Даниэль Зеа РэйЕгерь
Посвящается моему отцулучшему рассказчику в нашей семье.
Пролог
Куда ускользает надежда твоя,
Что пламенем ярости так обжигала?
Она ведь сияла, она ведь спасала,
Пока ты на прочность ее проверяла.
Ты тянешься следом и пальцы дрожат,
Ты рвешься за ней, но ее не нагнать.
И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас.
Жизнь без надеждывот он твой крах.
Ни марево мыслей, ни тлен всех побед
Не смогут вернуть тебе этой потери.
Останется горечь о прожитом дне
В пустом бытие, безвольном и сером.
Куда убежала надежда твоя,
Что пламенем ярости так обжигала?
Сквозь трещины этого бренного тела
Она утекла в закат бытия.
***
Роден, расскажи, как ты чувствуешь себя сегодня?
Она хотела поднять голову, но удержать ее не получилось, и голова склонилась на бок.
Я бо ..бо не
Ты больше не будешь?
Да, рот Роден распахнулся и язык вывалился наружу. Было трудно его заправить назад, но она справилась.
Каждый раз ты обещаешь вести себя хорошо и снова возвращаешься сюда. С чего мне опять верить тебе?
Не верь
Хочешь прожить остаток жизни в таком состоянии?
Не не хочу
Ты снова отрастила длинные ногти. Мне приказать их остричь?
Не-е-ет! Нет! Роден даже пошевелила пальцами, выражая протест.
Знаешь, что изменилось на этот раз? На этот раз всем на тебя плевать. Они устали. От выходок, от вечного чувства вины, от тебя, в конце концов. При встрече со мной твоя мама задала мне лишь один вопрос.
Роден мысленно улыбнулась, продолжая неподвижно сидеть.
Она спросила: «Сколько?», и достала именную платежную карточку. Уверена, что сейчас ты хочешь расхохотаться. Что касается меня, ты же понимаешь, что мне тоже глубоко наплевать Моя б воля, я бы отпустила тебя сейчас же. Но, твоя мама все оплатила и придется отработать. С этого дня тактика твоего лечения будет изменена. Завтра тебе перестанут давать лекарства, а через неделю ты станешь участником группы по психокоррекции суицидального поведения. Продержишься три месяцаи я тебя отпущу.
По Пошла ты на хренпромычала Роден.
Сеанс окончен. Увозите.
***
Роден сопроводили в комнату психокоррекции и закрыли за ее спиной дверь. Прежде она не раз бывала здесь, вот только в «групповухе» никогда не участвовала. Убогая обстановка «уютного домика» давно набила оскомину. Деревянные полы, деревянный стол, обитые шелком деревянные кресла, диван и даже резная рама на темном смотровом стекле вдоль одной из стен казались дешевыми фальшивками. Становилось жаль деревья, которые загубили ради создания столь безвкусного интерьера. А это матовое стекло? Что может лучше напомнить о том, что ты в неволе, чем подделка под зеркало?
Роден плюхнулась в кресло, сбросила с себя тапочки и вытянула ноги. Окинув взглядом собравшихся, она скривила губы и отвернулась.
Теперь мы в полном составе, оживилась Кашпо. Давайте начнем с того, что представимся друг другу и немного расскажем о себе.
Повисла тишина.
Ну что ж, вздохнула Кашпо, тогда начнем с участника по правую руку от меня и будем двигаться против часовой стрелки. Все согласны?
Тишина.
Пожалуйста, представьтесь, попросила Кашпо, кивая пухлой девице с розовыми волосами.
Элайза Арти, ответила та.
Можно просто имя, улыбнулась Кашпо, Элайза.
Да пошла ты! ответила девица и показала доктору средний палец, чем вызвала у Роден искреннюю усмешку.
У девчонки руки ходили ходуном. Ее явно ломало. Не то от препаратов, которыми ее не меньше месяца кормили здесь, не то от синдрома отмены чего-нибудь повеселее в свободной от предрассудков жизни.
Элайза, расскажи нам, пожалуйста, немного о себе, вновь попросила Кашпо.
Девчонка сжала кулачок и поднесла его к губам.
Хорошо, Элайза. В следующий раз, мягко отозвалась Кашпо и взглянула на мужчину, сидящего на диване.
Роден покосилась на незнакомца и тут же отвернулась.
Меня зовут И. У меня депрессия длиною в жизнь и мне периодически надоедает так существовать, он улыбнулся и показал два ряда отбеленных зубов.
Чем ты занимаешься, И-и-и? спросила Кашпо.
Кутежом я занимаюсь, И. откинулся на спинку дивана и развел руки по сторонам, устраиваясь поудобнее. Баб трахаю, в игры играю.
Просераешь семейное добро? не удержалась от комментария Роден.
Элайза захихикала в кулачок. И. вскинул бровь и уставился на Роден.
Если есть, что сказать, могу уступить очередь!
Себе уступи, буркнула Роден.
Что прости?
Прощаю! она развернулась к нему лицом и уперла локти в колени.
Она знала, что в вырезе больничной рубашки ему видна ее грудь. Порезанная, покрытая татуировкой грудь. И. сглотнул и отвернулся, а Роден вернулась в прежнюю позу.
Спасибо, Идрих, натянуто улыбнулась Кашпо. Следующий?
Историю этой женщины Роден желала услышать. Наверное, из всех, сидящих здесь, только ей досталось от жизни так же много, как и Роден.
Меня зовут Мистроль. Я попала в авиакатастрофу на своем корабле. Теперь я такая, какой вы меня видите. Ни мужа, ни любовника, ни детей. Я всегда думала, что жизнь моя будет насыщенной и яркой. К сожалению, я сгорела не в огне наслаждений, а в пламени пожара. Теперь мне жить не весело, а больно.
Мистроль замолчала и настала очередь говорить Роден.
Лоскутное Одеяло, произнесла она и повернулась к Мистроль. Ты не против, если я буду называть тебя Лоскутным Одеялом?
Роден! гаркнула Кашпо.
Следует отдать Лоскутному Одеялу должное: она с достоинством кивнула и ответила:
Нельзя.
Зря, повела плечом Роден. Доктор Кашпо говорит, что принятие себя такой, какая ты есть, один из этапов успешной терапии.
Кашпо?! прыснула смехом Элайза.
Да, Язва. Я называю ее Доктором Кашпо!
Роден, с угрозой отозвалась Кашпо.
Доктор Ночной Горшок, если угодно! повысила тон Роден.
Как ты назвала меня? опомнилась Элайза.
Язва, повторила Роден.
Да пошла ты, сука!
Ржать в кулачок, пока другие отгребают, это же про тебя, Язва!
Лицо Элайзы побледнело, и она отвернулась.
Хороша терапия, засмеялся И. Может и мне кличку дашь, Страшила?
Красавчик, как ни в чем не бывало, пожала плечами Роден.
Хм-м, кивнул И. Мне нравится.
Не стоит благодарности.
Роден, ты расскажешь нам о себе? устало произнесла Кашпо.
Меня зовут Страшила. Я страшная и уродливая, как снаружи, так и внутри. Меня никто не любит, Роден задумалась, даже кошак, живущий в нашем имении вот уже тринадцать лет. Всем насрать на Страшилу. А Страшиле насрать на всех. Хотела избавить мир от своего присутствия, да вот, Роден запрокинула голову и уставилась в потолок, бляди не дают
Лучше бы дали! пискнула Язва.
Вот и я их прошу, а они меня к Доктору Кашпо. Говорю же, бляди
Спасибо, Роден, вздохнула доктор. Следующий?
Следующий, отозвался мужчина в кресле, чем привлек внимание Роден.
Она склонила голову, взглянула на чудака и вернулась к созерцанию потолка.
Мы все должны хотя бы представиться, напомнила Кашпо.
Следующий, повторил мужчина.
Но ты последний в группе, Паскаль.
Мужчина вольготно закинул ногу на ногу и поудобней устроился в кресле.
Называйте меня «Темный», попросил он.
Темный? переспросила Кашпо.
«И в сумраке печалей не разглядеть его лица. Он отравляет все своим приходом. Он Темный, как его душа, и, в то же время, Онпосланник Бога».
Роден медленно склонила голову и уставилась на мужчину, который цитировал поэму Сугрида Лэвэодного из малоизвестных суирских поэтов.
«Я верую, что все есть связи в этом мире, произнесла она. И там, где правит Свет, в тени нас поджидает Тьма. А если Он десница Бога, то в сумраке печалей у Смерти все же нет лица».
Хлопок. Еще один. Роден повернулась к аплодирующему Красавчику. Кажется, тот был впечатлен.
А мне начинает нравится ваша кампания! весело заявил он. Кто написал эту помпезную хрень о смерти?