Он не сразу ответил. Даже отреагировал с задержкой. Сдержанно кивнул, приподнимая уголки губ в бодром жесте. Только глаза оставались пустыми. Безжизненными.
Соня искоса смотрела на парня, не зная, как справиться о нем. Хотя, может и не нужно было. Он не выглядел как человек, которому нужна помощь. Только тишина. Ну и, может, закопать тело, которое не мог отодвинуть слишком далеко. Возможно, не было места. Возможно, просто не хотел.
***
Девушка не ошибласьпримерно через час за ними действительно пришли. Убрали деревянную решётку, которая нужна была не столько для сдерживания пленников, сколько чтобы проходившие мимо люди не провалились внутрь. Такая же самодельная лестница со слегка проросшими перекладинами, медленно спустилась вниз, приглашая людей выбраться обратно на людской уровень.
Едва оказавшись на твёрдой сухой земле, Соня не могла не выдохнутьдышалось здесь в разы легче. Воздух суше, да света больше, что давало передышку уставшим от постоянного сумрака глазам.
Андрей вылез последним. В основном потому, что на плече безвольной куклой лежало небольших размеров тело. Однако даже после короткого восхождения юноша сильно вспотел. Алиса никогда не весила больше пятидесяти килограммов, но после смерти окоченевшее тело стало тяжелее в разы. И тем не менее он не сбросил ношу с плеч, стоило найти опору под ногами. Бережно переложил на руки, стараясь удерживать голову на плече. Болтаясь внизу, её макушка буквально смотрела в землю, чего точно не могло быть с теми, у кого шея цела. Так легче переносить утрату.
Позвольте, однако стоило одному из мужчин протянуть руки к мёртвой девушке, как Андрей отступил на шаг, едва не проваливаясь обратно в яму.
Я сам.
Мы должны сделать все по правилам, продолжал настаивать прихожанин, хмурясь из-за отказа в помощи. Преподобный Иосиф знает, как лучше поступить.
Ах преподобный Иосиф? А не пойти бы вашему преподобному
Так, давайте не будем ссориться, хлопнул в ладони Стас, не давая товарищу окончательно настроить местных против них. Андрей, они ничего с ней не сделают. Просто отдай тело и пойдём дальше.
Он не хотел её отдавать. В основном потому, что не доверял, но было ещё что-то помимо недоверия. Тихий голосок, который постепенно переходил в оглушающим вопль, кричал о грядущей беде. И не только для их пятёрки.
Взгляд на ждущего у повозки мужчину ничем не помог. Тот стоял, поджав губы, исподлобья глядя на тело, словно его совершенно не заботила чужая смерть. Скорее всего так и было. И от этой мысли становилось ещё хуже.
Он с трудом переборол себя, кладя Алису в повозку, поправляя капюшон. Проверяя, чтобы лицо оставалось закрытым. Так их учили в бункере. Проявлять уважение к усопшим. Будто извиняясь, что не смогли спасти.
Лесное поселение оказалось намного больше, чем представляла Соня. Ряды небольших домиков, сделанные из подручных материалов, ровные тропинки, призванные быть подобием городских дорог, даже своеобразная центральная площадь была. Ее главным украшением служил каменный колодец, прикрытый сверху куском шифера. Достаточно легко снять взрослым, но проблематично слишком любопытным детям. Оно и к лучшему, меньше несчастных случаев будет.
Что действительно не нравилось девушке, так это отсутствие солнечного света. Соня не совсем понимала по какой причине это происходит. Кроны деревьев хоть и были довольно густыми, вряд ли смогли бы сами создать такой полумрак. Скорее всего люди постарались максимально изолировать это место от любопытных глаз. Даже от тех, что сверху.
Мне кажется, это плохая идея, заметил Артур, не обращая внимание на косые взгляды сопровождающих. Намного больше чужого мнения его волновала судьба друзей. Которая даже в собственном воображении не хотела становиться положительной. Такое ощущение, что наши шансы выбраться отсюда живыми тают с каждым шагом.
С шагом? Скорее с каждой его половиной, Надю в дрожь бросало от этого места. И дело было не в мрачной обстановке и горящих факелахединственных источниках света. Девушку пугали кресты. Деревянные, они были буквально на каждом углу. Только вместо традиционной фигурки Иисуса по середине красовались черепа животных. В основном коты, но иногда, на особо крупных фигурах, располагались головы собак. Точнее щенят, судя по их размеру. Чего они от нас хотят?
Вряд ли подружиться хотят, мнение Сони было основано на автоматах и обрезах, которые были у каждого второго жителя. И как бы ей не хотелось этого говорить, обозначить общую идею надо было. Стас прав, нужно искать возможность сбежать. Потому как если не сейчас, второй шанс вряд ли появится.
Идущий чуть позади мужчина удивленно приподнял брови, но говорить ничего не стал. Однако отрицать не было смысласлова девушки ему льстили. И вызывали в груди приятное, мягкое тепло. Совершенно неуместное в их нынешнем положении. Жаль, что собственному сердцу не интересно мнение разума.
***
Для них накрыли стол. Выделили отдельное помещение. Дали время умыться, на сколько это вообще было возможно в полевых условиях и только после этого пригласили на ужин.
Внутри уже ждал Иосиф. Сидел во главе стола, положив подбородок на сцепленные в замок руки, и внимательно наблюдал за вошедшими ребятами. Те, в свою очередь, не решались подойти к столу, нерешительно переминаясь с ноги на ногу у входа. Чужой домчужие правила. Никогда не знаешь, чего ожидать от малознакомой и малоприятной личности.
За спиной главы общины стояли двое молодых людей. В одном из них Соня узнала Серафима. Имя девушки она не знала, но была уверенаименно она приходила к ним днем, чтобы сообщить об ужине. Удивительная схожесть этих ребят наталкивала на мысль о непростом кровном родстве. Они словно отражения друг друга.
Присаживайтесь, широким жестом кивнул мужчина, приглашая не только вошедших, но и собственных детей за стол. Думаю, все мы немного проголодались.
Слабо сказано.
Только вот наученные горьким опытом последнего подобного «пиршества» приступать к еде никто не спешил. И хоть желание попробовать горячую пищу было велико, они опасливо поглядывали на полные тарелки, ожидая, когда хозяин вечера попробует первый кусок.
Не волнуйтесь, легко улыбнулся мужчина, прикрывая глаза. Я позвал вас не для того, чтобы отравить. Я лишь хочу поговорить с вами. А пока поешьте. Уверяю, еда не отравлена.
В доказательство своих слов он сам положил в рот кусок вырезки и моркови, после чего, немного пожевав, проглотил еду. Без всяких видимых последствий для себя. Только после этого ребята приступили к еде. Правда все равно с опаской, то и дело поглядывали на таких же молодых людей, изучая их реакцию. Которой не было. Серафим и его сестра спокойно поглощали ужин, не поднимая взгляда от тарелки. Вообще старались не двигаться. Что странно, ведь рядом находился родной для них человек. Не важно, каким было отношение к его вере.
Мне жаль вашу подругу, заговорил Иосиф, заставляя остальных замереть на месте, поворачивая голову в его сторону. Соня кинула быстрый взгляд на Андрея, но тот оставался спокойным. Даже слишком, но пока этого было достаточно. Приношу свои искренние соболезнования. Поверьте, мы сделаем все, чтобы ее душа попала в Рай.
Вы пригласили нас поговорить о вере в Бога? Стас не собирался вести философские рассуждения о религии. Гораздо важнее было узнать обстановку в поселении, чтобы потом уйти.
Скорее о вашем отношении к религии в целом.
Боюсь, это слишком сложный вопрос. Да и мы не самые религиозные люди.
И все же?
Предпочитаем веру в свои силы, вторила другу Соня, откладывая слегка ржавую вилку. Аппетит совсем пропал. Непонятным образом этот мужчина внушал некий страх, что напрочь отбивало всякое чувство безопасности. Как и Алиса.
Понимаю, это дело каждого, кивнул мужчина, внимательно разглядывая поочередно своих детей. И остановил выбор на дочери. Вы знакомы? Думаю, вы уже поняли, что это мои дети. Серафим и Варвара, самые послушные из всей общины, его слегка морщинистая рука накрыла кисть сидящей рядом девушки, от чего та вся сжалась, забывая дышать. Верно?
Соня нахмурилась. Ее удивила такая реакция Вари, но еще больше не понравился взгляд ее брата. Рука Серафима до побелевших костяшек сжала вилку, глаза застыли на одном местетам, где рука отца накрывала пальцы Вари. И почему-то Соне не нужно было гадать в чем тут дело. По напряженным плечам и бегающему взгляду девушки, по застывшему лицу Серафима. По тому, как нежно смотрел Иосиф на свою дочь, слишком осторожно гладя длинные тонкие пальцы.