Алекс бросился к девушке, около которой сидел старик. Не успел он открыть рот, как мужчина тихо произнес:
Заткнись, если хочешь, чтобы она жила.
К ним подбежали другие. Среди магов был и отец. Его глаза обещали все кары неба и ада, но устраивать скандал перед всеми Март не стал, а потом и вовсе перевел взгляд на девушку. Жгучую злость смыло возрастающим удивлением, и мужчина уже приготовился разобраться в ситуации, но старик успел раньше:
Мы тут в качестве добровольцев. Не успели найти штаб, наткнулись на Шиара.
Алекс поспешно кивнул, упреждающе взглянув на отца. Тот нахмурился, подобный поворот дел его явно не устраивал
Позже объяснишься, понизив голос, прорычал он.
Вместе они транспортировали едва живую Леру во временный лагерь магов, где ею занялся Макс. Старик забрал себе приметный посох и Травознавец так и не понял, кто перед ним пытался испустить последний вздох. Пока алхимик колдовал над своей пациенткой, Март отвел старика и Алекса в сторону.
А теперь объясните мне, какого демона? глава пристально разглядывал стоящего напротив старика.
Много вам знать не нужно, ради вашей же безопасности, спокойно произнес тот, Довольно с того, что он, тут старик кивнул на Алекса, сунул нос туда, куда не следует. Какие последствия ожидают Лерис, сказать не могу.
Кулаки зудели от желания двинуть по морщинистой физиономии.
Сунул нос, куда не следует?! Она могла погибнуть!
Она и должна была погибнуть! прорычал старик, Погибнуть, чтобы остановить Шиара! Чтобы тысячи остались живы! И она это знала! Ее согласие было получено в добровольном порядке! А теперь
Он лишь махнул рукой. Алекс не мог поверить своим ушам.
Знала?! Хрень собачья!
Старик смерил его таким взглядом, что будь нервишки слабее, Алекс бы почувствовал себя последним дерьмом на свете. Но страшные глазки и нахмуренные бровки давно перестали быть для него авторитетом. Дерьмом себя Алекс не ощутил, а вот желание потренировать хук слева возросло. Март задумчиво потер подбородок.
И что теперь?
Не знаю, пожал плечами старик, Мне нужно уведомить о произошедшем определенный круг лиц. Раз юноша так любезно обломал все планы, то Лерис остается на его попечении. Если выживет, конечно. Я дождусь любого исхода, а после покину ее. На время.
Значит, рассчитывать от Вас на более детальную информацию не приходится? прямо спросил его Март.
Нет. Ваше дело сейчас позаботится о Лерис и сделать все, чтобы наш разговор не покинул пределы этого компании. Главное, что вы должны знать, люди, тренировавшие ее, заинтересованы в смерти Шиара не меньше вашего. Этого достаточно.
Старик развернулся и пошел в сторону жилых домов, а Март переключил свое внимание на него. Алекс скрестил руки на груди. Второй пробирающий до костей взгляд он выдержал точно так же, как и первый. И на предстоящий выговор ему было плевать. Март это тоже знал.
Тупость и отвага наше все, да, сын?!
Голос звенел, как натянутая тетива. Был бы у отца ремень, точно попытался бы применить в воспитательных целях. Даром, что никогда не бил.
Это мой выбор! И я бы поступил так снова!
Март со свистом втянул воздух и перевел тему.
Выходит, ты знаешь эту девушку?
Да, только не видел ее лет так семнадцать. Мы с ней дружили, в некотором роде. Потом она пропала. А я пытался ее найти. И вот
Алекс не хотел сейчас рассказывать отцу всю историю. В его душевные терзания была посвящена только мать. Но ее вскоре не стало, и мальчишка остался один на один со своими мыслями и переживаниями. Время постепенно заглушало чувство вины, и Алекс все реже и реже вспоминал о ней. До сегодняшнего дня.
Ладно, пойдем, проверим твою подругу.
* * *
Было мутно и пусто. Будто она плыла в плотном, вязком киселе. В голове толклись огрызки мыслей. Странно, она часто слышала, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но единственно, о чем получалось думатьэто жив ли Алекс. Круторогий, упертый баран, который своим бараньим мозгом решил, что сможет подобраться к Шиару незамеченным. Без прикрывающих разум и тело заклинаний, без магической брони. Самоуверенный, глупый мальчишка
Шиар. А он, оказывается, был красивым. Когда-то. Гармоничность идеального лица обезоруживала. Внешность ослепительная и прекрасная на столько, что она на секунду усомнилась в правильности своих действий. Иссиня-черные волосы, бледная, почти мраморная кожа, строгие черты, будто вырезанные умелым скульптором, и пустые, абсолютно бездонные глаза, в которых плескалось безумие. Именно они черными крючьями вспороли вуаль очарования. А потом Потом Лера просто сделала то, к чему готовилась семнадцать лет.
Было почти не больно. Только странное ощущение раздвоенности в конце. Она была Лерой и была Шиаром. Была жертвой и была палачом. Чувствовала хаос, окутывающий его плотным коконом. Ей хотелось крови, смерти, криков ужаса. И ей хотелось жизни, любви, счастья и мира. Она упорно пробивалась в центр этого водоворота безумия, отчаянно стремилась достигнуть дна. Достучаться до спящей глубоко под покровом тьмы души. Разбудить, заставить взглянуть на творимый им ужас, понять, почему он решился на такое.
И в качающейся перед глазами круговерти вдруг возникло еле заметное пятнышко. Крохотный ориентир среди черно-серой хляби. Это придало сил! С упорством горного тролля она рванулась вперед, на последнем издыхании устремляясь к источнику света в этом царстве мрака и отчаянья. Ее сердце ликовало. Смогла! Смогла!
Но до искомого дотянуться так и не удалось. Накопленные в течение многих лет эмоции прорвали силовой контур и устремились прочь. Это было так удивительно. Словно сотня и сотня светлых, крохотных бабочек отделялась от тела и разлеталась кто куда. Радость, счастье, надежда, восхищение, удивление, обожание И любовь. Горячая, сладкая, томная, спокойнаяразная. Любовь к друзьям, к родителям, к своему делу К избраннику. В груди стало тесно. Поток воспоминаний свободной рекой хлынул в голову. Самые ценные, трепетно хранимые глубоко в сердце. Первая любовь. Чистая, искренняя, бескорыстная, светлая. Когда ты готов отдать самого себя без остатка, не требуя ничего взамен. Бабочки-искры разлетались во все стороны, а ее с новой силой потянуло к светлому пятну. Оно разрасталось и обретало очертания. Было уже так близко, что только руку протяни, но вдруг все пропало. А взамен пришла боль.
Ее ломало, выворачивало на изнанку, жгло пламенем и сковывало лютой стужей. Хотелось кричать, но голос пропал. Плакатьно не было глаз. Она была обездвижена, скованна по рукам и ногам незримыми, острыми цепями, и это приносило еще большие страдания. Лера не могла сказать, сколько она пробыла в таком состоянии. Секунду? Час? Годы? Понемногу, мучительно медленно агония отступала, оставляя за собой пустоту и безразличие. Сначала появилось ощущение глаз и девушка, наконец, попыталась открыть веки.
Боги всемогущие, как же сложно! Хуже, чем на последнем испытании, когда ей пришлось сойтись в поединке с Мастером.
Проморгавшись, она обвела глазами окружающее пространство. Жива Что?! Жива? От удивления и дикой, истинно животной радости прибавилось сил. Девушка даже сумела повернуть голову
На нее смотрели до боли знакомые глаза. Светлые волосы были в полнейшем беспорядке, точно их хозяин недавно вскочил с кровати. И она поняла! Догадалась, что причинило ей боль. Кто причинил. Голос вернулся.
Алекс Ты идиот, прошептала Лера пересохшими губами, прежде чем потерять сознание.
* * *
Вижу, расстались вы не самым приятным образом, флегматично прокомментировал Март.
Семейное, огрызнулся Алекс
Не то, чтобы шок, но с толку сбивало определенно! Память услужливо подкинула все их мелкие стычки и препирательства. Заботливо отсчитала каждую пикантную ситуацию, и Алексу очень захотелось стукнуться лбом об что-нибудь твердое. Но он же не знал! Даже не догадывался! Она должна была это понимать!
Лера, Лера. Теперь перед ним была не та маленькая девочка. Нет, он, конечно, понимал, что она изменилась. Все же взрослеют. Алекс еще раз оглядел девушку. Куда девались пухлые розовые щечки? Скулы стали выше, четче. Черты лица приобрели резкость, но в то же время остались женственными. Пушистые темные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки, волосы потемнели, придавая медово-карамельному цвету насыщенности. Она никогда и близко не была красавицей, но ее внешность притягивала, заставляла задерживать взгляд на лице и выискивать причину, побуждающую смотреть снова и снова. Может, свежая, гладкая кожа, не знающая косметики? Чувственный изгиб губ? Или эта маленькая родинка, красиво расположившаяся на щеке?