Иван Георгиевич, я был уверен в том, что вы следите за работой всех отделов и управлений министерства и владеете обстановкой. Наш разговор подтвердил это. Согласен, что для начала достаточно будет заслушать отчет Сырбу на оперативном совещании с принятием конкретных решений и ужесточения контроля за их исполнением. Рассмотрение данного вопроса на совещании заставит задуматься весь руководящий состав министерства и потребует от каждого начальника пересмотреть свое отношение к воспитательному процессу. А мы посмотрим, как будут на практике реализовываться эти решения.
Ну вот и хорошо, что не настаиваете на своем предложении. Мы в спокойной обстановке сумеем поставить работу так, как этого требует руководство МВД СССР, министр сделал паузу, что-то обдумывая, потом спросил:Как дела по расследованию уголовных дел, что делается по выполнению моего поручения?
Санев и Шамшурин поработали хорошо и многое выяснили. Подробности по этим делам я вам уже докладывал. Заместитель прокурора республики Федченко дал обещание в ближайшее время выделить своего следователя и взять уголовные дела к своему производству. Анализируя доказательственную сторону, мы пришли к выводу, что оба дела имеют одни истоки, и я думаю, что их придется объединять. Сейчас идет активный процесс закрепления доказательств, однако трудности и сопротивление противной стороны возрастают. Замечена работа Ситняка и Цердаря в одной связке. Они смогли поднять свои связи и направить их против нас. А их защитники и покровители занимают солидные посты, поэтому нам придется разъяснить им сложившуюся ситуацию. Расследование, Иван Георгиевич, идет успешно, и я не упускаю его из виду.
Хорошо! Потребуется подмогатребуйте. Не откажем! Помните, что эти дела находятся на контроле в ЦК, так что к ним необходимо особое отношение. Ход расследования докладывайте ежедневно
* * *
Санев ежедневно допрашивал свидетелей, стремясь установить истину: каким способом похищалась готовая продукция и кто замешан в кражах. Работники коньячного комбината охотно рассказывали о чем угодно, но конкретности в их показаниях не было. Генеральный директор Хохлов и его водитель по-прежнему все отрицали. Уголовное расследование топталось на месте.
Середина марта давала себя знать по-своему. Снег, неожиданно выпавший накануне, что не свойственно этому месяцу на юге, растаял. На дорогахнепроходимая слякоть. Петр Федорович Санев возвращался из прокуратуры, где докладывал Федченко о результатах расследования. Подробно проанализировав недостатки расследования, они наметили дальнейшие мероприятия, реализация которых должна была дать положительные результаты. Вспоминая о разговоре в прокуратуре, Санев шел, не обращая внимания на мокрые ноги и раскисшие туфли, сожалея лишь о том, что не взял автомашины, которая так и осталась на стоянке около министерства.
«Обязательно надо побеседовать с Сидореней, подумал он, обходя большие лужи. Степан Эдуардович многое может рассказать интересного и полезного для расследования.»
Не заходя в министерство, Санев завернул за угол, на улицу Котовского, где под каштанами постоянно ставил свою машину. Прогрев двигатель, он выкатил на проспект Ленина, у парка Победы повернул направо, а там, через мост, у цирка, двинулся на выезд из города.
Районный центр Смольяны находился неподалеку от Светловска, поэтому минут через тридцать он уже подъезжал к отделу милиции, расположенному в старом, пропахшем столетней гнилью здании. Сидореня работал в маленьком кабинетике, где и в дневное время ничего не видно без электричества, так как маленькое окошко пропускало слишком мало света.
Здравствуй, Степан Эдуардович. Что, начальник райотдела не нашел для тебя более подходящего кабинета? с сарказмом спросил Санев.
А он и сам сидит в такой же задрипанной клетушке. Руководство не раз ставило вопрос на исполкоме о строительстве помещения для милиции, но председатель категорически отказывал. Мыбельмо у всех на глазу, поэтому и держат нас в черном теле. Какие заботы привели тебя в наши прекрасные Смольяны?
Хочу с тобой потолковать, ответил Петр Федорович. Меня интересует все, что с тобой произошло.
Предчувствую, что разговор у нас будет долгий, а сейчас время обеда. Пойдем-ка лучше в ресторан, там пообедаем и побеседуем, предложил Сидореня.
На машине Санева они пересекли асфальтированную площадь, где находились райком партии, исполком и рядом, в кирпичном одноэтажном здании, ресторан. Заняв столик у окна, они заказали комплексный обеддругих блюд не подавалии Степан Эдуардович Сидореня начал свой невеселый рассказ:
В жизни всякое бываети падения, и взлеты. Но когда ты спотыкаешься по собственной вине, то переносится как-то легче. А вот если тебя втаптывают в грязь и ты ничего не можешь с этим сделать, то вот здесь, Сидореня положил руку на левую сторону груди, появляется постоянная ноющая боль, и она никогда не проходит.
Мне это тоже знакомо, Степан. Несправедливость ранит больно, и шрам на сердце остается на всю жизнь, поддержал своего коллегу Санев.
Тебе помог Рыков и восстановил справедливость, а кто возьмет под защиту такого бедолагу, как я, и сумеет наказать виновных? Нет таких благодетелей.
Крепись, Степан, твердо обещаю переговорить с Рыковым по твоему вопросу. Уверен: он не останется равнодушным. Но мы немного отвлеклись. Рассказывай дальше.
Приятели на некоторое время замолчали: подошла официантка, принесла закуски и первые блюда, ловко расставила их на столе. Когда она отошла, собеседники продолжили разговор.
Начались мои беды, сказал Сидореня, с уголовного дела против Милютина, возбужденного за показ им порнографических фильмов на дому. Работникам уголовного розыска приходится общаться с разными людьми, но их больше привлекают лица коммуникабельные, могущие быстро располагать к себе окружающих. Вот таким человеком и был мой хороший знакомый Данков, который работал в администрации ремонтного центра «АвтоВАЗа». В городе Светловске он знал все и всех. О ком бы я его ни спросил, Данков что-нибудь да скажет. Я и мой заместитель Курленя называли его ходячей картотекой. Где-то в начале 85-го года гражданин Милютин обратился с заявлением в Буденновский отдел о краже двенадцати тысяч рублей, которые хранились в телевизоре. Поэтому при очередной встрече с Данковым у нас зашел разговор о Милютине. Мы обсуждали совершенную у него кражу денег и размышляли, где он мог добыть такую сумму и кто совершил кражу. Данков сказал, что Милютин имеет телевизор и приставку японского производства, по которому за плату показывает фильмы порнографического содержания. Эти сведения я по телефону сообщил Цердарю и послал к нему Данкова. В результате проведенной работы возбудили уголовное дело, и Милютина водворили в ИВС. Через трое суток он был отпущен домой, так как прокурор в санкции отказал. Через какое-то время Данков позвонил мне по телефону и сказал, что это дело пустят на самотек, а потом сообщил о фиктивном браке, заключенном Милютиным с Натальей Багуто, которая прописала его в свою квартиру и получила за это четырнадцать тысяч рублей.
Это не та ли Наталья, которая была замужем за нашим сотрудником Багуто, а когда того уволили из милиции, развелась с ним?
Да, она. Фактически Багуто сумела продать свою квартиру. И в данном случае возбудили уголовное дело, которое расследовал следователь Янин. Наталья побывала на приеме у Ситняка и после этого срочно прописалась по старому адресу. Доказать продажу квартиры и фиктивный брак практически невозможно, поэтому следователь выделил материалы в отдельное производство, а дознаватель, в свою очередь, вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Мне особенно не понравилось поведение Ситняка и следователя Янина. Я попросил Данкова выяснить через Милютина их истинные намерения. Однако мой знакомый этого сделать не смог. Ситняк стал косо смотреть на меня после того, когда я поднял в паспортном отделении материалы о повторной прописке Багуто. Ему явно что-то не нравилось.
В это время дело Милютина было рассмотрено в суде, и по его приговору видеоаппаратура изымалась в доход государства, но изъять ее не смогли. На мой вопрос, где она находится, Милютин заявил, что видеомагнитофон он продал, а телевизор подарил жене. Я не поверил и попросил Данкова выяснить истину. Через некоторое время он сообщил, что у Милютина видеоаппаратуру насильно изъяли Осьмак, Вишневский и Цердарь. У Милютиной в соответствии с законом я принял заявление, собрал материал и выслал его в Измаильский отдел для возбуждения уголовного дела, которое принял к своему производству следователь Санюк. С помощью Цердаря через определенное время оно было благополучно прекращено. А я после этого стал его злейшим врагом, и он делал все возможное, чтобы мне навредить. К этому времени Милютин был арестован за участие в хищении запчастей на Тольяттинском автозаводе и находился в СИЗО. По делу в качестве обвиняемого привлекли Данкова, и он также был арестован. Начальник СИЗО Васильев, в руки которого они попали, делал все возможное, чтобы меня опорочить. От него потоком шли оперативные материалы министру, где я характеризовался крайне омерзительно. Проверкой их занимался начальник инспекции по личному составу. Какое заключение он подготовил, не знаю, но однажды меня вызвал заместитель начальника отдела кадров МВД и предложил отправиться на работу опером в Смольяны. Так оказался я на должности рядового сотрудника уголовного розыска. Получилось довольно просто: истина молчит, а зло торжествует.