Полюбуйся, милейший, говорю я этому непревзойдённому герою. Не кажется ли тебе, что они в чём-то схожи? И предъявляю ему обе пуговицы. А ониодинаковые!
Видели бы вы, как смутился бедняга, как что-то бессмысленное лопотал в своё оправдание. Ничто ему, разумеется, не помогло, хотя потом он и уверял на суде, что был в тот роковой вечер сильно пьян и оттого совершенно ничего не помнит.
Действительно, странная история, отреагировал король на интереснейший рассказ великого сыщика.
Но это ещё не всё, поторопился порадовать его Гавличек. Я вам сейчас расскажу про другой случай, где важнейшей уликой послужила обыкновеннейшая куртка. Такие у нас на базаре тридцать талеров стоят. А если поторговаться, то и за двадцать пять отдадут. Так вот
Помилуйте, сказал король.
Нет, вы только послушайте. Завёлся тут у нас медвежатник высшей категории. Сейф за сейфом обчищает, а следовникаких. Бизнесменырыдают, банкирыобеспокоены. И все костерят нашего брата, хотя мы трудимся во всём поте лица своего. Долго ничего не получалось, но потом мы всё-таки его взяли. В тот месяц погода в наших краях стояла на редкость жаркая. Даже ночь не приносила желанной прохлады. И этот поразительный мастер, ковыряясь в сверхпрочном шведском сейфе, по всей видимости, жутко вспотел. Вот он и снял куртку, чтобы тело освежить. Сейф он, разумеется, открыл, денежки вынул и гордо удалился, а вот куртку свою позабыл. А в карманеоткрытка от какой-то влюблённой в него Агнешки, и адрес на ней написан. Так что утром мы этого молодца прихватили. Помню, он сильно удивлялся, как мы сумели так быстро найти его. Вот что значитнастоящая улика: собственная куртка преступника, а не какие-то там неизвестные волосы.
Вышеслав потряс во все стороны головой, скороговоркой сказал, что тоже не прочь освежиться и поспешно выскочил за дверь.
Поиски короны продолжились без него.
На всякий случай сняли с потолка люстру, сорвали обои и паркет да ещё безжалостно вспороли обивку кресел и дивана. Однако и там короны не сыскалось. Старательный Дубовец по подсказке Гавличека даже в камин забрался, но только зря вымазался. В примыкавшем к кабинету туалете тоже ничего существенного не нашлось, кроме ведра, швабры и огромнейшего количества пакетов недорогих бумажных салфеток. Последняя несуразность могла кого угодно заставить задуматься и даже стать основой новой версии преступления, но Гавличек был стреляный воробей и по ложному следу идти не стал.
После того как в кабинете не осталось ни одной неповреждённой, следовательно не осмотренной, вещи, детектив удовлетворённо хмыкнул и сказал, что теперь самое время пойти другим путём и сделать главную ставку на человеческий фактор.
Это как? спросил генерал, испачканный, утомлённый и озабоченный.
Qui prodest? ответил Гавличек, демонстрируя отменное знание латыни, а вместе с ней и юриспруденции.
Посмотрев на вспучившиеся глаза своего питомца, сыщик сжалился и пояснил:
Надо подумать, кому всё это было выгодно.
И впрямь, оживившийся министр уловил брошенную мысль на лету с изяществом безнадзорного пса, радостно хватающего косточку, кому это выгодно? И главноезачем?
Как видите, член кабинета умел развивать очевидные мысли в единственно верном направлении. А ведь претензии на глубокое понимание прописных истин не каждому даны.
Давайте сядем и хорошенько подумаем, кому и зачем могла понадобиться королевская корона, вот какое предложение сделал детектив.
Согласитесь, в данный момент это было наилучшим вариантом ввиду отсутствия других предложений.
Сели и подумали.
Новые мысли не пришли.
Тогда на сегодня достаточно, сказал Гавличек, заметивший, что в данный момент у министра сохранилось лишь одно желание: забыться в здоровом и продолжительном сне.