Идут дни за днями. Жду августа. Писем из дома тоже нет, видно, держат, не пропускают. В Питере хоть на электронный адрес записки из дома приходили, и я был спокоен за родных, и они не нервничали. А тут я спрашиваю: «У вас есть электронная почта?» А мне отвечают, мол, пишите заявление. Вы получили ответ на заявление? Нет? Я тоже. Формализмом пронизана вся система сверху донизу. До человека нет никакого дела. Считают, что все преступники, и с ними церемониться нечего. Вот так.
Тоска схватила за горло. Что-то мне нехорошо. Где взять силы, чтобы бороться с этим беспределом? За что мне все это? Ведь я ни в чем не виноват, почему эти сволочи так вцепились в меня? Что им надо? Мясо надо! Они жрать хотят, а я, видно, подходящая добыча. Надо взять себя в руки, я не первый. Надо драться! Надо настроить себя. Вспомни всех, кто сидел ни за что, и они боролись, боролись, боролись.
Как легко можно поломать жизнь человеку. Раз! И все изменилось. Ладно! Надо держаться.
24 июля 2010 года (Суббота)
Подъем. Зарядка. С самого утра стоит жара. Душно. Дышать трудно. Хоть бы жара закончилась. Прошла еще одна неделя. Скоро должен появиться адвокат, будет веселей. От Полины пришли письмо и передача. Пишет, что деньги бросила на счет, но мне пока ничего не сообщили, несмотря на все мои заявления. Деньги будут, хоть смогу купить что-нибудь, а то эту баланду уже жрать невозможно. Написать «есть» даже неудобно, качество пищи не позволяет. Предстоит сегодня очень жаркий день.
25 июля 2010 года (воскресенье)
Подъем. Зарядка. Раз пишу, надо выполнять. Вчерашний день побил все рекорды. За все время наблюдения в Москве не было температуры выше 36.7 градусов. Сегодня с утра погода повторяется. Ночью не спалось, пришлось все время читать, а то мысли все время бродят вокруг дела. Так можно и с ума сойти. Пишу рассказы, уже отдельно, в тетради. Воспоминания о работе советской милиции. Сергей, напарник по несчастью, прочитал и сказал, что, вроде бы, интересно.
Буду дальше писать, так хоть отвлечься можно.
Сижу на спецблоке, где особо опасные преступники. На камерах даже надпись: «Внимание! Особый контроль». Правда, на моей камере надписи нет. Но, видно, все равно «особо опасный». Выходишь из камеры, тебя осматривают с металлоискателем. Возвращаешьсято же самое. Периодически в камере делают обыск, здесь это называется «шмон». По утрам обстукивают деревянной кувалдой койки. Оказывается, туда можно спрятать металлические ножи, заточки и т. д. Отношение со стороны сотрудников нормальное, спокойное. Нас не нервируют, и мы никого не нервируем. Вот так и живем. Хлеб выдают буханкой, но он разрезан на три части, для проверки, нет ли там чего-либо внутри. Чтобы порезать его, приспосабливаем пластик, его только точить надо. Сердцевину хлеба не едим, т. к. в него добавляют уксус или что-то еще, и он невкусный. Добавляют из-за того, что умудряются из хлеба гнать самогон градусов на 50, и это при всех обысках.
26 июля 2010 года (понедельник)
Подъем. Зарядка. Начинается очередная неделя. Вчера вечером была гроза где-то с полчаса, но температура в камере практически не изменилась. Из дома нет вестей, хотя я написал уже три письма. Может на этой неделе что-нибудь придет, или надо ждать адвоката. Без телевизора совсем тошно, хорошо хоть вдвоем, в домино гоняем, да еще книжки читаем. Вечером начал заниматься йогой. Надо же как-то себя физически поддерживать. Еще пишу рассказы, по одному в день, вспоминаю старые дела.
27 июля 2010 года (вторник)
Подъем. Зарядка. Погода бьет рекорды, и мывместе с ней. Идя на прогулку, я посмотрел, что к каждой камере подведены воздухосборники, значит, есть вентиляторы. Но даже в такую жару, их не включают. Берегут энергию, за счет нашего здоровья. За медицинской помощью обращаюсь регулярно, раз в неделю, врачи записывают старательно, они бывают при осмотре два раза в неделю, но никакой реакции. Спрашиваю у них: «В чем же дело?» Но они молчат. Не говорят, что здоров и не нуждаешься в лечении, не говорят и то, что у них нет возможности тебя лечить. Молчат, не вызывают, не объясняют. Или следствие дало им команду не оказывать никакой помощи. Но такого ведь быть не может. И это происходит в следственном изоляторе, где произошел несчастный случай с Магнитским, и даже возбудили по данному факту уголовное дело. А может, имея такое дело, следствие и диктует им, что хочет. Странно все это.
29 июля 2010 года (четверг)
Подъем. Зарядка. Погода все бьет рекорды. Просыпаюсь по ночам, подушка вся мокрая. А Сергей вообще спать не мог, всю ночь бегал. Написал я жалобу на имя Президента, особых надежд не испытываю, но молчать больше не могу. Посмотрим, что будет.
30 июля 2010 года (пятница)
Подъем. Зарядка. Погода не меняется, хотя обещали дождь, град, но ничего нет. Сплошной обман.
Обращаюсь по поводу медицинской помощи еженедельно, письменно и устно. Молчок. Такое впечатление, что получили команду от следствияне реагировать. Даже ничего не объясняют, а ведь врач дважды в неделю присутствует при осмотре, и никакой реакции. Пора, видно, начинать действовать и показывать зубы, иначе загрызут. Что интересно, по каждому поводу я должен писать заявление. Если такое правило, то зарегистрируйте и дайте письменный ответ. Но ведь ни на одно мое заявление никто ничего не ответил. Вот такие порядки. При проверке опять обратился к врачу, она замерила у меня давление, очень низкое100 на 60, все записала и обещала вызвать. Посмотрим.
31 июля 2010 года (Суббота)
Подъем. Зарядка. Погода все бьет рекорды, там, где не надо. По радио, (телевизор забрали, черти) сообщили, что УФСИН дало команду предоставлять прохладную воду и мытье, и разрешили принимать вентиляторы. Хорошо, если есть кому принести.
Вчера, к нам в камеру принесли вентилятор вместе с новым сокамерником, Игорем. Он уже осужден на 5 лет по ст. 159 УК РФ, за мошенничество. (Статья стала на все случаи жизни). Его дело мне еще раз доказывает, что следствие обнаглело до такой степени, что даже не думают собирать доказательства. Как выстраивают версию, так суд и осуждает. Думаю, что и по моему делу, они также нагло действуют: добыли показания одного преступника и хватит. Выстроили версию, она их устраивает, а выяснятьвиновен человек или нет, может оговор, это уже не их проблема. Будет сложный процесс, и надо себя готовить к худшему.
Решил записывать меню в течение недели, что представляет собой кормежка, «жратва», иначе не скажешь.
Завтрак (его не дают, только сахар).
Обед: борщ (это лучшее, что можно кушать, хлебать желательно только бульон, свекла там черная), перловая каша с кусочками мяса (мясо, если оно так называется, и каша, от которой потом летать начинаешь).
Ужин (каша рисовая, не на молоке), глотать можно, точно не отравишься.
1 августа 2010 года (воскресенье)
Подъем. Зарядка. Держать надо форму, и чтобы не было поблажек, т. к. очень жарко, и делать вообще ничего не охота прямо с утра. Ребята валяются до проверки. Вчера была суббота без всяких особенностей. В нашей «ванной», так мы называем отгороженный угол, где находятся туалет, раковина и душ, стала появляться неизвестно откуда вода. Попросили у «продольного» (так называем дежурного по коридору) вызвать сантехника, он ответил, что сантехника нет, а он может только отключить воду совсем, ну мы и заткнулись. Без воды мы здесь не выдержим, только ею и спасаемся.
Сергею вчера закинули «дачку» (передачу), так что теперь живем. Плохо, что холодильника нет, держим все в тазике с водой, но это особенно не помогает. В прошлый раз Полина передала две курицы копченые, одну сразу съели, а вторую попросили «продольного» поместить в холодильник, ответил, что его у них нет, врет. Положили в тазик с водой, так на следующий день одну часть можно было кушать, ту, что была в воде, а вторая часть уже воняла. Мы не рискнули есть, себе дороже, выкинули. Вот так и живем.
Да, врач меня так и не вызвала, а прислала лекарство, 5 таблеток. Даже не знаюкак пить и от чего. Но все равно, уже прогресс по медицинской части. Стали реагировать.
2 августа 2010 года (понедельник)
Подъем. Зарядка. Погода стоит, как назло. В такую погоду хорошо отдыхать, как минимум, на берегу озера или речки, а не париться в тюрьме. Но как было написано на вратах концлагеря: «Каждому свое».