В следственном изоляторе Санев зашел к начальнику и подал ему разрешение на опрос Данкова.
Зачем тебе разговаривать с этим подонком? Он всех готов обгадить и озлоблен до предела. Я бы не советовал зря тратить время, усмехаясь одной половиной рта, заявил Васильев, небрежно бросив на стол записку Скачко.
Разговаривать с ним или нетэто мое дело, а вашедоставить Данкова в следственную комнату.
Ишь, как ты заговорил. Слушать не хочешь, что тебе старшие советуют. Ну, смотри, смотри, чтобы потом об этом не пожалеть.
Подождите подождите. Вы что, угрожаете мне? Я правильно понял? Тогда возникает вопрос, почему?
Да нет, что ты. Просто ты меня неправильно понял. Я хотел сказать, что такие молодые офицеры, как ты, должны прислушиваться к советам более опытных товарищей. Вот и все.
Спасибо за беспокойство обо мне, но дайте команду, пусть доставят Данкова.
Хорошо. Иди в двенадцатую комнату. Через десять минут арестованный будет там.
«Интересно, подумал Санев, направляясь в следственный кабинет, почему так обеспокоен начальник СИЗО моей беседой с Данковым? Нужно к нему присмотреться. Эти советы давались не просто так. У него есть какие-то свои интересы.»
Подследственный Данков сидел на табурете спокойно, внимательно рассматривая Санева. Назвав себя и пояснив, с какой целью он прибыл, Петр Федорович приступил к опросу.
Скажите, Данков, когда вы познакомились с Сидореней и в каких отношениях с ним находились?
Опять начинается. Скажите, зачем вам это? Почему вы все пристаете ко мне с Сидореней? Чем он вам так насолил?
Из ваших вопросов я понял, что не я один интересуюсь этим человеком. Хочу, чтобы вы поняли одно: я не враг ему. И если наслышаны обо мне, то поверите, что это так.
Да, вас я знаю. Сидореня рассказывал и возмущался, как бесчеловечно поступило с вами руководство министерства. Но я не знаю, с какой целью вы беседуете со мной и что вас интересует.
Мне нужна информация о Цердаре, Ситняке, Хохлове и их компании. Я хочу установить только истину и больше ничего.
Вас, кажется, зовут Петром Федоровичем?
Да.
Петр Федорович, с вами буду вполне откровенен, хотя, поверьте, никому доверять не хочется. Меня арестовали незаконно. Я помогал Сидорене в выявлении преступников. К сожалению, об этом стало известно Милютину и ему подобным. Они прямо заявили, что на скамье подсудимых будем сидеть вместе и, как видите, выполняют свою угрозу. В моей судьбе не последнюю роль сыграл Цердарь. По просьбе Сидорени я познакомился с ним и сообщил, кто украл у Милютина двенадцать тысяч рублей, которые тот заработал показом порнографических фильмов и прятал в телевизоре. Что интересно: против Милютина было возбуждено уголовное дело, а с одним из воров Цердарь, не стесняясь, стал разъезжать на его автомашине. В связи с этим у меня возникло подозрение, что этот подонок присвоил украденные деньги, а Милютина хочет упрятать в тюрьму, чтобы обезопасить себя. Однако его замысел не удался. Суд Милютина не осудил, а только изъял аппаратуру в доход государства. Дальше эта скотина поступает еще подлее. Вместе с Осьмаком и Вишневским Цердарь ограбил Милютина, присвоив его видеоаппаратуру. Об этом я подробно рассказал Сидорене, а тот, в свою очередь, открыл дело по ограблению. Вот с этого момента начались и мои, и Сидорени преследования со стороны этих подонков. Вы, видимо, знаете, что отец Милютина сидит за спекуляцию запчастями к автомашинам «Жигули», но свои связи на заводе Тольятти он никому не выдал, а передал их сыну, и тот погорел на том же. Милютин привлекается к уголовной ответственности за хищение запчастей. Имея злобу против меня, он дает показания, что я являюсь участником хищения. Лжесвидетели их подтверждают, и вот я здесь. Следователь поверил оговору, потому что я работал на автостанции по ремонту «Жигулей», а это веский довод против меня.
Я готов вам верить, но это сложный для меня вопрос, и, к сожалению, ничем помочь не смогу, потому что вмешиваться в следственный процесс не имею права.
Да я вас ни о чем и не прошу. Просто рассказал всю историю.
Хорошо. Тогда возвратимся к тем вопросам, которые меня интересуют. Что вы можете рассказать о Ситняке и Хохлове?
О-о-о! Об этих людях можно говорить очень долго. Это особые фигуры, имеющие обширные связи в разных сферах и все благодаря коньяку, который постоянно похищает генеральный директор Хохлов. Он и Ситняксамые близкие приятели. К ним примыкает и Цердарь. Эти преступники в мундирах очень близки с вашим руководством, генералами Мунтяном, Пашковым и Манаевым. Они оказывали им различные услуги и особенно много перетаскали коньяка. В прошлом году у Мунтяна была юбилейная дата, пятьдесят лет. Вы бы посмотрели, какой стол организовал Ситняк. На нем можно было увидеть любой дефицит. Хохлов, в свою очередь, находится в близких, доверительных отношениях с заместителем министра виноградарства и виноделия Позубом, и уже через него они выходят на Совмин и ЦК. Как видите, им бояться нечего. Покровители эту троицу из любого дерьма вытащат. Поэтому сомневаюсь, сможете ли вы что-то сделать. Скорее всего, проделаете пустую работу.
Все может быть, Борис Фомич. А более конкретно вы что-нибудь можете сказать? Нужны факты, а когда они будут, никто не уйдет от наказания.
Можно поговорить и о фактах. Хохлов со своим водителем постоянно ворует коньяк и не прекращает этого делать. Его можно поймать с поличным, а дальшеревизия по комбинату. Она вам даст прямые доказательства. Цердаря привлечете в связи с ограблением Милютина, если, конечно, проявите принципиальность и настойчивость, а в ходе расследования найдете новые факты его преступной деятельности. Их у него достаточно много. Труднее с Ситняком, но, если арестуете Хохлова, пойдет и он, потому что крали вместе.
Борис Фомич, охарактеризуйте более подробно Цердаря.
Цердарьсложная фигура. С одной стороны, он сотрудник милиции, добросовестно, на первый взгляд, выполняет свои обязанности, а с другойматерый преступник, хорошо продумывающий свои темные дела. В настоящее время, как я уже говорил, у него есть группаОсьмак и Вишневский. Осьмакграмотный и очень хитрый человек. Прикрываясь Цердарем, он занимался кражами и грабежами, угонял автомашины, а позже перешел к более серьезным делам. Вишневского в свою компанию они втянули не так давно. Об этом мне рассказывал Милютин, когда мы находились с ним в дружеских отношениях.
Скажите, пожалуйста, что вы имели в виду, когда в начале нашего разговора заявили о приставании к вам с Сидореней.
По поводу Степана Эдуардовича происходит не первый разговор. Когда я был арестован и помещен в это богоугодное заведение, начальник СИЗО устроил мне «райскую» жизнь. Он требовал дать показания о совершенных преступлениях Сидореней и, в частности, о взятках, а когда я отказался это делатьпоследовали «вразумления». Васильев поместил меня к «зубрам». Пришлось драться, отстаивая свою честь. Хорошо, что умею махать руками да силою Господь Бог не обидел, вот и удалось отбиться от семерых сокамерников, немного их покалечив. После этого последовали ШИЗО, потом камера, драка, опять ШИЗО и так далее. Сломить меня не удалось, но надолго ли меня хватитне знаю.
Спасибо, Данков. Вы мне очень помогли. Только прошу вас о нашем разговоре никому не рассказывать.
Думаете, меня Васильев оставит в покое? Ошибаетесь. Только вы уедете, как он начнет меня преследовать. Придется врать.
Врите, но старайтесь быть в его глазах правдивым. Лучше всего расскажите, что я интересовался положением дел на станции по ремонту «Жигулей». А ваше дело обязательно доложу начальнику управления уголовного розыска. Обещать, что будет принято положительное решение, не могу.
Я вам буду признателен и за это. Нужно поговорить с Милютиным. Он, кажется, не до конца подлец. Когда проводилась между нами очная ставка, мне показалось, что Милютин запуган, и здесь, видимо, не обошлось без Васильева и Цердаря. Что они велят, то он и делает.
Вмешиваться в ваши дела не имею права. Я дал следователю обещание. Подумайте над моими вопросами, может, вы что упустили, а я постараюсь с вами еще раз встретиться.
В МВД Санев доложил Котову о результатах беседы с Данковым и о том положении, в котором тот оказался, попросил решить вопрос о передаче уголовного дела другому следователю. Вольдемар Александрович обещал это сделать.