А что именно о костях?
Эй, я не хочу отвлекать тебя от Робин, собачки и выдуманных прекрасных людей.
Так что?
Доктор Харгроув управилась быстрее, чем думали. Все три скелета утопленных жертв составлены полностью, не считая отсутствующих правых рук. Неизвестная Номер Два чернокожая женщина, в том же возрастном интервале, что и Номер Один та, что со сломанной ногой, и тоже, вероятно, удушена. Судя по длине ее бедер, рост минимум пять футов семь дюймов, и степень деформации указывает на то, что у нее, видимо, был значительный лишний вес. Харгроув предположила, что этому захоронению примерно полгода, но точно установить она не может. Номер Три белая женщина, старше, чем другие, около пятидесяти лет, среднего роста, тоже сломана подъязычная кость, никаких особых примет не найдено. Давность захоронения возможно, та же самая, что и у Номера Два, а может быть, и больше, трудно сказать. Еще один кусочек информации: в списке департамента полиции Сан-Диего числится пропавшая чернокожая женщина по имени Шералин Докинз. Двадцать девять лет, аресты за попрошайничество и наркотики; пять лет назад она сломала ногу в автокатастрофе, и после этого хромала.
Сто двадцать миль отсюда, прикинул я. Наш преступник путешественник?
Это именно то, что мне было нужно. Я сказал Риду найти ее родных, съездить к ним и удостовериться. Нужно, чтобы он почувствовал, что может чего-то добиться; у парня низкая самооценка, а?
Он узнал что-нибудь у бухгалтеров Вандера?
Ничего. «Глобал инвестментс» направили его к адвокату Вандера, где его отфутболили к секретарше, а та к своей секретарше. Которая заставила его подождать, а потом уведомила, что перезвонит ему. За Трэвисом Хаком или Силфордом Дабоффом тоже ничего особенного не числится. И никакой связи между ними не выявлено.
Захватывающий мир сыска, вздохнул я.
Посмотрим, что Рид сможет узнать от родных Шералин Докинз. Может быть, она переехала в Лос-Анджелес, и мы сможем проследить какую-нибудь связь с кем-нибудь.
Если она действительно переехала, следует подумать вот о чем: болото находится не так далеко от Лос-Анджелесского аэропорта, а вокруг него полным-полно уличных проституток.
Хм-м мне это нравится. Ладно, возвращайся к своей киношке. Кстати, что именно ты смотришь?
«Шараду».
Беготня по Парижу и короткие разговоры Если б все преступления были такими интересными!
Хочешь, одолжу тебе после того, как мы посмотрим?
Нет, отказался Майло. Сейчас мне не до выдумок.
Глава 9
Я прибыл как раз вовремя, чтобы успеть на разговор с матерью Селены Басс. Чиновник в гражданской одежде сообщил мне:
Они уже начали. Комната Д наверху.
Дверь была не заперта. В комнате работал кондиционер. Майло сидел напротив Эмили Грин-Басс. Его галстук был аккуратно завязан, лицо выражало сочувствие. Я видел, как он практикуется перед зеркалом для встреч с убитым горем родственниками жертв. Расслабить мышцы. Убрать из глаз хищный блеск.
Белые волосы Эмили Грин-Басс теперь отросли и были заплетены в косу. Одета в черную водолазку, длинную серую юбку и черные замшевые мокасины. Хозяйка ювелирного магазина без единого украшения. Черты ее лица были острыми, словно вырезанными лазером, слишком острыми, чтобы быть красивыми. В лучшие времена она, несомненно, была прекрасной женщиной; сейчас же превратилась в ледяную статую.
Сбоку от стола сидели два массивных мужчины в возрасте чуть за тридцать. На старшем были желтая рубашка для гольфа, черные штаны и парусиновые туфли. Светлые волосы с рыжиной разделены надвое пробором. Чисто выбритый, толстошеий, с красноватым носом.
Тот, что помоложе, был немного смуглее, такого же массивного телосложения, но черты лица у него были тоньше. Он был одет в тускло серый свитер с надписью «Дэвид Линч рулит», помятые штаны с карманами и высокие шнурованные ботинки. Волнистые каштановые волосы достигали плеч, а подбородок скрывала белая треугольная бородка. Из заднего кармана свисала хромированная цепочка, и когда мужчина повернулся ко мне, она зазвенела.
Майло представил меня им, потом сообщил:
Доктор Делавэр, это мать и братья Селены.
Эмили Грин-Басс протянула мне длинную белую руку, которая была такой холодной, словно ее только что вытащили из морозильника. Я коротко пожал ее обеими руками, видя, что в серых глазах женщины стоят слезы.
Бритый сказал:
Крис Грин.
Марк, пробормотал бородатый.
Мы только что обсудили жизнь Селены в Лос-Анджелесе. Марк поддерживал контакт с Селеной после того, как она перебралась сюда.
Она навещала меня в Окленде, пояснил Марк. Сказала, что у нее все хорошо. И то же самое написала маме.
Эмили Грин-Басс не отводила от меня взгляд.
Я рада, что здесь психолог. То, что произошло это мог сделать только псих. В жизни Селены не было ничего экстремального. Уже долгое время.
Не было никогда, добавил Марк Грин. Лишь обычные взбрыки в молодые годы.
Это ты так считаешь, Маркус. На губах женщины появилась холодная улыбка. Когда мне приходилось иметь с ними дело, это совсем не выглядело так.
Марк дернул плечом и ссутулился. Цепочка снова зазвенела, и он протянул руку, чтобы прекратить этот звон.
Я выкидывал то же самое, и Крис, ага. Единственная разница в том, что мы лучше прятались. Он взглянул на брата, ожидая подтверждения.
Угу, согласился Крис.
К несчастью для Селены, продолжил Марк, у нее была манера сознаваться во всем. Правда?
Крис горько улыбнулся.
Как у католика на исповеди. Только мы не католики.
Сначала она опробовала сценарий на нас, сказал Марк. «Я выкурила косяк», «я смотрела порно по кабельному», «я соврала маме о том, где была». Мы ей отвечали: «Не говори об этом нам, балда. И уж точно не говори маме». Но она, конечно же, говорила.
Эмили Грин-Басс заплакала.
Типичное для подростка поведение, резюмировал Майло.
Мы зря тратим время, хмыкнул Марк Грин.
Она была просто без ума от музыки, заметил Крис.
Ну и что?
Марк, остынь. Я хочу, чтобы они узнали все факты.
Факт лишь в том, что она оказалась не в то время и не в том месте и наткнулась на реинкарнацию Теда Банди.
Наступило молчание. Затем Марк Грин снова заговорил:
Быть может, для всех замешанных это и новость, но то, что она увлекалась музыкой, не делает ее чокнутой. Изначально Селена была совершенно нормальной. Встретив людей, с которыми я ошивался, она сочла их странными.
Что это за люди? спросил Майло.
С работы, ответил Марк.
А точнее?
Какое это имеет значение?
Маркус, он пытается помочь, вмешалась его мать.
Я рад за него, фыркнул тот и обратился к Майло: Я работаю везде, где мне платят.
Марк получил диплом инженера-акустика, пояснила Эмили.
Я делаю звукозапись, настраиваю усилители в основном на концертах и частных видеосъемках. Сейчас мы делаем официальную серию рекламы, а братец Крис работает на «Старбакс», невразумительную кофейную компанию в Сиэтле.
Маркетинг и доставка, пояснил Крис.
Когда Селена приезжала к вам, Марк? спросил я.
Год назад, и примерно полгода спустя после этого. В первый раз я работал на съемках, и Селена болталась поблизости. Тогда она и сказала мне, что люди, с которыми я общаюсь, странные. Думаю, относительно той съемочной бригады это было верно. Половина диалогов была на итальянском, другая шла пантомимой некая дань памяти Пазолини, но никто из них по-настоящему не знал итальянского.
И «Оскар» им точно не присудили, бросил его брат.
Ну не всем же повезло прицепиться к тележке с кофе.
А второй визит Селены? напомнил Майло.
Это было, когда я попросил ее приехать на выходные, чтобы я познакомил ее с Клео на тот момент моей девушкой, сейчас уже женой. У нас на днях родился первый ребенок, и мне бы сейчас следовало быть дома. Можно закончить все это побыстрее?
Майло откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
Если вам больше нечего нам сказать, вы можете идти.
Марк почесал бородку, заправил прядь волос за левое ухо. На шее его красовалась сине-зеленая татуировка «Клео» в венке из виноградных лоз. Я понадеялся, что брак его будет долгим.