Феррон окаменел, не смея двинуться. Марва тем временем попробовала воду в кувшине и, убедившись, что вода свежая, налила в тазик. Затем, смочив льняное полотенце, вытерла им лицо, шею и то место, куда угодил помидор.
Феррон почувствовал, как крупные капли пота выступили на лице. Он знал, что нравится Марве, да она и сама ему сказала об этом. Чего же он стоит здесь, заглядывая в комнату, как шестнадцатилетний мальчишка в замочную скважину?
Внезапно воспоминание об испуганном лице Мавры на железнодо-. рожной платформе охладило его желание. Он ждал, когда Марва сама позовет его.
Постепенно дрожь охватила все тело. Да что же это такое? Ведь он не какой-нибудь придурок, юнец, он Эд Феррон, владелец аттракционов. Если уж ему нужна женщина на ночь, то можно вернуться к себе на площадку и свистнуть. Будь он проклят, если станет насильно навязывать себя кому бы то ни было. Он не станет на одну доску с толстяком из багажного отделения и с тем полицейским хлыщем, вопившим возле машины.
Эд тихо на цыпочках спустился и сел на нижней ступеньке лестницы, все еще дрожа от волнения.
Он просидел там, как ему показалось, довольно долго, пытаясь унять дрожь. Марва не в счет. Нечего надеяться. Да и сейчас самое важноеаттракционы. Во что бы то ни стало он должен до пятницы выслать банку в Батон-Руж тысячу долларов и еще пятнадцать тысяч в течение месяца.
За его спиной свет лампы миновал холл, а затем спустился по лестнице. Марва присела на ступеньку рядом и поставила лампу между ними.
Она спросила:
Ты поднимался наверх, Эд?
Феррон искоса взглянул на нее. Гладко зачесанные и завязанные на затылке волосы; чистое, без косметики лицо, только губы чуть- чуть тронуты помадой; стройные ноги в гольфах и туфлях без каблуков; простое белое платье придавало ей вид шестнадцати летней девушки.
Да, помедлив, признался Феррон.
А почему не вошел?
Не пригласили.
Свет от лампы мерцал на стене. Марва прикусила нижнюю губу.
Дай, пожалуйста, сигарету.
Феррон вынул сигарету, прикурил ее, подождал, пока она стала гореть ровно и тогда передал Марве:
А что, /если бы я вошел?
Марва посмотрела ему прямо в глаза поверх стоящей перед ними лампы и, не отводя взгляда, спросила:
'Скажи, кто-обидел тебя?
На лестнице было жарко. Феррон откинулся назад и оперся локтями о лестницу.
Что ты имеешь в виду?
Именно этокто тебя обидел?
Моя жена. То есть моя бывшая жена.
Как ее зовут?
Делла.
Что она тебе сделала?
Я застал ее в постели с моим лучшим другом: он работал зазывалой на аттракционе.
Но это еще не все?
Нет. Я сорвался, потерял голову и убил его.
Что тебе было за это?
Три года.
В тюрьме?
Три года тяжелых принудительных работ.
Вот почему ты так испугался, когда нокаутировал того типа на станции.
Да.
Давно ты вышел на волю?
Пять месяцев и четыре дня.
Марва переставила лампу и подвинулась к нему поближе.
Я предполагала что-то в таком духе.
Феррон по-прежнему сидел, опираясь локтями на ступеньку.
Тебя-то это не касается.
Марва затушила сигарету о потертый ковер и тихо произнесла:
Меня это касается, ведь ты будешь моим первым мужчиной. Но ты должен быть терпелив со мной.
Феррон заметил, что она дрожит сильнее его.
Что, черт возьми, ты говоришь?
Марва встретилась с ним глазами.
Да, я говорю правду. Это еще никогда не случалось со мной.
Ты врешь.
Ее нижняя губа начала дрожать.
Конечно, тебе мои слова кажутся дикими. Нотка горечи послышалась в ее голосе. Певичка из клуба «Метро», раздевающаяся на сцене, девственница, и тем не менее это так. Ее затушенная сигарета еще дымилась. Марва не выбросила ее, а снова взяла и раскурила. Да, многие мужчины, и в том числе Джил Оппенхайм пытались. Но бедные девушки не похожи на богатых. Когда. я училась в школе, моя невинность оставалась моим единственным богатством. Я надеялась дождаться хорошего и состоятельного мужа. Но время шло, сама я добилась небольшого успеха, а подходящий человек почему-то так и не появлялся. Я видела много секса, пела много похабных песен, 'множество пьяниц лапали меня, в конце концов все это стало мне отвратительно. По-моему, в отношениях между мужчиной и женщиной должно быть нечто еще, кроме
Почему ты так говоришь? спросил Феррон.
Марва вновь взглянула ему в глаза.
Я так чувствую. Не понимаю, почему вы, мужчины, думаете, что женщине все равно с кем. Сейчас как будто бы огонь горит у меня внутри. И мне больно. Может, сейчас скажу не то, что надо. Но я хочу, чтобы это у меня произошло с человеком, которого я полюблю и буду уважать.
Слушай, Марва, сказал он нежно, ты говоришь, что никогда не была с мужчиной, и я верю тебе. Но ты напугана до смерти. Почему ты стараешься принудить себя делать то, что противоречит твоим представлениям?
Она начала судорожно рыдать и не могла остановиться.
Я устала выглядеть такой, а в действительности быть другой. Теперь поняла: как бы я ни старалась, для многих все равно останусь «этой ненормальной Миллер». Даже девушки, с которыми я работала в Новом Орлеане, в Чикаго, в Нью-Йорке и которые хорошо ко мне относились, считали меня странной потому, что я не соглашалась на любого старого развратника, готового снять для меня квартиру и предоставить роскошный автомобиль. Когда я уехала из города, все думали, что Джил поставил меня в трудное положение, на самом же деле мы едва поцеловались пару раз. Я работала до изнеможения четыре года: танцевала в кордебалете, показывала стриптиз, пела за гроши. Хотела пробиться, стать независимой. И что же в результате? Я возвращаюсь, и жирный мужик из багажного отделения обращается со мной как с бродяжкой. Земляки улюлюкают мне вслед на улице и швыряют помидорами. Я возвращаюсь к дяде, которому все это время посылала деньги, и вотон даже не посчитал нужным встретить меня, наверное, опять пьян.
Феррон поцеловал ее мокрые от слез глаза. Он чувствовал себя прекрасно, ему никогда так хорошо не было.
Плачь, плачь, крошка. Тебе нужно выплакать все это, но оставайся сама собой. У тебя сейчас душевный кризис.
Ее глаза еще хмурились за пеленой слез.
Да, но все это не решает проблемы.
Да, признал Феррон, не решает.
Он поцеловал ее горячие губы и внезапно его волосы встали дыбом. Он спиной почувствовал взгляд: кто-то наблюдал за ним.
Феррон резко повернулся. Пара желтых глаз сумрачно рассматривала их через приоткрытую дверь.
Марва неохотно встала и отряхнула подол платья.
Это Банджо.
Банджо?
Гончая дяди Мэтта. Они с Банджо неразлучны. Значит, дядя Мэтт сейчас придет.
Глава 6
Марва открыла дверь.
Эй, дружище!
Тощие бока собаки были влажны и забрызганы грязью. Она подозрительно обнюхивала протянутую руку.
Марва позвала:
Дядя Мэтт!
Ей ответили цикады и лягушки.
Марва повернулась и спросила собаку:
Где он?
Феррон предположил:
Может, на кухне?
Она взяла лампу и пошла через гостиную в кухню.
Где дядя Мэтт? еще раз спросила она собаку.
Пес постучал хвостом по полу и улегся.
От него толку немного, сказал Феррон.
Марва оглядела заднюю дверь, затем открыла завешенный полотенцем шкаф в углу большой, пустой кухни. Пахло затхлым. Газеты, которые застилали полки шкафа, пожелтели от времени. Кроме небольшого мешка с белой кукурузной мукой, малоаппетитного куска жирного мяса и заплесневшего кофе в коробке, на полках не было ничего.
Значит, дошло до этого, произнесла Марва.
До чего?
Старик, по-видимому, пропивает большую часть денег, на питание почти ничего не остается.
Феррон взял у нее лампу.
Почему ты так думаешь?
Марва показала ему содержимое шкафа.
Даже при нынешних ценах на двадцать пять долларов в неделю, особенно в Бэй-Байу, можно питаться лучше.
Ты посылала ему так много?
Да. Последние два года.
Феррон открыл дверь во двор. Луна еще не поднялась, и лампа осветила только щербатое деревянное крылечко и ржавый ручной насос.