Наконец-то Екатерина оделась полностью и ушла из своей опостылевшей барачной комнаты на завод, где было шумно от сотен людей и десятков различных механизмов, где было и трудно и весело одновременно, и где забывались все домашние невзгоды.
Любаша Пентюхова в это время находилась на улице Резиновой, у Шурика Дрона, где познакомилась случайно со Светкой Косой, той самой Светкой, папаша которой время от времени «полюбливал» мамку Любаши. В мире и не такое случается
Они успели вечером выпить по несколько стаканов вина за знакомство, перед тем, как Дрон их уложил в свою постель. И теперь мирно спали втроем, прикрыв свою наготу старым, вытертым и вылинявшим байковым одеялом.
2
Светлана проснулась первой. Её взору открылась незнакомая комната с одним большим окном, наполовину зашторенным серыми гардинами. Со стены, оклеенной выцветшими обоями, с увеличенной фотографии в дешевой рамке серьезно смотрели мужчина и женщина. С давно не видевшего побелки потолка свисала на проводе в черном пластмассовом патроне загаженная мухами лампочка. На постелидвухместной кроватина засаленных розовых наволочках подушек, кроме ее головы, торчали еще две: мужская и женская.
«Где это я? В каком очередном притоне?»вяло подумала Света, привыкшая за пару последних лет своей неупорядоченной, забубенной, бродячей жизни не очень-то удивляться перемене мест и обстановки. И тут же вспомнила, как вчера познакомилась с Дроном и Любой из барака.
Голова трещала. За знакомство было выпито слишком много вина вперемешку с пивом и самогоном, который по дешевке покупал Дрон в соседнем доме. Впрочем, голова у нее в последнее время болела постоянно. Сказывались перенесенные в детстве частые побои от отца и матери и последовавшие затем избиения мужа. Тот все пытался «наставить ее на путь истинный», когда она стала «закладывать за воротник» и «вертеть хвостом». Кроме родителей и мужа, в последнее время ее довольно часто били случайные собутыльники, с которыми сводила горемычная, непутевая жизнь.
За медпомощью она никогда не обращалась. «Поболити перестанет. Не в первый раз!»успокаивала себя.
К головной боли постепенно привыкла и почти не обращала на это внимание, особенно, если день начинался с опохмелки или очередной выпивки.
«Если утро начато не с «Солнцедаром», то, считай, что день прошел даром!»повторяла она, как попугай, услышанную от кого-то фразу.
«Не осталось ли чего выпить, подумала, отгоняя боль. Вряд ли ответила сама себе. Но на всякий случай стоит проверить Вдруг повезет»
Она встала с кровати, благо, что лежала крайней и ей не пришлось перелезать через остальных и тем самым будить потенциальных конкурентов. Обнаженной прошла на кухню, где вчера так лихо опрокидывали стаканчик за стаканчиком. Но там, кроме кучи пустых бутылок и грязных засаленных стаканов, стоявших на неубранном столе, и веером разбегавшихся тараканов-пруссаков, ничего не было. Заглянула в обшарпанный холодильник «Смоленск», доставшийся Дрону от родителей по наследству. Но он был пуст уже вечность. И, если бы не холод, в нем бы давно свили свои сети пауки.
«Мать мою бог любил! беззлобно ругнулась про себя Светлана и пошла в туалет справить нужду.
Когда вышла из туалета, то увидела, как по кухне такой же голой русалкой бродит в поисках чего-нибудь съестного ее новая подруга Любаша.
Тут ни выпить, ни червячка заморить, лишенным каких-либо эмоций голосом, морщась от головной боли, протянула она. Нужно было с вечера позаботиться об утре, а мы, как всегда, одним моментом живем
На нет и суда нет! беззаботно согласилась Любаша. Пойдем к нам в барак, что-нибудь да раздобудем. Мать теперь на работу ушла, так что стесняться некого. И попрекать нас некому.
А Дрон? высказала сомнения Светлана.
Ей как-то не хотелось расставаться с новым знакомым, который имел хоть какую-то крышу над головой. И плохо ли, бедно ли, но вчера покормил и угостил.
А что Дрон?!! все так же беззаботно отреагировала Люба вопросом на вопрос. Никуда он не денется. Пусть дрыхнет в своей кровати. Толку-то от него, как от кобеля на сене: сам не может, и другим не дает. А у меня там соседи ого-го! Кобылу без подставки осеменят, не то, что нас с тобой, если захотим, конечно ВоронятаВаська и Юрка! Да еще Борька Шахёнок! Не чета спившемуся Дрону, который только и может, что слюни пускать как вчера, когда спать ложились.
Все равно неудобно: не успели познакомиться, и уходим, сопротивлялась Светлана.
Ей так не хотелось расставаться с удачно подвернув-шейся крышей над головой. Когда еще такой случай представится?..
Неудобно сексом заниматься на потолке, безапелляционно ответила Люба, говорят, одеяло спадает. А все остальное даже очень удобно. Иди одевайся, да побыстрей, не голяком же идти по городу на самом деле. И холодно, и мы не нудистки, в конце концов Я быстренько в туалет сбегаю и тоже шмотки наброшу, да тронемся. Торопись, подруга!
Не обращая внимания на головную боль, Светлана стала искать среди разбросанных по комнате вещей свои и надевать их.
Через пять минут обе, полностью одетые, оставив Дрона дохрапывать в постели, вышли из его квартиры на лестничную площадку, а оттудана весеннюю улицу.
День обещал быть солнечным и теплым. Весело щурились глаза встречных прохожих. Задором весеннего денька светились их лица. Но Светлана никакой радости от весеннего настроения окружающих не испытывала.
Голова, чтоб ее от боли совсем разваливается, пожаловалась Любе.
Опохмелимсяпройдет, беззаботно ответила та.
По-видимому, продолжала играть роль бывалой и разбитной девахи, повидавшей и огонь, и воду, и медные трубы, которой сам чертесли не брат, так сват.
А знаешь, какое лекарство самое лучшее от головной боли?
Какое? Подняла на подругу подернутые болью глаза Светлана.
Да топор, хихикнула Люба. Чик! и никакой головной боли.
Ее молодые глаза в отличие от блеклых глаз Светланы озорно блеснули.
Тебе все шуточки, а ясерьезно, даже не попыталась обидеться Светлана.
И я серьезно, бесшабашно хихикала Люба, подтрунивая над подругой и радуясь собственной молодости и солнечному весеннему дню.
Каблучки их сапожек мерно цокали по асфальту тро-туара. В голубом и почти безоблачном небе рыжим котенком катилось солнышко, отражаясь в сотнях окон и окошек. Вжикали автомобили, шурша шинами, подминавшими под себя асфальт дороги. По проспекту Кулакова, давно очищенному от снега, но не от зимнего мусора, горами лежавшего вдоль дороги и липовой аллеи, по-весеннему радостно постукивали по рельсам колеса трамваев.
Веселыми стайками с места на место перепархивали воробьиистинные патриоты городов и деревень. Уж они, точно, никогда и ни при каких условиях не покидали их. Без всякого стеснения, в отличие от людей, научившихся прятать свои эмоции на самое дно души и под семь замков, они шумно радовались солнышку и весне. Возможно, кучам освободившегося из-под снега мусора
3
Начальник Промышленного районного отдела внутренних дел полковник милиции Воробьев Михаил Егорович только что возвратился с совещания, проводимого Председателем Промышленного райисполкома Стрелковым Виктором Николаевичем. На данном совещании присутствовала первый секретарь райкома партии Королёва Светлана Ивановна, красивая, пышногрудая блондинка. Розовощекая от природы, как и большинство блондинок, с высокой модной прической, выхоленная, она нравилась многим мужчинам. Не был исключением и Воробьев.
Михаил Егорович не причислял себя к числу пуритан. Любил слабый пол и охотно пользовался взаимной любовью со стороны этого самого слабого пола. Однако он не донжуанствовал, своих любовных приключений не афишировал и в отделе, любовных шашней не заводил. Прекрасно зная женскую психологию, избегал сплетен и пересудов. Ко всему прочему придерживался старой чекистской мудрости: «Не люби жену брата и сотрудниц аппаратадо ста лет доживешь, не охнешь!»
От попыток любовных приключений с первым секретарем райкома партии Воробьева удерживало то, что, как поговаривали злые языки, на Светлану Ивановну положил глаз сам начальник УВД Курского облисполкома. А это уже что-то