Сара позволила себе минутную передышку, и горло сдавилоуже не от дыма, а от чувства вины. Как можно было допустить такую трагедию? Прокручивая в голове события, предшествовавшие взрыву, она даже не заметила, как к ней подошла пожилая женщина-врач, а когда та потребовала показать ожог, покорно подставила лицо. Врач посветила в закрытый правый глаз цилиндрическим фонариком, тщательно осмотрела веки и вдруг, без предупреждения, резким движением раздвинула их пальцами. Сара, зашипев от боли, дернулась в сторону, а в следующий миг обнаружила, что прозрела на оба глаза.
Прошу прощения, но, если бы я сказала, что собираюсь сделать, вы бы мне не позволили, хмыкнула врач. Итак, у вас с правой стороны больше нет ни брови, ни ресниц, а кожа вокруг глаза обожжена, но не слишком серьезно. Похоже, вам повезлорадужная оболочка и зрачок не пострадали. Придется какое-то время каждый день смазывать веки заживляющим гелем, но никаких последствий быть не должно, за исключением эстетического неудобства в течение пары месяцев.
Сара механически кивнулаей было наплевать на свою внешность. Поблагодарив врача, которая посоветовала сегодня же сходить к офтальмологу для более подробной консультации, она заметила, что к «Гёустаду», вереща сиренами и разливая вокруг волны света из мигалок, подъехали сразу пять патрульных машин. По ее знаку из первой машины выскочил капитан полициихудой мужчина лет сорока с помятым и заспанным лицом; видимо, внезапный приказ поднял его с постели.
Офицер Карлк, представился он, подбежав.
Сара, вкратце изложив ситуацию, дала указания:
Двух санитаров, которые сейчас находятся в том фургоне, нужно немедленно доставить в Главное управление. Я их допрошу, но сначала мне надо в больницу, чтобы Короче, вы поняли. Оцепите здание и, как только пожар будет потушен, отправьте туда криминалистов. Сомневаюсь, что остались какие-то вещдоки, но пусть проверят на всякий случай. И постарайтесь подготовить отчет к моему приезду в управление.
Капитан пообещал все выполнить, и Сара побрела к своему внедорожнику. Прибыли еще несколько машин пожарной и спасательной служб, вздымая фонтаны снега из-под колес. Синие лучи прожекторов смешались в один вихрь с оранжевыми отсветами пламени, пожиравшего «Гёустад».
Когда подоспел грузовичок телевизионной съемочной группы, у Сары в кармане завибрировал мобильникзвонил Стефан Карлстрём, ее начальник.
Сара села за руль, устало захлопнула дверцу и переключила звонок на автоответчик. Измотанная до предела, откинулась затылком на подголовник. По позвоночнику бежали ледяные мурашки, сердце бухало в груди глухо и обессиленно.
Сегодня ночью ей некого будет обнять, не к кому прижаться, чтобы выплакать боль. Никто, утешая, не станет рассказывать ей о будущем, о новых мечтах и планах. Сегодня ночью она останется одна, и единственное, что ее сможет отвлечь от личной драмы, это работа, дело, которое уже оказалось самым жестоким и странным в ее карьере.
Осознав вдруг, что жалуется на судьбу, когда десятки людей погибли и погибают прямо сейчас в горящем здании у нее на глазах, Сара выругала себя за эгоизм.
В стекло дверцы постучали. Ей радостно улыбалась дамочка с микрофоном, за которой стоял оператор с камерой.
Инспектор Геринген, это был поджог? Что здесь произошло? Почему полиция не предотвратила преступление? Вы были здесь в момент возгорания?
Сара понимала, что нужно остаться и выпроводить отсюда журналистов, потом дождаться экспертов и руководить поиском улик, но у нее не было на это сил. Она завела мотор и помчалась прочь, думая лишь об одномпоскорее оказаться как можно дальше от пылающей больницы.
Остановившись на первом светофоре, она отправила эсэмэску начальникупообещала приехать в управление сразу после того, как наведается к офтальмологу, и, открыв отделение для перчаток, достала оттуда пузырек с транквилизатором.
Глава 6
В ожидании приема у офтальмолога в Центральной больнице города Осло Сара успела хорошенько рассмотреть себя в зеркале. На правой стороне лица действительно не было ни брови, ни ресниц, а веки опухли и покраснели. На секунду она задумалась, что сказал бы Эрик, встретив ее сегодня вечером дома в таком виде.
Инспектор Геринген, прошу вас, проходите, выглянул из кабинета пожилой врач с кустистыми бровями.
Пока Сара смирно сидела в кресле для пациентов, он тщательно осмотрел и обработал ожог. Заканчивая накладывать мазь вокруг правого глаза, озабоченно спросил:
Как вы себя чувствуете?
Она хотела ответить, что чувствует к себе жалостьк женщине, которую заботит мнение мужчины, изменившего ей и бросившего ее накануне ночью.
Никогда не чувствовала себя такой красоткой.
Вы действительно очень красивая, улыбнулся врач. Вашему мужу повезло.
Сара, спохватившись, что забыла снять обручальное кольцо, поблагодарила за комплимент едва заметным кивком.
К сожалению, как минимум на месяц вам придется забыть о косметике. За это время должны отрасти ресницы и бровь. И не забывайте смазывать кожу вот этим средством раз в день.
Сара взяла рецепт, сказала спасибо и покинула кабинет. Теперь, когда она знала, как странно выглядит, ей казалось, что на нее все таращатся. В лифте она сразу встала спиной к зеркалу, а когда в кабину вошла молодая пара, стыдливо отвернулась.
На улице стало еще хуже. Ее обогнал какой-то мужчина, заглянул в лицо и, нахмурившись, зашагал быстрее, как будто был разочарован, близко рассмотрев женщину, чья фигура издалека почудилась ему привлекательной. При других обстоятельствах Сара этого и не заметила бы, но сейчас пренебрежительный мужской взгляд ее уязвил.
В салон своего внедорожника она бросилась, как в убежище, отогнула солнцезащитный козырек, еще раз осмотрела себя в маленьком зеркальце. «Может, сделать перманентный макияж? Заодно неплохо бы нарастить ногти» Сара сняла заколкурыжие волосы рассыпались по плечам, затем уложила длинные пряди так, чтобы они скрывали правую половину лица, захлопнула козырек и поехала в управление.
В половине десятого она уже входила в величественное здание Главного управления полиции Осло. Здесь царила страшная суета из-за пожара в «Гёустаде», на нее никто не обращал внимания. За исключением Стефана Карлстрёматот разговаривал с офицером в вестибюле, но, как только вошла Сара, отослал подчиненного и направился к ней.
Стефан на голову возвышался над остальными сотрудниками управления. Плечи устрашающей ширины, коротко стриженные волосы с сединой, цепкий взгляд, легкая, стремительная походкавесь его облик внушал впечатление, что этот человекскорее полевой командир, чем кабинетный начальник. Стареющее лицо в соответствии с чином хранило суровое выражение, но при виде Сары на нем отразилось искреннее участие. Стефан внимательно осмотрел ее правый глаз, затем, не сказав ни слова, жестом позвал за собой.
Шеф, вас требует министр внутренних дел. Переключить звонок в кабинет? подбежал к нему молодой полицейский.
Нет, скажите, у меня собеседник на другой линии, я перезвоню, как только закончу разговор.
Слушаюсь! невозмутимо кивнул молодой человеквидимо, был привычен к неудобным приказам руководства.
Пропустив Сару в кабинет, Стефан закрыл дверь и опустил жалюзи на застекленной стене, чтобы избавиться от взглядов сотрудников. Только после этого он порывисто шагнул к Саре, словно отец, одновременно разгневанный и счастливый оттого, что дочь наконец-то вернулась после ночных приключений.
Три вопроса. Первый: ты в порядке? Второй: почему ты мне не позвонила? Могла бы хоть сообщить, что ты жива! И третий: что происходит?
Прости, не было времени держать тебя в курсе, вздохнула Сара. Да, я в порядке, мне крупно повезло с командойпарни меня спасли. А что происходит, честно говоря, сама пока не знаю. И нам понадобится немало времени, чтобы разобраться.
Что с глазом?
Ничего, легкий ожог. Выгляжу как распоследняя уродина, но мне наплевать.
Стефан пожал плечами:
Видал я тебя и в худшей форме, когда мы работали в ФСК. Но ты никогда не выглядела уродиной.
Сара, смутившись, на секунду опустила глаза. Она ничуть не стыдилась близких отношений со Стефаном, которым сама же и положила конец давным-давно. Дело было в другомсегодня ей меньше, чем когда-либо, хотелось задаваться вопросом, правильно ли она по жизни выбирает мужчин.