А как же Рон, и Джинни, и все остальные? Что же будет с ними?
А ты сама как думаешь?
Почему? слова даются с трудом. Почему он позволил мне попрощаться с Гарри?
Люциус изящно пожимает плечами.
Это была моя идея, и он со мной согласился.
Я хмурюсь.
Что же заставило вас подумать, что я хотела бы видеть, как мой лучший друг будет убит?
О, вы недооцениваете меня. Я ни на миг и не предполагал, что вы хотите это видеть. Его губы чуть кривятся в усмешкеон походит на кота, объевшегося сметаны. Именно поэтому и предложил.
Да что с вами такое? Слова срываются с губ прежде, чем я успеваю остановить их. Я поднимаюсь с пола, чтобы быть с ним на одном уровне. Как вы можете как можете так поступать с другим человеком? Вы больной вам доставляет удовольствие видеть страдания
Перед глазами все плывет, комната кружится, и я слегка пошатываюсь. Пытаюсь сохранить равновесие, но предметы скачут туда-сюдаголова кружится
Грубые пальцы на моей руке удерживают меня от падения, приводя в сознание. Я опираюсь на чужую руку, пока моя голова вновь не обретает ясность.
Вам не стоит так волноваться.
Поднимаю глаза и вижу, что он насмешливо улыбается.
А вам не стоило меня провоцировать, выплевываю я.
Люциус презрительно кривит рот и опускает глаза вниз, с отвращением разглядывая меня с ног до головы.
В этот момент я осознаю, что все еще обнажена.
Выворачиваюсь из его рук и оседаю на пол, подтягивая колени как можно ближе к груди, чтобы укрыться от его взгляда. Сердце с силой бьется о ребрабоже, какое унижение.
Он смотрит на меня сверху вниз, несколько мгновений мне кажется, что он собирается накричать на меня.
Но он смеется. Низкий, безжалостный и мучительный смех. Он насмехается.
Странно, что вы пытаетесь прикрыть себя. Вы действительно думаете, что меня интересует ваше тело?
Я заливаюсь краской стыда и унижения и ничего не могу с этим поделать.
Не хочу разочаровывать вас, мисс Грэйнджер, с презрительной ухмылкой говорит Люциус, но, боюсь, вам сегодня не везет. Я не трогаю грязнокровок.
Мне не везет?
Вы самонадеянный, заносчивый
О, пожалуйста! Он поднимает руку вверх. Давайте без оскорблений.
Он бросает к моим ногам красный тряпичный сверток, который он держал в руках.
Буду премного благодарен, если вы оденете это.
Я разворачиваю материю и вздрагиваю. Это мантия из грубой шерсти кроваво-красного цвета.
Где моя одежда?
Не знаю, почему я спрашиваю об этом. Та одежда была грязной, а эта хотя бы чистая.
Но та, по крайней мере, была моей.
Маггловская одежда здесь не приветствуется, он презрительно улыбается. Вы будете носить то, что в большей степени подобает ситуации.
Ну, да, конечно, бормочу я. Ведь моя одежда так не подходит для темницы.
Мускул дрогнул на его лице, выдавая вспышку эмоции. Это в равной степени могли быть как огонек улыбки, так и пламя ярости.
Как бы мне хотелось знать, о чем он думает. Жаль, что у меня нет ни малейшего предположения насчет его мыслей.
Не дерзи, тихо произносит он. Ты знаешь, как я не люблю это.
Значит, злость. Так оно и есть.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга в тишине. Его глаза пристально, будто изучая, смотрят в мои, а я пытаюсь ни о чем не думать. Если он применит Легиллименцию, я не собираюсь выдавать ему свои мысли без какой-либо борьбы.
Я не знаю, почему он так смотрит. Но этот тяжелый, изучающий взгляд заставляет меня думать, что Люциус прощупывает мои мысли.
Жаль, что я не знаю наверняка.
Вы будете одеваться? в конце концов, спрашивает он. Полагаю, вы не хотите и дальше выставлять свое тело напоказ.
Я подавляю яростный крик, грозящий вырваться наружу, и произношу уже спокойным, хладнокровным голосом.
Я буду счастлива одеться, если вы отвернетесь.
И что, неужели, я жду от него участия? Я, должно быть, идиотка.
Он издает смешок в ответ на мою просьбу.
Нет.
Мне следовало предвидеть это.
Почему?
Он высокомерно вздернул подбородок.
Грязнокровка не вправе указывать мне, что делать.
Я почти готова кричать от разочарования. Меня тошнит от этих скользких игр, в которые мы с ним играем! Они всегда проходят по одному сценарию: мой отказ, боль, вынужденное подчинение, короткая передышка
А потом еще больше боли.
Я так устала вновь и вновь проходить через это. И я не хочу лишний раз напрашиваться.
Я надеваю мантию через голову. Она очень тяжелая и сразу прилипает к потной коже, царапая мое тело.
Но теперь я хотя бы снова одета. Вернулось чувство достоинства и хоть какое-то самообладание. И я благодарна за это.
Люциус холодно кивает мне.
Это ведь было не сложно, да?
Я поднимаюсь, способная вновь смотреть ему в лицо без смущения и замешательства. Да. Мы с ним на равных, и он не убедит меня в обратном.
А обувь? спрашиваю я.
Он вновь усмехается.
Не злоупотребляйте моей добротой, мисс Грэйнджер.
Добротой?
Он щелкает пальцами, как будто я его комнатная собачка.
Пойдемте, воодушевленно говорит он. Скоро прибудет Темный лорд. Мы же не хотим заставлять его ждать.
О, нет, как мы можем нарушить планы Волдеморта?
Язык мойвраг мой. Это только выведет его из себя. И зачем я сказала это?
Его лицо потемнело от гнева.
Как ты смеешь называть Темного Лорда по имени?
А почему бы и нет? Теперь мне уже все равно, разозлю я его или нет. Слова слетают с губ так быстро, что я не успеваю задуматься об их последствиях. Это просто имя. И не моя вина, что вы настолько трусливы, что не можете заставить себя произнести его.
Вот теперь он в ярости. Эту эмоцию я могу определить безошибочно, потому что именно тогда можно заметить, что его глаза больше не холодны, как лед, там плещется тепло. Яростный огонь.
Я слишком поздно поняла, что перегнула палку. Снова.
Трус, шепчет он, не отрывая от меня взгляда. Ты предпочитаешь думать обо мне так? Почему? Неужели так ты чувствуешь свое превосходство? Ты тешишь себя мыслью, что я в еще большей степени трус, чем ты, после того, как ты предала своих друзей, почти не раздумывая. Я прав?
Нет, чувствую, как лицо заливает краска, я сдала своих друзей, потому что у меня не было выбора. Я хотя бы пыталась сохранить честь. А вы что такого честного и благородного в пытках? Когда кто-то находится в полной вашей власти. Для того, чтобы истязать тех, кто не может ответить вам, особая храбрость не нужна. Это не то, что встретиться лицом к лицу с равным противником.
Он внимательно смотрит на меня.
Ты говоришь о том, чего не понимаешь, от его голоса у меня мурашки по спине побежали. Ответь, ты когда-нибудь заставляла кого-нибудь прислуживать тебе против его воли? Ты когда-нибудь делала людям настолько больно, что они молили тебя даровать им смерть? Ты когда-нибудь убивала?
Конечно, нет
Вот именно, удовлетворенно произносит он. Ты рассуждаешь о храбрости и трусости, но ты никогда не узнаешь, что значит настоящее мужество и отвага. Сражаться с противникомэто не храбрость. Любое дикое животное поступает так жеэто всего лишь один из основных инстинктов, и ничего боле.
Это не так, запинаясь, говорю я. Я могла бы делать так, как вы скажете, это было бы намного проще. Но я не стану, иначе мои принципы ничего не стоят.
И поэтому ты терпишь боль, перед тем как сдаться и предать своих друзей, он широко ухмыляется. Это не настоящая храбрость, потому что тебя вынудили сделать это. В результате ведь все равно одно и то же.
В таком случае, что же такое «подлинная» отвага? Я выплевываю слова прямо в его самодовольное лицо. Убивать невинных, беззащитных людей? Заставлять их делать ужасные вещи только потому, что у самого кишка тонка? Пытать и истязать подростков за то, что они грязнокровки?
Он впивается в меня тяжелым взглядом, какое-то время не говоря ни слова.
Нет. Настоящее мужествозначит абстрагироваться от всего и стремиться к своей цели и идеалам, чего бы это ни стоило. Я должен совершать поступки, которые общество считает неприятными, возможно даже ужасными, дабы служить своему делу, рискуя стать изгоем в своем мире, забывая о моральных принципах и рассуждениях о том, что такое хорошо и что такое плохо. И все ради того, чтобы достичь поставленной цели. Вот это и есть настоящее мужество и отвага.