Ясно, откликнулась миссис Мерсер.
Ее имя говорит вам о чем-нибудь?
Да. Она у нас лечилась.
Совершенно верно.
Я помню. С тех пор прошло немало лет, мистер Хейз. Она улыбнулась. Вас следует называть мистер Хейз или детектив Хейз? А то я в растерянности.
Как хотите, улыбнулся в ответ Хейз.
Тогда мистер Хейз, сказала она. Миссис Лассер лечилась у нас вскоре после нашего открытия, так сказать. Мой муж открыл больницу в 1935 году, и она, по-моему, была здесь в те годы.
Миссис Лассер поступила к вам в 1939 году, сказал Хейз.
Да, правильно.
Можете ли вы об этом мне рассказать?
О чем именно?
Сколько она платила?
Что?
Ведь это частная лечебница, сказал Хейз. Сколько миссис Лассер платила за лечение в 1939 году?
Не могу сказать вам точно. Придется поднять наши счета. Хотя сомневаюсь, сохранились ли они.
Ваши финансовые документы, имеете вы в виду?
Да. Наши медицинские архивы сохранены полностью.
Тогда попробуйте вспомнить, хотя бы приблизительно, сколько стоило лечение в 1939 году?
Пожалуй, сто долларов в неделю. Или сто двадцать пять. Не больше, я уверена.
И мистер Лассер согласился нести такие расходы?
Наверное. Его жена лечилась у нас, значит, он...
Регулярно ли он платил?
Не знаю, мистер Хейз. Если это важно, я попрошу выяснить, не сохранились ли счета. Но я...
Успеем проверить это позже, сказал Хейз. Не можете ли вы сказать мне, сколько времени миссис Лассер пробыла здесь?
Ее выпустили в июне 1942 года по рекомендации моего мужа.
Был ли ваш муж убежден в то время, что миссис Лассер можно было по закону считать способной отвечать за свои действия?
То есть дееспособной? спросила миссис Мерсер. По-моему, это выражение не имеет смысла. Нам, психиатрам, оно было навязано представителями судебных органов. Если вы хотите спросить, считал ли мой муж, что миссис Лассер способна жить в кругу своей семьи, да, мой муж так считал. Если вы спрашиваете, был ли он уверен, что миссис Лассер не предпримет новой попытки причинить себе или кому-нибудь другому вред, да, мой муж был в этом уверен. Более того, момент был наиболее благоприятным для ее возвращения домой. Ее болезнь, как вам, возможно, известно, началась с отъезда ее сына в школу. Или, по крайней мере, в эту пору болезнь себя проявила. А в июне 1942 года сыну было уже восемнадцать, и он должен был вернуться домой. Мой муж все это тщательно рассчитал. Естественно, он не мог предвидеть того, что произойдет с Тони.
А что произошло, миссис Мерсер?
Видите ли... Вы его видели?
Да.
У него появилась боязнь внешнего мира, сказала миссис Мерсер.
То есть?
То есть он не выходит из дома.
Не выходит или не может выйти?
Не может, если вас так больше устраивает.
Я спрашиваю, миссис Мерсер, может ли он при желании выйти из дома или он не в силах на это решиться?
Насколько мне известно, мистер Хейз, а мы с 1945 года перестали быть в контакте с миссис Лассер, насколько мне известно, Тони Лассер по возвращении из школы в июне 1942 года ни разу не выходил из их дома в Нью-Эссексе. С тех пор прошло много времени, мистер Хейз. Вы знакомы с природой фобических реакций?
Нет, не совсем.
Фобияэто... Как бы вам объяснить?.. Этосочетание страха с тревогой. Как только тревога погашена...
А что такое тревога? спросил Хейз.
Неужели в двадцатом веке можно отыскать человека, который не знает, что такое тревога? изумилась миссис Мерсер и улыбнулась.
Разве это плохо?
Если вы никогда не испытывали этого состояния, то это хорошо, ответила она. Тревогаэто состояние подавленности или психического напряжения, которое обнаруживается в большинстве форм психических расстройств. В случае с Тони Лассером он сублимирует свою тревогу нежеланием выходить из дома.
Но почему он не хочет выходить из дома? спросил Хейз.
Потому что ему это физически тяжело.
Чем именно?
Он может начать дрожать или потеть, может испытывать учащенное сердцебиение, оказаться в полуобморочном состоянии, а то и в самом деле потерять сознание, у него может схватить живот... Миссис Мерсер пожала плечами. Другими словами, у него возникает острая тревога.
Но, несмотря на все это, он может выйти из дома, если ему понадобится?
Видите ли...
Например, если в доме пожар, он ведь попытается выбежать из дома, не так ли?
Наверное. В зависимости от того, насколько интенсивно его фобическое расстройство. Вообще-то говоря, можно утверждать, что реальный страх перед пожаром при виде огня может оказаться сильнее, нежели фобическая реакция в таком человеке.
Значит, Лассер мог выйти из дома? настаивал Хейз. Он мог убить своего отца?
Не знаю, пожала плечами миссис Мерсер. Возможно. В этом случае желание убить должно быть исключительно сильным, оно должно заставить его преодолеть собственную боязнь.
Благодарю вас, миссис Мерсер.
Думаю, что он мог выйти из дома, мистер Хейз. Хотя, с другой стороны, подобная акция весьма сомнительна. Тони Лассер у нас не лечится, поэтому я мало что знаю о происхождении и течении его заболевания. Но мне известно, что, когда он в последний раз покидал дом в 1939 году, его мать пыталась наложить на себя руки. Поэтому весьма сомнительно, что он рискнет это сделать вторично.
Вы хотите сказать, он боится, что она может снова попытаться покончить с собой?
Нет, не так все это просто, мистер Хейз. Если бы на этот вопрос было так легко ответить, то нам незачем было бы рассуждать о фобической реакции. Я бы предположила, что он скорей был бы рад, если бы она предприняла такую попытку.
Я вас не понимаю.
Вполне возможно, он хочет, чтобы его мать умерла. Но он знает, что, если он уйдет из дома, она попытается покончить с собой. Его тайное желание свершится, и вот это-то осуществление желания так его пугает и настолько его тревожит, что отсюда и проистекает его собственная фобия.
Что-то очень уж сложно, вздохнул Хейз.
Человексущество сложное, мистер Хейз. Даже тот, кто хорошо приспособлен к этой жизни.
Наверное, улыбнулся Хейз. Он встал и протянул руку:
Большое вам спасибо, миссис Мерсер, за то, что вы пожелали потратить на меня столько времени. Я знаю, вы очень заняты.
Может, останетесь? вдруг спросила она. Мой муж сейчас заседает с врачами, но они вот-вот закончат. Мы обычно в четыре пьем чай. Она улыбнулась. Старая бостонская привычка, знаете ли.
Да, я слышал об этом, ответил Хейз.
Останетесь? У нас в семье любили пить чай, ответил Хейз.
Значит, решено. Я почему-то чувствую себя ужасно виноватой. По-моему, все мои объяснения мало чем вам помогли.
Может, моему напарнику больше повезло, отозвался Хейз. Во всяком случае, я с удовольствием выпью чай с вами и вашим мужем.
А Хромому Дэнни, наоборот, не сиделось дома.
Карелла вовсе не был против встреч на свежем воздухе, ему только хотелось, чтобы Дэнни был более осмотрителен при выборе места встречи.
На пересечении Пятнадцатой и Уоррен, сказал Дэнни, несомненно выбрав именно этот угол, потому что он находился в нескольких милях от участка. Возможно, он не знал, а может, и не потрудился задуматься над тем, что правый угол, образуемый этими улицами, приходится на пустырь, продуваемый всеми январскими ветрами. Карелла, подняв воротник пальто как можно выше и засунув туда голову на манер черепахи ушей своих он уже не чувствовал, стоял, держа руки в карманах пальто, полы которого били ему по ногам, проклинал Хромого Дэнни и никак не мог понять, зачем его отец в свое время покинул Италию. В Италии, когда carabinieri встречаются с осведомителем, то происходит это, по всей вероятности, за столиком, вынесенным на тротуар под горячие лучи солнца. «Buon giorno, tenente, скажет осведомитель. Vuole un piccolo bucchiere di vino».
Привет, Стив, прошептал кто-то у него за спиной.
Он узнал Дэнни и тотчас обернулся. На Дэнни было зимнее пальто из толстого ирландского твида с огромным воротником, прикрывавшим весь затылок. Кроме того, на нем был шерстяной шарф, клетчатая кепка и ярко-желтые наушники. Выглядел он веселым, отдохнувшим, а главное, ему было тепло.