Мы подъехали к больнице. Я бежал. Даже не помню, как мне удалось проскользнуть через приемный покой. Мне нужно было найти Её, убедиться, что Она жива.
Я буквально летал по коридору, заглядывая в палаты, ведь в любой момент меня могли просто попросить отсюда. И тут вдруг я понял, что нахожусь на этаже кардиологии, и здесь ее после аварии никак не может быть. Машинально заглядываю в последнюю дверь и замираю. В палате лежит моя мама. Она умерла полгода назад там, у нас. Это случилось именно в этой больнице. Там я ее не успел навестить.
Мама, я подскочил к ней, вглядываясь в ее лицо. Как мне ее не хватает.
Сынок, неужели ты все-таки пришел, она обхватила мою руку. Как я рада. Только сейчас думала о тебе.
Да, дел столько, мама, проект новый запускаем.
Знаю, знаюТы всегда куда-то бежишь, торопишься, как будто себя самого хочешь обогнать. Но это неправда: чем быстрее бежишь, тем быстрее доходишь до цели. Знаешь, иногда нужно просто остановиться. Я это здесь очень хорошо поняла
А если ускользает любовь
Она покачала головой:
Остановись. Настоящая не пройдет мимо. Сам Господь ее к тебе подведет.
Молодой человек, как вы сюда попали?
Медсестра стояла, широко открыв глаза от удивления и негодования.
Сюда нельзя, здесь тяжелые!
Это моя мама. Я сейчас уйду, промямлил я. Пока, мама. «И прощай», прошептал про себя я, чмокнул родную в щечку и вышел из палаты.
Вскоре я выяснил, что никакой девушки двадцати лет не было в той машине, за которой мы гнались.
Я медленно вышел на улицу. Таксист стоял у машины и курил.
«Денег ждет», грустно подумал я.
Ну, что, нашел девушку?
Нет, не было в машине девушки. Может, она и не садилась ни в какую машину
Я же говорю: «мечта иллюзорна».
А у меня денег нет, мрачно сказал я.
Да я это уже давно понял. Себя в юности вспомнил, глядя на тебя. Такой же был горячий, глядел по верх голов. Никого и ничего не замечал, кроме собственных устремлений Куда сейчас?
Не знаю.
Ну, тогда бывай, он похлопал сочувственно мне по плечу. Ничего, она обязательно найдется.
Он уехал, и уже не казался таким уж занудой.
Я сидел на скамейке, обхватив голову руками. Что я делаю в этом мире? Зачем мне этот дар и это путешествие? Увидеться с матерью?
Солнце перешло верхнюю свою точку. Солнце другого мира. Я стал рассматривать этот другой мир. И тут я понял, что сильно-то не помню свой мир, чтобы понять различия. Я бродил по дорожкам, вглядывался в деревья, в траву, в людей, проходящих мимо, и мне вдруг стало спокойно и хорошо. Может, действительно, остановиться и оглядеться?
Так я дошел до небольшой церкви. Совершенно ни о чем не думая, я зашел туда. Церковь была пуста, вся залита солнцем, льющемся
откуда-то сверху. На балконе, видимо, хор учил праздничный тропарь: «Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху; да воссияет и нам грешным свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе.» Он повторял и повторял его, пытаясь добиться идеального звучания Слова и образы тропаря стали доходить до понимания, мысли куда-то улетели, появилось состояние легкости и радости, из которого никак не хотелось выходить.
И вдруг я отчетливо услышал Её голос:
Ты все-таки здесь появился! Почему не предупредил?
На входе стояла моя Мечта, за которой я гонялся все утро. Вся тоненькая, в легком батистовом платье в нежный голубой цветочек, светло-русые волосы до плеч, слегка взъерошенные ветром, и большие серые глаза, излучающие свет и тепло.
Ты пришел послушать мою подругу? Я тебе говорила вчера, что она здесь поёт?
Чтобы не выглядеть полным истуканом, я закивал радостно головой. Что-то я опять упустил, про подругу ничего не помню.
Я сейчас. Передам ей книгу и вернусь. Ты же мне обещал показать самое таинственное место в нашем городе.
Господи! Что я ей хотел показать?! Когда?! Я был готов показать ей все, что угодно, главное, она здесь здорова и невредима, и мы вместе.
Мы обошли все мои любимые уголки нашего города, качались на больших качелях, кормили уток в пруду. Она оказалась очень разговорчивой, смешливой. Как мне было с ней легко и счастливо
Уже вечером, стоя у подъезда её дома, я взял её за плечи Как мне хотелось прижать к себе эту маленькую птичку и никуда не отпускать. Ну, а сейчас, хотя бы поцеловать. Я нагнулся и, вдруг вспомнив своего Поэта, сказал, улыбаясь:
Когда целуются две вселенные
Она отстранила руки и произнесла:
Знаешь, одна вселенная очень хочет спать. До завтра!
И упорхнула моя маленькая птичка прямо в подъезд, весело помахав крылом, то есть рукой.
Она очень хочет спать. И я услышал или почувствовал приближение этих колыбельных звуков, как тогда в своей комнате. Моего нового знакомого я нашел рядом со своим домом на скамейке. Он жестом позвал меня к себе.
Сейчас ты увидишь нечто грандиозное.
Пение Эолита?
Их будет много. Очень много. Ты увидишь и услышишь настоящую мистерию.
В это время небо стало окрашиваться в красно-бардовый цвет, потом появились всполохи оранжевого, зеленого, синего, и по небу высоко вдруг взвились эти самые Эолиты. Огромные, они стали еще больше величиной, космические кузнечики, сверкали и переливались, кружа в каком-то неведомом танце. И полилась музыка Она тоже шла волнами, от чего невидимого, но большого отражаясь. Это был не стерео, а какое-то квадро-стереозвук, от которого захватывало дух. И, кроме этого, вокруг все пришло в цветовое движение. Это всё длилось недолго, хотя казалось бесконечно. Потом внезапно вся мистерия по спирали свернулась в одну точку, щелчок, и все исчезло.
Слушай, мне кажется, некоторые музыкальные темы я слышал у великих маэстро? Думаешь, не случайно?
Конечно! Эту музыку слышат или чувствуют все настоящие композиторы и поэты. Каждый по-своему. Вот и ты, наверное, станешь одним из них. Ведь это невозможно забыть. А вот видят такое, действительно, очень немногие. Прощай, тебе нужно выспаться, время два часа ночи.
И он быстро зашагал прочь. А ночь была необыкновенно тихая и звездная.