном карьерном росте, я как-то обмолвился, что в отличие от тех уголовников, которых я охранял на Урале, и контрабандистов, которые попались мне на рудниках, я бы разработал схему намного более эффективную и безопасную, поскольку, как учил нас Джеймс Боливар Ди-Гриз, в тюрьму умные люди не попадают, а я уж точно был умнее этих шаромыжников.
При слове «контрабанда» глазки у моего нового знакомого подозрительно загорелись. Ещё, наверное, с полгода мы обхаживали друг друга намёками и полунамёками, прощупывая возможную принадлежность к криминальным или, наоборот, международно-охранительным кругам, пока в конце концов Натан не признался мне, что через свою новую девушку, работающую в посольстве Сибирской Федерации, мог бы пересылать в Америку небольшие партии нелегального груза. Как я понял, он что-то уже пересылал так, только в обратном направленииречь шла о неких веществах, запрещённых в Якутии.
Слово за слово, выяснилось, что дело за малымдобыть нелегальные камни на рудниках. Этой частью занялся я. Если не вдаваться в подробности, то к тому моменту я уже знал все слабые места корпоративной охраны, и мне не составило труда наладить несколько каналов получения неучтённых камней.
Так сложилось наше небольшое, но очень эффективное преступное сообщество: я доставал камни, Настя (а этой новой девушкой была именно она) пересылала их через две границы, а Натан багрил где-то в Америке.
Так что раскройся тогда эта схема, всей нашей троице уже тогда корячились бы н малые сроки в сибирских или якутских строительных лагерях.
Не убили, хохотнул Натан, доставая откуда-то с верхней полки хрустальные рюмки, но ограбили, это точно, и, перейдя на серьёзный тон, поспешил успокоить беременную жену, нам дали взятку о-о-о-ч-чень большую взятку.