Лесной дух, Айна покачала головой, нас никогда не любили лесные племена.
Интересно почему, да, красавчик? Чихъ сплюнул, зло смотря то на нее, то на Освальда.
Боялись. ответила Айна. Вот и весь ответ. Помоги ему найти новое древко и приходи меня охранять. Буду у родника.
Чихъ, ругаясь сразу двинул в одному ему известную сторону. Освальд, прежде чем догонять тиллвег, окликнул его.
Чо? зло бросил дед.
Почему ты ее слушаешься?
Она манку, я должен. Иди. Чихъ махнул рукой и скрылся за широкими и тяжело гнущимися листьями, выше и шире его самого.
Освальд, покосившись на кривозуба, неожиданно вздрогнувшего, вздрогнул сам. Квист, старый, странный и проклятый лес, жил своей жизнью. Падальщики не ждали ухода больших двуногих, падальщики торопились на пир.
Несколько длинных и узких зверьков, смахивающих на хорьков, закованных в гибкую, как елочные чешуйки, броню, уже старательно выгрызали язык хищника. На боках, извиваясь и отдирая хорошо заметные кусочки, вились поблескивающие кольцами многоножки с кривыми жвалами. Недавно мелькавшие над головой красивые изумрудно-переливающиеся крохи-птицы с узкими клювами-шилами, успели выклевать глаза и по одной юркали в широкие ноздри, кажущиеся дышащими. Обтекая ноги Освальда, черными ручейками, решительно двигались колонны больших муравьев.
Жизнь в Квисте, умирая, очень ярко показывала свой круговорот, давая пищу другим жизням.
Дорогу к роднику Освальд вроде запомнил, но нигде не видел Айны. Покрутил головой, пытаясь понятьзаблудился, либо нет?
Я тут.
Он пошел на голос, идущий из-за разлапистого широкого дерева с торчащей половиной корней. Широкие округлые листья, серебристо-алые, уже начали опадать, давая место свежим, сверкающим свежими льдистыми остриями в раскрывающихся почках.
У меня на поясе в широком кармане полотно и зеленое тесто. Разомни его и дай с полотном.
Освальд не стал спорить, просто нашел нужное. Тесто пахло чем-то приятным, становясь теплее и мягче, из твердого быстро став почти свечным воском у самого пламени. Освальд обошел ствол и протянул ей, стараясь не удивляться. Отворачиваться он и не подумал.
Айна стояла между корней, где родник, бурлясь, затекал в глубокую промоину, почему-то слегка паря. Стояла голышом, светлея золотистым гибким телом между темной бугристой коры. Темнели и багровели размашистые пятна от удара ветвью, такие, что казалось страннымкак тиллвег могла стоять? От крепкой небольшой груди, вспухшей двумя рубцами и до твердой даже на вид задницыпочти сплошной кровоподтек.
А еще ее волосы оказались безумно красивыми. Живой медью липли к гладкой коже, перекатывающимся мускулам, превращающим и без того чудесную женскую красоту в идеальную.
Вот так манку всегда и завлекали дураков вроде тебя, красавчик. сплюнул сзади Чихъ, ни разу не хрустнувший подходя. Сводили с ума и делали своими рабами.
Врешь ты все, Лис. лениво ответила Айна. И завидуешь, потому как он молод и явно красивее тебя. Освальд, я бы на твоем месте помылась. Полтора дня Квиста пахнут, с непривычки, очень сильно. И точно перебивают смрад дохлого лютобоя.
Ничего страшного. Освальд присел у дерева, скинув, наконец, флягу. Спина пела песню страданий и он с ней соглашался. Потерплю.
Дурак. Айна, переложила в левую руку, раньше скрываемую в правой и за волосами, зло бьющуюся пиявку с лапами, прижала к круглому и почти черному пятну на левом бедре. Тварь тут же вцепилась, прокусив кожу и обмякнув, на глазах становясь еще темнее и плотнее. Твое дело.
Манку даже змеи не кусают, боятся отравиться и помереть. фыркнул Чихъ. А кровососки их лечат, боятся, что иначе приколет к дереву и оставит птицам.
Племена всегда нас боялись и завидовали. Делай рогатину, Лис, хватит трепать языком. Квестор, поможешь мне с мазью?
Она подошла ближе, встала, тряхнув медью, мокро облепившей качнувшуюся упругость. Освальд, чуть не расплескав в стороны совершенно размякшее тесто, кивнул и встал.
Чихъ из лесного народа, верно?
Да. Он последний Лис.
Но у него нет татуировок.
Конечно, он же Лис, все лисы хитры и могли спокойно уходить за засеки, бродить среди людей, устраивать засады там, где их не ждали.
Мы не воевали с людьми.
Ты еще скажи, что не приносили жертвы своим духам, старик.
Мы никого не убивали и никому не выпускали кровь с кишками.
Айна кивнула.
И ведь не врет, квестор. Они просто заманивали детей к шаману, а тот направлял их в лес.
Освальд покосился на Чиха, угрюмо прилаживающего к ратовищу наконечник.
Мы заключили договор с Безантом. дед оценивающе осмотрел работу, спроворенную очень быстро. Нас предал кто-то из ваших, красавчик. Выдал с головой народу Амра и народу Вётел. И Лисов не стало, кроме одного глупого мальчишка, ушедшего в ту ночь на праздник весенних костров в деревню. Старейшины нам это разрешали, нам было интересно, мы бросали жребий, уходя по одному.
Лис не осталось. Айна, проверив плотно натянутое Освальдом полотно, осталась довольна. И это не очень хорошо.
Манку жалеет о Лисах? Чихъ сплюнул.
Манку жалеет о помощи твоего племени, когда нам было чуть проще. Не сильно, но проще.
Чихъ не стал сплевывать, просто встал и ушел куда-то в кусты.
Помоги.
Айна протянула руку и поднялась, цепко ставя ноги на осклизлые корни, торчащие змеями.
Спасибо, квестор.
На Зеленой заставе командует
Комрад, полукровка. Айна кивнула. Думает, нас никого здесь нет. Глупый и самонадеянный, решивший, что ему нужно идти своим путем и не понимающий, с чем мы тут боремся.
А с чем вы боретесь?
Айна впилась в него глазами. Освальд неожиданно понял странную штуку: ему стало наплевать на ее красоту. Такие глаза в обычной жизни могли быть только у давно живущей на свете и вкусившей ее полностью бабки. Спрашиватьсколько ей лет ему совершенно не хотелось, даже было немного страшно.
Ты знаешь о Древних?
Освальд вздохнул. Знает ли он о Древних? О, да. Выродок Древних устроил кровавую бойню в городе на озере, чуть не прикончил его самого и был остановлен только северным медведем-оборотнем, погибшим вместе с ним. А сейчас
А сейчас где-то впереди идет странный колдун, выживший в Квисте. И если рядом Древние
Твой малефик, что ты знаешь о нем? Айна наполовину оделась.
Он морской колдун. Это хорошо.
Это совсем не хорошо. Потому что он не морской колдун. Айна натянула куртку, расправив свободные части и затягивая шнуры рукавов и талии. Плохо, что никто в Раруге этого не понял.
И кто же он тогда, о умная манку? поинтересовался из-за кустов Чихъ.
А кто пойдет к Серой роще и храму Стагга, Лис?
Чихъ оказался рядом с ними быстро, явно испуганный.
Он идет туда? Ты уверена?
Да, кивнула Айна, а потому мы должны догнать его раньше. И убить.
Что за храм? Освальд начал закипать от непонимания.
Стагг повелевал мертвой плотью. Айна устраивала колчан. А твой малефик смердит смертью так, что вряд ли провел бы кого из магов, останься они у людей. Он некромант. А в храме Скагга спят в земле его воины, самые страшные твари, бродившие в Квисте. Хотя тогда они бродили повсюду. И он, некромант, идет прямо туда.
Запретный лес-8: тёмный страх
Некромант идет к храму Древнего. Древние и кровь как братья-близнецы, связанные навек. Эту простую истину Освальд уяснил за последние несколько лет очень хорошо. Выбор очевиден, им просто нужно успеть быстрее некроманта Тило, явно ведомого зовом Стагга. Стагга, чей храм стоит в сердце Квиста, где даже цветы горазды убивать чужаков. Отлично, больше никак не скажешь.
Надо поторопиться. Айна, уже полностью одевшаяся, приводила в порядок экипировку. Попробуем догнать у Серой рощи.
Головой ударилась, манку? ласково поинтересовался Чихъ. Как мы с этим пройдем?
И кивнул на Освальда.
Тиллвег, закрепляя в ножнах за спиной выгнутый клинок, не смутилась:
Молча. И очень тихо. Ты там понесешь флягу.
Я?!
Ты. Я буду смотреть и слушать, ты бесшумно двигаться, а наш горожанин пытаться делать хотя бы что-то хорошо.