Причем здесь милиция, Андреевна? Обращайтесь в жилконтору.
Очень даже при чем. Вы легко можете поймать этих писунов, я даже подскажу вам как.
И как?
Очень просто. Я точно знаю, что у вас в милиции собачки есть служебные. Мухтарами их зовут, кино я про них видела. Вы приведите собачку в подъезд, пусть она понюхает, возьмет след и узнает, кто же это писает у нас в подъезде.
Серомышин поморщился, но тут же хитро ухмыльнулся:
Хорошо, Валентина Андреевна, но для этого вам нужно собрать у всех жильцов анализы мочи в баночки. Когда соберете, я собачку приведу, и она определит, кто тут у вас гадит в подъезде. А без этого никак.
Соловьева замолчала, задумалась.
В чем проблема, Андреевна? поглядывая на часы, спросил Серомышин. Банок нет, или контакт с жильцами отсутствует?
Банки у меня есть поллитровые, и контакт с жильцами мужского пола я имею. А вот с женщин анализы вместе будем собирать, Сергей Клавдиевич, без вас они меня не поймут. А не согласитесь, я на вас жалобу министру напишу.
Серомышин загрустил, задумался. «Пора уходить из участковых. Еще пару лет общения с сумасшедшими и с начальниками и действительно придется начинать лечиться вместе с Соловьевой в одной клинике. За что я мучаюсь? За 4 тысячи рублей? Может в дознаватели уйти? Сидишь, дела уголовные расследуешь, юристом себя ощущаешькак человек!»
Сергей Клавдиевич, прервав размышления Серомышина, пропищала Соловьева. Лифт поехал! Слышите?
Слышу, Андреевна. Сейчас я их поймаю и бандитов ваших одноногих и писунов. Позвоню только от вас в отдел.
Набрав номер дежурного, Серомышин услышал его гневный голос:
Где бродишь Серомышин, почему не отзваниваешся?
На территории я.
Труп у тебя на территории. Записывай адрес, опер уже там ждет.
«Нет, уйду я в дознаватели», решил Серомышин. О юридической красоте и бумажной чистоте дознавательской жизни, Серомышин неодноратно слышал от дознавателя отдела Дюжева. «Что за жизнь у участковых: то трупы, то сумасшедшие, то начальники пристают. А у дознавателей, как рассказывал Дюжев, один начальниккодекс уголовный, который они знают лучше чем таблицу умножения, но все равно иногда читают его перед сном вместе с женами, чтобы освежить память. Вот это жизнь, не то что у нас», размышлял Серомышин. Однако следовало спешить на осмотр трупа. Простившись с Соловьевой и пообещав ей обязательно задержать бандитов, Серомышин отправился в адрес указанный дежурным. Серые будни продолжались.
Глава четвертая Кошмарное Купчино
Прибыв к одной из стандартных панельных девятиэтажек на Купчинской улице, Серомышин встретил оперативника «убойного» отдела Анатолия Сыроежкина. Рядом толпилось несколько старушек.
Поздоровавшись с опером, Серомышин выяснил, что уже двое суток в подъезде дома стоял сильный трупный запах, развелось много мух. Жильцы звонили в жилконтору, в санэпидемстанцию, предполагая, что в подвале сдохла крыса и требовали принять меры. Мастер участка из жилконторы умевший различать запахи погибших крыс и канализационных стоков, решил вызвать милицию и вскрыть десятую квартиру, где проживала гражданка Леонтьева, родственники которой целую неделю не могли установить ее местонахождение и подозревали самое худшее.
Я здесь, Серомышин, не случайно, дымя Беломором быстро говорил Сыроежкин. Информация у меня есть что криминальный труп, а может и не один в десятой квартире имеется. Дверь будем вскрывать, Сеню взломщика я вызвал, а ты понятых поищи.
Да разве ж кто в понятые при таких запахах пойдет, Толик?
Да ты старушек с улицы любых, хоть слепых, но желательно ходячих в понятые запиши. У них обоняния нет. Вон их сколько у подъезда топчится.
Прибывший через полчаса сантехник жилконторыон же внештатный сотрудник милиции Савелий Семенов, звавшийся в народе просто Сеней, имевший две погашенные судимости, но давно вставший на путь исправления и имевший заслуженную репутацию специалиста по вскрытию любых дверей и замков, немедленно приступил к взлому двери десятой квартиры.
Минут через десять воздействия на дверь ломом и сопутствующими предметами, называемыми в народе «фомка», дверь наконец-то была вскрыта.
Опер Сыроежкин, наблюдая за действиями Сени, подумал о возможной причастности Сени к ряду квартирных краж совершенных в районе аналогичным способом, и, не выпуская из головы этой банальной мысли, попытался первым войти в квартиру, но при этом резко отбежал назад. Из квартиры буквально вырвался крайне резкий, жутко тошнотворный запах разложившегося трупа.
Сеня и понятые, зажав руками, платками рты и носы убежали на улицу. Сыроежкин закурил «Беломор», держа папиросу во рту и пуская дым прямо в ноздри, зашел в квартиру. Серомышин двинулся следом, но отшатнулся, трупный запах вызвал тошноту.
Где застрял Серомышин? раздался окрик Сыроежкина, блевать собрался? Думаешь, я просто так от бедности с «Беломором» на происшествия хожу? Возьми у меня папиросу, пускай дым в нос и все запахи забудешьне опытный ты наш.
Пришлось последовать совету Сыроежкина. Пуская в нос папиросный дым, Серомышин вошел в коридор квартиры. В полутьме под ногами что-то противно хрустело, лопалось и чавкало.
Что это на полу?
Это опарыши, Серый, червяки такие в мертвых телах водятся, и то, что они хрустят под твоим ботинком это хорошо.
Чего хорошего-то? Противно блин.
А то, что не знаешь ты ни криминалистики, ни биологии. По циклу развития мухи: яйцо, червь, куколкаопределяется период начала разложения тела, в данном случае около недели. А вот и труп.
На кухне квартиры, в положении сидя у стола, находился раздутый труп довольно полной женщины. Серомышин поморщился. Разложение тела было в стадии гнилостных изменений. Трупная жидкость темными лужами стекала на пол. Голова прислоненная к стене не имела волос. Скальп слез с черепа и прилипший висел на стене. На столе стояла початая бутылка водки и граненый стакан, на четверть наполненный мутной жидкостью, в которой плавало не меньше десятка дохлых мух. Живых мух почему-то не было, зато черви кишели под столом.
Криминалиста нет, понятых сюда палкой не загонишь, будем сами осматривать, пробормотал Сыроежкин, доставая из кармана пиджака резиновые перчатки. Протокол потом составим.
Серомышин поежился. Сыроежкин же бодро приступил к осмотру трупа. Покопался в районе головы, сняв со стены скальп промолвил:
Непонятно, криминальный трупчик или нет? Давайка мы его, Серый, повернем.
Не буду я ворочать. Пусть судебные медики ворочают.
Лучший судебный медик этоя, заключил Сыроежкин и неожиданно столкнул со стула труп.
Раздутое тело с грохотом упало на пол и лопнуло. Брызги трупной жидкости облили участников осмотра.
Ты чего делаешь, козел? разозлился Серомышин, рассматривая свою мокрую форму. Я в чем работать буду?
Постираешь, а за козла ответишь.
Не могу я работать в такой обстановке. На хрен мне это надо за 4 тысячи рублей биологию на практике изучать.
А может и криминальный, не обращая внимания на причитания Серомышина, задумчиво копаясь в теле, продолжал осмотр Сыроежкин. Ты вот что, Серый, иди в отдел, вызывай криминалиста, судебного медика и жди меня в кабинете, я без тебя осмотрю. Толку от тебя все равно никакогонервный очень. И водки возьми.
Серомышина не пришлось долго упрашивать. В отделе он первым делом выбросил в мусорный бак формукитель и брюки, помылся в вытрезвителе и, переодевшись, стал ожидать в своем кабинете Сыроежкина.
Глава пятая Судебномедицинские кошмары
(читателям со слабым типом нервной системы а также мнительным главу рекомендуется пропустить)
Через полтора часа в кабинет Серомышина с шумом ввалились уставшие от тяжелой работы, неприятно пахнущие Сыроежкин и судебный медиксовершенно лысый мужчина средних лет Гаврилов Сергей Иванович.
Вот, Серый, подпиши протокол как участник осмотра и разливай водку, с ходу заявил Сыроежкин выложив на стол бумаги.
Так, чего трупто криминальный? поинтересовался Серомышин, правой рукой подписывая протокол, а левой гремя стаканами.