Шпыркович Николай АнатольевичСлишком долгое дежурство
"Мне нравится считать этот рассказ вирусом. Стоит вам его прочесть, и вы уже больше никогда не сможете читать исходную легенду по-старому."
(Нил Гейман - о своем рассказе "Снег, зеркало, яблоко")
Здесь так тихо,здесь нет ни людей, ни машин,
Ни дорог с их извечною пылью.
Воздух свеж и прозрачен и так недвижим,
Что мечты вдруг становятся былью.
Зачарованный лес из эльфийской страны,
Сколько было страданий и горя!
Я взгляну в небеса неземной глубины,
Захочу здесь остаться с тобою.
Ты скиталицу вечную просто прими.
Мне не нужно сокровищ сиянье.
Босоногой пойду по тропе в твои сны
И сотку из листвы одеянье.
А когда, в облаках, ночь раскинет свой плащ,
Прикорну у раскидистой ели.
И уже через сон различу будто плач
Чье-то тихое робкое пенье...
(с) тырено)
Такого напряжной смены не предвещало ничего. Ну, хоть бы какое предзнаменование - гром там с ясного, или даже не очень ясного неба, вороны- вещуны, зловеще каркающие на лиственнице возле больницы... А вот поди ж ты - угораздило. Ну, вообще-то: началось все еще и не с дежурства, а с ночи перед ним, каковую ночь он и отгарцевал на просторах WOT. Отгарцевал и отгарцевал - днем как-то расходился, оно и незаметно было. Засада началась, когда через сутки Сергея не пришел сменить напарник - Сашка Федунович. А ночь оказалась, надо сказать - препаршивейшая: острая кишечная непроходимость, "непроход" в просторечии. И добро бы, какой нибудь банальный "непроход" - из тех, где пара спаек перехлестнула кишку, хирург их чиканул, зонд в кишечник провели - и вся любовь. Им же попался пациент не то после четырех, не то после даже пяти лапаротомий (1), и все - по поводу разных патологий: от гангренозного холецистита(2) до ножевого проникающего, все брюхо в шрамах. Открыли - сплошной конгломерат, все спаяно-перепаяно между собой, слито в один клубок, так что не разберешь, где там у человека поперечноободочная кишка, а где - мочевой пузырь. И перитонит трехдневный. Почти всю ночь хирурги отвозились, все пытались тот кошмар как-то разделить, потом остаток ночи уже один Панченко вокруг него круги нарезал, пытаясь стабилизировать больного. Только толку - при таком-то перитоните: артериальное давление ползло вниз, несмотря ни на что, хоть ты сам под это давление становись и плечом подпирай. За час до смены больной помер. Это одна из самых поганых вещей в работе реаниматолога - когда ты, считай, все дежурство с пациентом отвозишься, а все без толку. И, главное - за час до смены, когда вместо того, чтобы спокойно к передаче дежурства готовиться, надо лихорадочно все многочисленные бумажки, сопутствующие процессу умирания и последующей реанимации заполнять. А поскольку, реанимация неудавшаяся - их раза в три больше, чем, если она успешная. Воистину, проще больного спасти, чем на него документы оформлять. Ладно, пописал все, как положено, на часы глянул - ого, а уже десять минут, как Санек тут крутиться должен. Тут то он и позвонил - в городе застрял, то ли в него впилились, то ли он в кого. ДТП, понятное дело, разборки, милиция, то, се, ... Ну, что ты делать будешь - пришлось остаться на доппаек. Была, правда, слабая надежда, что получится отдохнуть днем, но по закону наиподлейшей подлости весь день что-то да поступало: то ребенок с аппендицитом, то бабка с инфарктом, то женщина с маточным кровотечением. Причем, только Серега дух соберется перевести - как его опять за рога и в стойло. И, тем не менее, к концу второго дня Серега с удивлением заметил, что, а спать-то ему, в общем-то, вовсе и не хочется. Наоборот, движуха какая-то пошла: все у него получалось, проблемы разруливались на раз, все вокруг летало и шелестело. И еще: точно рюмаху хватанул, на свадьбе на студенческой - когда ноги уже сами в пляс идут, а сам ты и не пьяный вовсе. Даже интересно стало: а с чем еще он справиться может? Не успел подумать - о, вот и из терапии пришли...Когда Панченко учился - абстиненция с последующим развитием острого психоза была редкостью. Случалась, конечно, как же в нашей стране - и без белой горячки, но в целом такого пациента помнили долго - и запросто могли вспомнить его фамилию и два года спустя после происшествия: ".. А вот Бородавкина помните? Как он тогда "крыс" шваброй с люстры гонял? А Зеленопупенко как "проволоку" из стенки вытаскивал? - А, это тот, у которого "жена в соседней палате изменяла" - а он по проволоке все слышал?- Ага, тот самый...". Байки такие на то и были байками - нечто интересное, случающееся довольно редко, ну если ты, конечно не врач-нарколог. Когда Панченко начинал работу в качестве реаниматолога - их стало уже больше, но и это было, в некотором роде, интересно и добавляло пикантности к дежурству: "...доктор, доктор, а у нас больной с ума сошел "на раз...". Ну, возьмешь, прокапаешь, реланиум уколешь. Не попрешь ведь его, в самом деле, в "сумасшедший дом" (Сереге до сих пор нравлось это название из старых детских анекдотов: "...Приходит Брежнев в сумасшедший дом...". И веселее, чем унылая "психиатрическая больница", и все равно ласковее как-то, чем грубая "дурка". А произносить надо так - "сумашедчий", это Потап с Настей правильно поняли, когда про "чумачедчую весну" пели) с переломом бедра, когда он на вытяжении лежит. И все равно их было меньше. И случаи все еще запоминались, хотя уже фамилии и не держались в памяти. А сейчас..., не спрашивайте про "сейчас", Серега вас умоляет. Немного перефразируя Кинга, любимого писателя Панченко - "можно объявлять конкурс на лучший психоз месяца".
Все эти случаи удручающе однообразны. Пол? мужской, ясен пень, хотя и женщин все больше становится. Возраст? от двадцати до сорока. Те, кто более-менее серьезно начал пить после 1985 года. Появлялось все больше свободного времени и все больше облегчался доступ к спиртному. Обстоятельства? Пил "пять дней..., неделю..., две,... с майских...", потом - перелом ноги, вытяжение, три дня без выпивки - вот и пошла ему всякая хрень мерещиться. И лежат они по всем отделениям - от родилки до хирургии, разве что в детстве их еще нет, слава Богу.
Сегодня, ради разнообразия помощи просить пришли из терапии. Это немного хуже. Почему? Ну, вот если взять тот же перелом: если пациент в психозе, так конечно, он себе навредить может - несуществующих чертей со своей койки выпроваживая. Зато когда ты такого буйнопомешанного утихомиришь с помощью волшебных веществ, так ему такая неподвижность даже на пользу: лежит он себе, похрапывая с разной степенью громкости, а перелом знай себе, срастается. А в терапии психоз может и у пациента с какой-нибудь пневмонией приключиться - вот тогда наши меры по обеспечению покоя могут и навредить: в состоянии глубокого медикаментозного сна инфекция в легких может заполыхать, зацвести, как ряска в застойном пруду. Опять же: в терапии больше любопытствующих. Если в хирургическом отделении люди, в общем-то - после операций, с животами распоротыми да зашитыми, а кто и вообще без ног, и нет им особой охоты на коридорах рассиживаться, то в терапии куда как больше скучающего народа. Для них такой вот случай - развлекушка в монотонной больничной жизни, к тому же всякое бывает - кого-то в психозе и крутить-вязать надо, можно потом, осуждающе качая головой, рассказывать, как врачи-убивцы "...совсем молодого паренька - и прямо на коридоре завалили, со всего маху, представляете!". То, что молодой паренек мчался совершенно голый на улицу в двадцатиградусный мороз - можно и опустить.
Ну, так и есть - на коридоре уже толкалось человек этак с десяток, из палаты же доносилась громкая возбужденная речь. В палате яростно что-то доказывал соседям по палате, как и было предсказано Великим Вангователем На Тему Абстиненции, Панченко Сергеем Анатольевичем, мужчина лет сорока с небольшим. Лихорадочно блестевший взгляд его беспрерывно метался по стенам и потолку, а уж руки, руки-то... Эк его потряхивает.
- Здравствуйте, что произошло здесь у вас? - как можно более спокойно и нейтрально поинтересовался Сергей негромким голосом. Больные в состоянии психоза иногда реагируют даже на простое повышение тона совершенно непредсказуемо - вплоть до прямого нападения.
-Краска, даже краска осыпалась, - пациент суетливо собирал что-то невидимое с кровати в пригоршню и показывал Панченко и окружающим. Ну, положим, панели действительно уже обшарпанные, так что именно в этом высказывании никакого бреда нет. Помнится, как-то раз психиатр пришел к одному реанимационному больному и начал его этак осторожно расспрашивать: " не видите ли вы на стенках каких-нибудь букашек-таракашек?". Тот, глазом не моргнув, отвечает: