Арис ГальтПотерянные дети
Мягкое льющееся отовсюду свечение обволакивало меня словно уютное покрывало. Я лежал раскинув руки и вбирал в себя этот умиротворяющий белый свет, наслаждаясь наступившей безмятежностью
Ну и долго ты так собираешься валяться? нарушил мою идиллию требовательный звонкий голос где-то рядом. Окончательно ее доконала волна боли, внезапно разлившаяся по затылку. Морщась, я с трудом сфокусировался на появившемся над головой силуэте. Дин стоял уперев руки в пухлые бока, и взирал вниз на моё тщедушное, на его фоне, тельце, явно ожидая, когда до меня дойдёт суть вопроса.
Видимо крепко ты приложился головой, буркнул он после длинной паузы и наклонился, чтобы подать мне руку.
С трудом поднявшись, почувствовал как земля уходит из-под ног. Благо вовремя подоспела стена по которой змеились трубки и кабели, схватился за один из них в ожидании когда пройдёт приступ головокружения. Прислонился лбом к прохладному металлу стены и почувствовал себя немного лучше. Бескрайнее свечение оказалось обычным световым потолком, только почему-то здесь он светил чисто и равномерно, в отличие от основной части зала, где странные потемнения разной интенсивности расползались как кофейные пятна на белом полотне.
Головокружение почти прошло и я, все еще держась за стену, медленно повернулся к месту происшествия. Интересно, как я мог ушибиться головой так сильно, если пол обладал чудесным до раздражения свойствомпружинить при падении и даже беге, что сильно мешало нам с Дином гонять по периметру Главной Игровой. Но мы не сдавались и часто это заканчивалось какой-нибудь историей, как например в прошлый раз, когда я, практически в шаге от победы, наступил на машинку одного из любимцев воспитателей и раздробил ее в хлам. Дин тогда здорово рискнул взяв вину на себя, иначе я бы уже сидел в изоляторе, учитывая мою повышенную активность последнее время. Да, он действительно был моим лучшим другом и я тогда пообещал себе что в следующий раз обязательно его тоже выручу. Ему вообще-то редко попадает на орехи, может потому что он выглядит таким правильным и сдержанным с этими его всегда аккуратно зачесанными волосамимы даже когда бегаем, он потом обязательно достает свою маленькую расческу и приводит их в порядок. Я вот свои волосы даже не пытаюсь расчесывать, пару раз пыталсяони все равно торчат во все стороны. А может, мне больше попадает потому, что я не умею так хорошо как он скрывать свою неприязнь к воспитателямнепонятно почему, но каждый раз, когда кто-то из них подходит близко, у меня прямо аж холодок по спине пробегает, брр.
Пойдем, а то обед пропустим, ну? Дин нетерпеливо переминался с ноги на ногу и поглядывал в сторону столовой, куда уже начали стягиваться другие дети. Я уж было решил бросить свои поиски, когда взгляд зацепился за продолговатый, шириной с ладонь, металлический выступ в полу, протянувшийся до пневматической двери в стене, такой же серый, как и поверхность пола. Я вспомнил что через эту дверь воспитатели уходили к себе после рабочего дня и вдруг с удивлением подумал что никого из нас никогда не интересовало что там за ней и что она вообще существует.
Я пошел, коротко бросил Дин и развернулся уходить. Это быстро вывело меня из задумчивости. Что ж, мы так и не выяснили кто победитель, это надо исправить.
Попробуй догони! крикнул я и помчался в столовую.
Когда мы уселись за наш стол тяжело дыша от гонки, нас уже ожидали ароматные горячие блюда. Тем не менее мы так нетерпеливо бежали на обед не из-за них, а двух небольших колбочек золотистой жидкости, по одной на каждого. Мы прозвали ее «нектаром», после того как на одном из уроков всем показывали фильм про птичек колибри, которые пьют сладкий нектар из разных чудесных цветов. Мы с Дином никогда вживую не видели ни цветов, ни колибри, но почему-то были уверены что эти цветные красивые птички пили ту же самую волшебно сладкую жидкость, что и мы, и от этого у них по телу тоже разливалось тепло и блаженство, а вкус еще долго оставался на языке. Мы даже иногда завидовали имведь они питались только нектаром, а нам приходилось есть еще и другую еду. Впрочем, после него любая еда была довольно аппетитной.
Дин тут же одним глотком опрокинул нектар и с блаженным видом принялся за еду. Я на этот раз действовал медленнееголова после бега снова неприятно разболелась. Я медленно поднес колбу ко рту, но выпить не успел. Нестерпимо сладкий запах ударил в ноздри и меня буквально чуть не вывернуло. Я отставил ее подальше от себя и сглотнул. Дин замер с ложкой на полпути и уставился на меня круглыми от удивления глазами.
Динтихо прошептал я, чувствуя как меня продолжает мутить. Я не могу это выпить
Ты с ума сошел? так же тихо прошипел он, оправившись от изумления. Проблем захотелось?! он зыркнул в сторону воспитателей. Те отошли к противоположному концу столовой, где какой-то мальчик натужно кашлял. Но мы оба знали, что скоро они начнут двигаться обратно в нашу сторону.
Я правда серьезно, меня от запаха тошнить начинает, может это из-за головы Помоги мне, а? уточнять в чем заключалась помощь не понадобилосьсудя по тому, как он побледнел, Дин и сам все понял.
Лиам, ты вообще представляешь себе чтоон осекся и задорно улыбнулся оглянувшемуся воспитателю. Как только тот отвернулся, улыбка тут же исчезла и он гневно продолжил: Что меня после этого ждёт, если заметят?
Пожалуйста, друг, я не хочу в лазарет, прошептал я одними губами. В любой момент один из воспитателей, а то и несколько могли вернуться. Если они увидят, что я не могу выпить нектар, даже если меня заставить, то точно отправят в лазарет. На самом деле, никто из нас никогда особо не болел, и воспитатели не упускали случая лишний раз напомнить, что это только благодаря ежедневному приему нектара. Как будто нам плакатов в столовой было мало. Но случалось что иногда туда забирали некоторых особо активных детей с каким-нибудь вывихом или порезом и когда они возвращались, то вели себя иначе, будто из них высосали всю энергию и все что они моглиэто тихо сидеть поодаль от остальных и монотонно что-то собирать.
Дин перевел взгляд на воспитателей за моей спиной. Его гнев сменился волнением и лицо все еще бледное, теперь пошло красными пятнами:
Подвинься ближе к столу и поменяй свою колбу местами с моей, быстро и твердо прошептал мне.
Прошло несколько дней, и все это время Дин продолжал мне помогать. Меня все так же подташнивало от запахов, я не мог пить нектар и с трудом, но ел, чтобы не вызывать подозрений. Я стал плохо спатьво снах мне являлась та дверь, возле которой я ударился головой, она отъезжала в сторону с влажным звуком гидравлики и меня заливал яркий белый свет, бивший из дверного проема. В другой раз я входил в нее и тогда оказывался в каких-то расплывчатых, но странно знакомых коридорах, которых я никогда в жизни не видел, шел по ним в компании каких-то высоких людей, которых казалось хорошо знал, но вспомнить не мог, а коридоры все не кончались, перетекая из одного в другой. Меня стало преследовать гнетущее чувство от неясных вопросов, рождающихся где-то на грани сознания. Я стал больше наблюдать. Стал замечать как Дин и остальные каждый раз после обеда становились расслабленными, будто слегка отупевшими. И как каждый день поразительно похож на предыдущий. Мне стало казаться что все мыя, Дин, вот тот мальчик, машинку которого я превратил в лепешку, и все остальные, мы все как те мушки, застывшие в кусках янтаря, которых показывали нам в одном из фильмов, только нашим янтарем был Нектар. С каждым днем мы застываем все больше, ничего не подозревающие и не властные над тем что с нами происходит.
Я перестал гоняться наперегонки с Дином и стал все больше погружаться в свои размышления в уголке для чтения. Думал о своих странных снах, об этой невзрачной двери для персонала, застрявшей занозой в моей голове, о смутном ощущении тревоги, которое стало теперь почти привычным. Я часами мог делать вид, что читаю книгу, периодически перелистывая страницы. Дин, устав наблюдать меня в новом образе, уходил играть с другими, но иногда возвращался и ненадолго отвлекал меня от размышлений болтая о чем-то своём.
Примерно через неделю я проснулся с ощущением что этот день будет другим. В голове у меня словно прояснилось, и план, который медленно зарождался в глубинах моего сознания, наконец-то обрел форму. Я дождался когда мы с Дином как обычно после обеда пойдем в зону для чтения. За эти дни я выяснил, что это место весьма уединенное, ведь другие дети считали чтение смертной скукой, особенно после обеда, и предпочитали аудио и развлекательные визуализации.