- Завтра покажу вам виноградники, - улыбнулся он в ответ.
Подождал, когда я посмакую первый глоток, приподнял вопросительно бровь. В единственном глазу было такое нетерпение, что я задорно улыбнуласьпрям, как мальчишка!
- Великолепно, - не покривив душой, заверила я его. Вновь поднесла бокал к губам, но тут же опустила руку: - Алина Горская действительно была невиновна?
- Вы все-таки сомневаетесь - удрученно качнул головой граф.
- Если ее действия расценивать, как наказание, то каков должен быть проступок? - спокойно объяснила я свою точку зрения.
- Очень серьезным, - согласился Горин, взглядом дав понять, что сожалеет о своих словах.Метельский жестоко надругался над двумя девочками, дочерями торговца с гор. Одной было одиннадцать, второй едва исполнилось девять.
- Нет!отшатнулась я. Вино плеснулось в бокале, окрасив бордовым стекло.
Граф отставил бутылку, которую держал в руке, подошел ко мне. Забрав из трясущейся руки бокал, прижал к себе:
- Извините меня, Эвелин! Я не должен был этого говорить.
Не должен был.
Я решительно отстранилась, сглотнув вставший в горле ком, глубоко вздохнула, усмиряя разбушевавшееся сердце:
- Должны были, граф! Должны! Чтобы я знала, с кем столкнула меня Заступница, чтобы я перестала быть столь наивной, какой была.
- Я бы предпочел, чтобы все осталось, как прежде, - Горин склонился к моей руке, тронул губами запястье, словно еще раз просил прощения.Вы говорите про наивность?отдав мне бокал, он сделал шаг к столу. Вновь повернулся, посмотрел на меня. Вроде и не намного выше, но я под этим взглядом почувствовала себя ребенком.Торговец сам продал их Метельскому за несколько золотых монет, и если бы не жестокость, после которой младшая из девочек едва не скончалась от кровотечения, да не Алина Горская, которая сначала ее выходила, а потом, найдя барона, устроила над ним самосуд, никто бы и не удивился. Это в княжеской семье дочь, как нить, связывающая два рода, а в бедных, да когда этих девчонок не две и не три.
Он не закончил. Наполнил свой бокал, сделал крупный глоток, забыв, что вино нужно пить медленно, ощущая его аромат, позволяя раскрыться вкусу.
Впрочем, о чем я только думала.
- Она ведь его любила?я посмотрела на графа. Говорила про барона, ставшего для меня теперь олицетворением зла.
- Алина?уточняя, переспросил он.Трофим уже дважды предлагал ей стать его женой.
Я кивнулапоняла, что именно Горин хотел сказать, сделала еще один глоток и еще убегая от жажды, которую испытывала после всего сказанного.
Увы, я начала этот разговор и заканчивать, не получив ответа не собиралась:
- Что в этих письмах? Они кажутся.
- Совершенно невинными, - усмехнулся граф.Если не искать в них другой смысл, то именно такими и являются.
- А если искать?ухватилась я за его оговорку.
- Эвелин Эвелин - в его голосе появилась суровость.
- Алексей Степанович, - грустно улыбнулась я ему, - скажите мне, пожалуйста, моего мужа кто-нибудь ищет?
Ответ я знала еще до того, как он его произнес.
Неудачи в переговорах с князьями Ритолии нужно было на кого-то списать. Граф Орлов оказался для этого подходящим вариантом.
***
Моя мысль получила подтверждение уже на следующее утро.
Мы как раз сидели за завтраком и обсуждали предстоящую прогулку, когда перед графом появился светящийся шар, через секунду упавший в его руку свернутым в трубочку посланием.
Извинившись, Алексей Степанович вышел из-за стола, сделав знак Ивану, находившемуся тут же, в столовой, следовать за ним. Минут через пятнадцать прислали и за мной.
- Что-то с Георгием?входя в кабинет графа, воскликнула я, отметив, насколько суровыми были их лица.
- Вы должны прочесть, - произнес Горин в ответ. Когда я подошла ближе, подал бумагу, на которой были отчетливо видны символы императорской власти.
Рука едва слушалась, но я взяла лист, отошла с ним ближе к окну. Не потому, что не хватало света, просто хотелось отстраниться от всех, остаться наедине с тем, что меня ожидало.
Ровные строчки, уверенный почерк. У моего отца был такой же. Почерк человека, знающего, что и почему он делает.
Сквозь выступившие слезысердце знало, сжимаясь от тоски и боли, прочитала первые слова. Заверения в своей благосклонности, сожаление, что все сложилось именно так, а не иначе.
Сглотнув ком в горле, взглядом спустилась ниже.
я с женщинами не воюю.
Прочла эти несколько слов раз, два, три. Ничего не менялось, лишь более обнаженным становился смысл.
Неимоверным усилием заставив себя не разрыдаться, вновь поднялась чуть выше.
если вина графа Орлова будет доказана.
судьбу титула мы решим, не ущемляя ее интересов.
она слишком молода и неопытна, чтобы быть замешанной в делах своего супруга, поэтому мы не будем настаивать на публичном суде, ограничившись отречением от мужа, произнесенном в присутствии высочайшего двора.
- Нет!твердо произнесла я, отбросив послание императора Ксандра на пол.Я - не отрекусь!повторила еще жестче, сама удивляясь своей решимости.
- Вас никто не осудит, Эвелин, - не столько мягко, сколько осторожно, заметил Горин.
Резко обернулась к нему. Его единственный глаз говорил иное! Алексею Степановичу было приятно услышать мои слова.
Но.
- Онмой муж, - я чувствовала, как слезы стекают у меня по щекам, но сдерживать их даже не пыталась.Преклонив колени перед Заступницей, я давала клятву быть рядом, что бы ни случилось.
- А как же дочь?Горин подошел ближе, взял меня за руки.Его дочь? Как быть ей?
Я поняла, о чем именно он хотел сказать, но подумала совершенно о другом.
Алена! Дочь человека, которого все будут считать предателем.
- Вы права, Алексей Степанович, - не отнимая рук, кивнула я. Потом подняла голову, чтобы встретиться с ним влажным взглядом.Вы ведь позаботитесь о ней?
- Благая Заступница!хрипло выдохнул стоявший у стены Иван.
- Что ты надумала!голос графа звучал низко, сочился угрозой.Тыдевчонка. Ты хоть понимаешь.
- Понимаю!совершенно спокойно перебила я его.Я все понимаю, Алексей Степанович, - продолжила все с той же уверенностью.И я должна это сделать. Если не для Георгия, то для дочери.
- Нет!граф медленно повел головой из стороны в сторону.Я не могу позволить.
- Вы не можете запретить, - поправила я его.Только помочь!
- Этосумасбродство!отпустив мои ладони, отошел он к столу.Вы просто не осознаете, насколько это сложная задача. Для мужчины сложная, а для вас.
- Хотите сказать, непосильная?развернулась я, наблюдая за ним.
Известие от императора разом уничтожило то, что поддерживала магия, вернув ему возраст. Те самые далеко за пятьдесят, которые сейчас были видны в тяжелых, усталых движениях, в том, как опустились его плечи.
От той мощи, которую еще вчера едва сдерживала суровая ткань военного мундира, сегодня не осталось и следа.
- Давайте просто предположим, - он повернулся ко мне, - что вы убедили меня в правильности своего решения и поехали на границу. Куда именно вы отправитесь? С чего начнете? К кому обратитесь за помощью?
Стоило признать, он выбрал лучший путь, чтобы доказать мне бессмысленность собственной затеи. Ответов на эти вопросы у меня не было.
Впрочем.
- С писем князя Изверева, - чуть дрогнувшим голосом произнесла я.Я начну с писем князя Изверева, - повторила уже тверже.
- Да письма, - после недолгого молчания кивнул граф.Эвелин.
- Я понимаю, Алексей Степанович, - грустно улыбнулась я, действительно понимая.
- Мои заслуги - в прошлом, - опустил он голову, но тут же вновь посмотрел на меня.Я сделаю все, чтобы восстановить его доброе имя.
- Я верю вам, - теперь уже я подошла к графу, - поверьте и вы мне.