Надо признаться, деньги могли пригодиться. Но для Эймса это было тяжкое испытание. Он знал, что такое работа для молодой девушки в ресторане, подобном «Бич-клубу». С восемнадцати лет он играл на трубе в одном из таких заведений, пока ранение, полученное на войне, не перечеркнуло все его планы.
И дело была не в выступлениях Мэрипела она охотно. И не в том, что она работала и как певица, и как официантка. Это, во всяком случае, позволяло ей приобретать элегантные модные платья и наслаждаться видом красивой жизни, которую он при всем желании не мог ей обеспечить. Главноечтобы эти богатые старые козлы не отпускали бы свои поганые замечания в ее адрес и не лезли бы к ней своими грязными лапами! Но они никак не могли удержаться от этого. Сезон во Флориде приятно щекотал им их стынущие от возраста щупальца. А спиртное превращало их в животных. Имея туго набитые кошельки, они давали волю рукам, когда девушки с подмостков, закончив выступление, присаживались за их столики: они, увы, обязаны были это делать, поскольку их работа заключалась еще и в этом. Ох, не ровен час, когда-нибудь он наступит на хвост одному из этих козлов, и тогда проблема с работой Мэри Лоу будет решена сама собой окончательно.
Правда, совесть у Эймса была не совсем чиста. Он и сам знал; что иногда переигрывает. Ревность делала его несправедливым. Мэри Лоу была очаровательной девушкой. Благонравной, порядочной. И не заслуживала его упреков.
Он чуть было тут же не отправился к Мэри, чтобы сказать, что сожалеет о случившимся. Известно ведь, что в ссоре человек часто употребляет не те слова. Но потом он решил перенести примирение на более позднее время. Но, наверняка, оно не ограничится лишь словами, а им обоим предстояло еще и отдохнуть. Мэри вернулась домой на рассвете, а он должен был в восемь утра отправляться на рыбную ловлю со своими клиентами.
Судно покачивалось, переваливаясь с боку на бок, и Эймс тоже, словно в такт, покачивался вместе с ним. Он любил такое состояние, обожал жизнь на воде. Даже до того, как его ранили в губу, он отнюдь не был Гарри Джеймсом, а Мэри Лоу никогда не была Диной Шоре. А третьеразрядных трубачей и певичек во Флориде было пруд пруди.
Эймса испугала мысль: что было бы с ними обоими, если бы он не родился на море и не знал бы залив как свои пять пальцев. И если бы не купил в свое время «Салли» на скопленные с таким трудом деньги. Он, вероятно, продолжал бы и по сей день трубить в каком- нибудь трактире, а Мэри Лоу пела бы перед пошляками свои фривольные песенки, они много бы пили, без конца ругалисьи все это от несбывшихся надежд.
А так оба по крайней мере были независимы. Он всегда при желании мог отправиться на рыбную ловлю, и они не голодали. У них даже завелись кое-какие сбережения. Вот если бы еще купить новое суденышкотогда и клиенты у него пошли бы побогаче
Эймс размечтался вовсю. Вот бы приобрести яхту метров двенадцатьпятнадцать длиной, с дизельным мотором и просторной передней кабиной, в которой могла бы оставаться Мэри Лоу, даже если бы на судне были клиенты.
Если бы ему удалось наскрести хоть пять тысяч долларов, он смог бы уже купить судно, о котором мечтал. Семьсот он уже накопил. Бен Шелдон предложил ему за «Салли» две тысячи. Мэри Лоу заработала на «чаевых» девятьсот восемьдесят. А все вместе это составляет уже три тысячи семьсот восемьдесят долларов. «Бич-клуб» будет открыт, еще целый месяц, а Мэри Лоу получает пятьдесят долларов в неделю плюс «чаевые». Значит, можно прибавить еще и эту сумму. Но в общем итоге все равно выходило только три тысячи девятьсот.
Эймс в который раз пожалел, что закатил сцену Мэри Лоу. Нехорошо все получилось. Она не так уж и влюблена в свою работу в клубе. Просто хотела- ему помочь. И с гораздо большим удовольствием оставалась бы дома и возилась с малышом. Если не считать расходов на одежду, она откладывает каждый цент на новое судно.
Еще тысяча долларови они купят новую яхту.
Эймс потянулся и зевнул. Пора вставать. И ему, и Мэри Лоутоже. Но койка почему-то еще никогда не казалась ему такой мягкой и уютной, как в это утро. Крупный крепкий человек, он еще раз потянулся и ухмыльнулся. Вот до чего может довести любовь к яхте или женщине. В мечтах и жесткое ложе покажется мягким пружинным матрацем. Он покачался на кровати и'почувствовал, что матрац и в самом деле хорошо пружинит.
«Черт возьми! подумал Эймс. Матрац и в самом деле очень мягок, а такой роскоши на «Салли» не было».
Мэри Лоу! тихо-окликнул он.
Ничего не услышал он в ответ, кроме шума воды и поскрипывания канатов. Эймс наконец поднялся, сел на койке, опустил ноги на пол и ощутил ими пушистый ковер. Это тоже было непонятно. Пространство между его койкой и койкой Мэри Лоу тоже было шире, чем он помнил, и ее на койке не было.
Эймса слегка качнуло. Во рту все еще Чувствовался этот противный привкус, а голова словно раскалывалась на части. За иллюминаторами серел рассвет, а здесь, в каюте, было темно, хоть глаз выколи, и у него возникло вдруг такое чувство, будто ему не хватает воздуху. Свет! Ему нужен свет!
Он ощупью пробрался вдоль перегородки к ацетиленовой лампе, которая всегда висела на крюке возле двери. Но не нашел ее на привычном месте. Вместо этого он пальцами наткнулся на выключатель.
Эймс зажег свет и огляделся. Каюта была облицована панелями красного дерева и казалась бесконечно большой. Яркий свет проник в каждый уголок, даже к зеркалу в двери. Несомненно, он находился на яхте, но только не на «Салли». Он посмотрел на койку напротив. И увидел вечернее платье, небрежно брошенное на аккуратно постланное покрывалословно его кто-то скинул впопыхах. Рядом валялись скомканные нейлоновые чулки и трусики с кружевами.
По полу каталась пустая бутылка из-под виски, а пепельница была полна окурков, добрая половина которых носила следы губной помады. Койка, на которой спал Эймс, выглядела так, словно на ней кто- то в бешенстве перевернул все, что мог перевернуть.
Эймс посмотрел на себя в зеркало, и лишь тогда до его сознания дошло, что он совершенно раздет. Он бросился к двери, надеясь, что за ней находится ванная. Ему показалось, что его вот-вот стошнит. Так оно и вышло.
С другой стороны двери тоже было зеркало. Эймс еще раз внимательно посмотрел на себя. Под глазамисиние круги, подбородок и щеки небриты, на загорелом лице, шее, грудивсюду следы губной помады того же цвета, что и на окурках.
Эймс открыл кран и начал обтирать тело холодной водой, но предательские следы не отмывались. *
Вернувшись в каюту, убедился, что в ней ничего не изменилось. Переборки по-прежнему были облицованы красным деревом, по полу по-прежнему каталась пустая бутылка. Вечернее платье, чулки и трусики все так же валялись на койке.
Свои собственные веши Эймс обнаружил в другом конце каюты, рядом с дверью, на стуле из хрома и красной парусины. Они были аккуратно сложены, поверх аккуратной стопки одежды красовалась его добротная белая капитанская фуражка.
Эймс присел на край койки и стал лихорадочно соображать. Чувствовал он себя отвратительно. Судя по всему, вчера вечером он нализался, однако не мог припомнить, чтобы он пил что-либо более крепкое, чем кофе. Бывали времена, когда он накачивался почти каждый вечер и просыпался на следующее утро в чужой постели. Одиноких женщин, видимо, тянуло к музыкантам. Они выдавали ему авансы, а он не говорил им «нет». Но все это было уже так давно. После того, как Эймс женился на Мэри Лоу, он почти не притрагивался к спиртному и не пускался в авантюры» с другими женщинами. У него не было для этого никаких оснований.
На подушке он заметил длинный светлый волос. Эймс поднял его и задумчиво обмотал вокруг пальца. Что же произошло этой ночью? Что?..
Он добывал наживку и вернулся в гавань довольно поздно. Часа в два ночи. Поставил «Салли» на якорь у дока Билла и проверил, хорошо ли работает вспомогательный мотор, который снабжал живую наживку свежей морской водой.
Потом он подумал, что лучшевыпить ли кофе или сразу улечься спать. В итоге решил, что лучше выпить кофе. А что потом? Что было потом?..
Эймс вытер голову и судорожно сглотнул. Никогда у него не было так. сухо во рту.
Что же случилось потом? Даг конечно же! Потом на пирсе внезапно появилась миссис Камден.