Дженнифер улыбнулась, будто подтверждая мои слова.
Когда поедешь?
Не знаю, но чем скореетем лучше.
Джен встала с моей кровати, разглаживая своё домашнее платье.
Тебе что-нибудь ещё принести?
Нет, спасибо.
Дженнифер забрала тарелку и кружку и вышла из комнаты. Я решила встать с кровати, так как моё тело неприятно затекло. Нужно было пройтись и немного размяться, а лучше вообще съездить домой и начать собирать вещи. Надеюсь, мистер Джерри не будет против, если Моцарт ещё немного поживёт у него, потому что кота взять с собой я точно не смогу.
Я встала с постели и раздвинула шторы. В комнату ударил такой яркий свет, что мне пришлось зажмуриться. Перед глазами всё плыло. На секунду я потеряла равновесие, но тут же взяла себя в руки. Голову пронзила боль. Я прислонилась к холодному оконному стеклу и открыла глаза. Природа за окном сияла: снежинки плавно кружились, словно в вальсе, и легко ложились на землю; снег серебрился в солнечных лучах. Всё казалось таким девственно чистым, что просто было неправильным. Захотелось дотронуться до холодных сугробов и шершавых деревьев, чтобы вдохнуть запах зимы.
Я открыла окно и высунула голову на холод, вдохнув побольше морозного воздуха. Эйфория! Боль начала отступать, зато, откуда ни возьмись, появилась тошнота. Пришлось закрыть окно. Я села на подоконник, обхватив колени руками, и не переставала следить за падающим снегом.
Через пару минут послышалось хлопанье входной двери, и я увидела в окне папу и Дженнифер. По их шевелящимся губам я поняла, что они что-то обсуждали, суетясь у машины. Папа дёргался, нервничал и никак не мог открыть дверь авто. Джен бросила быстрый взгляд в мою сторону. Вид у неё был всё такой же расстроенный. Она слегка дёрнула папу за куртку и тот, последовав её примеру, глянул в моё окно. Они, как ни в чём не бывало, улыбнулись мне и замахали руками. Папа наконец-то открыл машину, и вместе с Джен они быстро уехали в сторону большого города. Всё это показалось мне очень странным. Вот так умчались сломя голову и ничего мне не сказали. Куда? Зачем?
Я спустилась в гостиную и обнаружила на камине небольшую записку.
«Мы ненадолго отъехали в город. Ни о чём не беспокойся и никуда не уходи, скоро вернёмся.
Целую, папа».
Не беспокоиться? От этих слов я ещё больше занервничала.
Стало очень душно, затошнило ещё сильнее. Почему нельзя никуда уходить? Нет, я не могу сидеть дома. Мне срочно нужно выйти на улицу.
Я побежала в свою комнату, надела тёплые носки и джинсы и откопала в старых оставленных вещах вязаную серую кофту. Снова заболела голова. Я быстро спустилась вниз, по пути напяливая сапоги и куртку. Когда же я дёрнула входную дверь, то она не поддалась. Я подёргала ручку несколько раз, но безрезультатно. Что это такое? Меня закрыли? Вот это поворот! Меня что, посадили под домашний арест как неугомонного подростка? Ну ладно, папочка, это мы обсудим позже. Придётся лезть через окно.
Я пробежала по всему первому этажу, пытаясь открыть хоть одно окно, но все были намертво забиты гвоздями и я не думаю, что это связано с тем, что папа вдруг испугался воров. Никуда не выходить, значит?
Мне резко стало ещё хуже. Я медленно побрела из кухни в гостиную. Ноги заплетались, я пошатнулась и случайно задела шкаф у входа. В следующий момент я почувствовала удар по голове и упала на пол, погружаясь в темноту.
Темно и холодно, пахнет сыростью и плесенью. Ничего не видно. Я лежу и чувствую под собой ледяной пол. Пытаюсь встать и ухватиться за что-нибудь, но ничего не выходит. Я не вижу своих рук, поэтому пробираться придётся на ощупь. Снова пытаюсь встать, но понимаю, что мои ноги совсем не двигаются. Что-то тяжёлое прищемило их, поэтому я не могу двинуться с места. Я провожу правой рукой по полу. Что-то липкое прилипает к моей ладони. Пытаюсь стряхнуть это «что-то» и случайно ударяюсь рукой о бетонную стену. Я хотела вскрикнуть, но место крика получился звериный рык. Чувствую боль в руке, и это злит меня.
Над моей головой послышались приглушённые голоса и топот ног. Говорили мужчина и женщина. Женщина плакала, а мужчина пытался её успокоить. Я слышала как громко скулила собака, а потом всё стихло.
Я почти не дышала, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, и вдруг поняла, что уже не владею своим телом. С невероятной силой руки подняли предмет, который мешал мне встать. Раздался громкий звук ударяющихся о пол вещей. Я встала и начала вглядываться в темноту. Когда же глаза привыкли к мраку, я смогла понять, что нахожусь в подвале. У холодных стен неясными чертами проглядывались комоды, шкафы и коробки с разным барахлом. Моё тело понеслось к ближайшей коробке, в которой, как оказалось, хранилась посуда, и со всего маху опрокинуло её. Осколки от тарелок разлетелись во все стороны. Я снова стала слушать. Надо мной раздались шаги. Я глубоко вздохнула, оскалилась и принялась опрокидывать всё, что попадалось мне под руку. Я пыталась остановиться, но не могла. Руки сами собой тянулись к предметам, а ноги со всей яростью пинали коробки и битое стекло.
Я смотрела на всё это безобразие не своими глазами. То были глаза зверя, зверя дикого и необузданного. И только лишь голос в голове кричал: «Остановись! Прекрати!» И вдруг тело послушалось, перестало буйствовать и село на пол. Зверь, притаившись, ждал. Мне было страшно, но тело ликовало, предвещая что-то ещё более ужасное, чем было сейчас.
В голове вдруг раздался ещё один голос, от чего я содрогнулась. Этот голос был ужасен до такой степени, что меня чуть не вывернуло наизнанку, будто он вылез из самых страшных кошмаров. «Ты готова?»спросил голос. «К чему?»пискнула я. «Сейчас узнаешь», голос противно и истерически засмеялся. В этот момент передо мной распахнулась дверь, пропуская в тёмное помещение жёлтый свет.
5 января 2013 г.
Вечер
Я проснулась из-за пищащего прибора прямо у моего уха, но не стала открывать глаза. Я пыталась перевести дыхание и успокоить сердце после ужасного сна. Звук бьющегося стекла до сих пор резал мой слух. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Я попыталась немного пошевелить руками, чтобы убедиться контролирую ли я их или они сейчас начнут хватать всё подряд и бросать на пол. Но нет, всё было в порядке, только правая рука болела, когда я сжимала её в кулак, левой же рукой я нащупала простынь на себе. Я глубоко вздохнула и почувствовала резкий запах медицинского спирта. Пришлось всё-таки открыть глаза, чтобы понять, где я. Гадать долго не пришлосьбольница. Ненавижу больницы. Я всегда старалась держать себя в хорошей форме и не болеть, лишь бы только не попадать в эти учреждения, и я всегда надеялась, что окажусь в больнице только перед смертью. А, может, я уже умираю?
Я посмотрела на свою больную руку. Вся кисть была перебинтована. Странно, когда я была в сознании, то с рукой всё было в порядке, а вот с головой Кажется со шкафа что-то упало и треснуло меня по макушке. Помнится, там стояла небольшая хрустальная ваза. Я дотронулась здоровой рукой до места удара и поморщилась. Да, хорошо меня приложило.
Я застонала от боли, и тут же, откуда ни возьмись, ко мне подскочила молодая девушка. Сначала я подумала, что это медсестра, но через пару секунд засомневалась в своём предположении. На девушке не было халата, и одета она была слишком прохладно для зимы, скорее по-весеннему. Джинсы ещё ничего, но голубая туника была слишком тоненькой и открытой.
Я с минуту разглядывала незнакомку, а она меня. Девушка была симпатичной, но сразу видно, что прибыла из южных мест. Немного смуглая кожа, пухлые губы, подведённые глазаона была похожа на героиню индийского кино. Может, студентка-практикантка по обмену?
Девушку, кажется, я больше не интересовала, так как она быстрым шагом вышла из палаты, но я видела, как она остановилась за стеклянными дверьми. Незнакомка долго говорила по телефону, при этом дёргала голубой амулет на шее в тон своим серьгам. Иногда девушка встряхивала головой, откидывая густую, чёрную, как смола, косу за спину, иногда она поправляла белые очки, съехавшие на кончик носа, иногда даже поглядывала на меня через дверь. Её тёмно-зелёные уставшие глаза блестели.
Незнакомка закончила говорить по телефону и зашла обратно в палату.
Как вы себя чувствуете? спросила девушка.
Бывало и лучше, тихо ответила я.