Но видите ли, начал было Карелла, все факты указывают на то...
Факты! Наплевать на них. Моя дочь была энергичной, жизнелюбивой, живой... Такие люди не кончают жизнь самоубийством. Послушайте! Это у нас в крови.
Что? Энергия? спросил Хейз.
Совершенно верно! Энергия! Я должна двигаться весь день. Даже сейчас, когда сижу здесь с вами, мне не по себе. Поверьте мне! Есть такие нервные типы женщин. Ятакая.
А дочь? Другой тип?
Точно такая же. Живая! Жизнерадостная! Энергичная! Слушайте, я хочу вам кое-что сказать. Знаете, какая я в постели?
Карелла и Хейз растерянно переглянулись.
Когда я вечером ложусь спать, я не могу уснуть. Это все из-за бурлящей энергии. И руки и ногивсе ходит ходуном. Я просто не могу заснуть. Каждый раз перед сном я принимаю таблетки. Только тогда я могу расслабиться. Якак двигатель.
А ваша дочь тоже была такой?
Несомненно! Так что зачем было лишать себя жизни? Невероятно. Кроме того, она собиралась бросить этого хама и начать новую жизнь! она отрицательно покачала головой. Все это дело дурно пахнет. Я не знаю, кто пустил саз. Но точно скажу, что это не Маргарет.
А может быть, Барлоу, предположил Хейз.
Кто? Томми? Нелепо!
Почему же?
Потому что они собирались пожениться. Вот почему! К чему было кому-либо из них открывать газ? Или оставлять в квартире эту глупую записку? «Нет выхода». Чепуха! Они уже нашли выход.
Позвольте мне, миссис Томлинсон, уточнить один вопрос, вмешался Карелла. Вы знали, что ваша дочь встречается с Томми Барлоу?
Знала, конечно.
И вы не пытались препятствовать ей?
Препятствовать? Какого черта? С какой стати?
Ну... ведь она была замужем, миссис Томлинсон.
Замужем! За этим занудой! Ну и замужество. Ха! она возмущенно тряхнула головой. Она вышла замуж за Майкла, когда ей было восемнадцать. Что знает о любви восемнадцатилетняя девушка?!
А сколько ей сейчас, миссис Томлинсон?
Почти двадцать один. Женщина, способная принять самостоятельное решение. Она коротко кивнула. И она его принялаоставить Майкла и выйти замуж за Томми. Все так просто. Так зачем ей было убивать себя?
Вам известно, миссис Томлинсон, что в день смерти Маргарет сказала мужу, что собирается навестить вас.
Да.
И она часто так поступала?
Да.
Собственно, вы обеспечивали ей алиби. Верно?
Алиби?! Я бы не назвала это так.
А как?
Я бы выразилась иначе: две чуткие, нежные женщины объединились друг с другом против грубияна.
Вот вы все называете мистера Тейера грубияном Он хоть раз ударил вашу дочь?
Только бы посмел! Я бы переломала ему все кости!
Ну, может быть, угрожал ей?
Нет, никогда. Он любит командоватьтолько и всего. Поверьте, я была рада, что она решила уйти от него.
Карелла откашлялся. В присутствии этой огромной женщины, которая сама считала себя маленькой, он чувствовал неловкость. Ему было не по себе от матери, которая поощряла прелюбодейство дочери.
Мне бы хотелось кое-что уточнить, миссис Томлинсон.
Что именно?
Майкл Тейер сказал нам, что позвонил вам после того, как увидел фотографию вашей дочери в газете, и...
Совершенно верно.
...и спросил, была ли она у вас?
Верно.
Миссис Томлинсон, если вы так одобряли связь вашей дочери с Барлоу и так неприязненно относились к Майклу, почему же вы сказали ему, что ее у вас не было.
Потому, что это так и было.
Но вы же знали, что она была с Томми!
Ну и что из этого?
Миссис Томлинсон, вы хотели, чтобы Майкл узнал, что происходит?
Конечно, нет.
Тогда почему вы сказали ему правду?
Позвольте! А что мне было делать? Солгать и сказать, что она у меня? А если бы он попросил ее к телефону?
Ну, могли бы что-нибудь придумать. Сказали бы, например, что она вышла на минуту.
С какой стати мне лгать этому хаму? Он и так должен был получить то, что заслужил.
Что вы имеете в виду?
Развод, конечно. Ведь Маргарет собиралась оставить его.
А он знал об этом?
Нет.
Она еще кому-нибудь говорила о предстоящем разводе?
Конечно. Она об этом беседовала с адвокатом.
Кто он?
Я думаю, это ее дело.
Вашей дочери нет в живых, напомнил Карелла.
Я знаю, отозвалась миссис Томлинсон.
И тогда, без всякой на то причины, Карелла еще раз повторил:
Она мертва.
Наступила тишина. Каждый слышал только биение собственного сердца. До самого последнего момента, даже несмотря на то, что они застали миссис Томлинсон в разгар приготовления к похоронам дочери и что разговор все время шел об обстоятельствах ее гибели, Карелла испытывал странное чувство, что и миссис Томлинсон, и Хейз, и он сам не помнили о том, что говорили о человеке, который уже умер. Подсознательно, неопределенно, но постоянно и настойчиво ощущалось ее присутствие и, несмотря на разговор о ней в прошедшем времени, на упоминание о самоубийстве, все они думали о живой Маргарет Ирэн Тейер, девушке, которая действительно собиралась уйти от мужа через месяц и начать новую жизнь. Так оно и было. И тихо Карелла повторил: «Она мертва». Все в комнате замолчали, и все вдруг стало на свои места.
Она была моей единственной дочерью, проронила миссис Томлинсон. Она, грузная женщина с плоскими ступнями, большими руками, блестящими глазами, поблекшими рыжими волосами, сидела на кушетке, которая была для нее слишком мала, и вдруг Карелла понял, что на самом деле, по сути своей, она была крошечной, что мебель, которой она себя окружила, была куплена для маленькой, испуганной женщины, скрывающейся где-то внутри этого огромного тела, женщины, которой и в самом деле нужна была нежность и ласка.
Мы очень вам сочувствуем, сказал он, пожалуйста, поверьте!
Да. Да. Я знаю. Но вы не можете вернуть ее мне. Верно? Этого вы никак не можете сделать.
Вы правы, миссис Томлинсон. Не можем.
Вчера я рассматривала все ее старые фотографии, продолжала она. Жаль, что нет у меня фотографии Томми. У меня много фотографий Маргарет, но нет ни одной его.
Она тяжело вздохнула.
Мне, наверное, много придется принять таблеток сегодня вечером, не засну.
В тишине гостиной маленькие фарфоровые часы, очень тонкой работы, стоящие на красивом инкрустированном приставном столике, начали отбивать время. Не произнося ни слова, Карелла считал удары: один, два, три, четыре. Звуки замерли, опять стало тихо. Хейз заерзал в своем неудобном плетеном кресле.
Я составила список, снова заговорила миссис Томлинсон, записала сотню дел, которые нужно сделать. Майклне помощник, знаете ли! Все приходится делать самой. Если бы только Маргарет была жива, она... произнесла она и запнулась, абсурдность слов, готовых сорваться с губ, поразила даже ее: «Если бы Маргарет была жива и могла помочь на своих собственных похоронах»вот что она подумала и чуть было не сказала. И в этой маленькой комнате все сразу же остро ощутили присутствие смерти. Миссис Томлинсон всю передернуло. Оцепенев, в гнетущей тишине она вглядывалась в Кареллу и Хейза. Где-то на улице женщина позвала своего ребенка. Молчание затягивалось.
Вы... вы хотели знать имя адвоката, внезапно донеслось до них.
Да.
Артур Патерсон. Я не знаю его адреса.
Он живет в этом городе?
Да, миссис Томлинсон опять вздрогнула. Послушайте! Я говорю вам правду. Маргарет действительно намеревалась развестись с ним.
Я вам верю, миссис Томлинсон, успокоил Карелла.
Он внезапно поднялся и пересек комнату. Мягко и нежно он взял ее огромную руку, сжал в своих ладонях и добавил:Мы ценим вашу помощь. Если мы что-то можем сделать для вас, звоните, пожалуйста.
Миссис Томлинсон взглянула в лицо высокого человека, стоящего перед кушеткой, и едва слышно произнесла: «Спасибо».
Глава 6
Артуру Патерсону было лет тридцать пять, и, видимо, совсем недавно он сбрил усы. Ни Карелла, ни Хейз не знали, что он произвел эту с позволения сказать усоэктомию всего лишь два дня назад, но будь они повнимательнее, наверняка бы заметили, что Патерсон то и дело дотрагивается до места над верхней губой. Место это было ничем не примечательно, такое же, как у всех мужчин, но он думал иначе. Ему оно казалось очень большим и очень голым. Ему было не по себе, когда он разговаривал с двумя детективами из полицейского участка о Маргарет Ирэн Тейер. Если он бросал взгляд вниз, на краешек носа, видна была собственная верхняя губа, выпяченная, припухшая, голая. Он чувствовал, что вид у него был очень глупый и что детективы смеются над его наготой. Он опять дотронулся до кожи над верхней губой, затем поспешно отдернул руку.