Есть не хотелось. Чай не хотелось. Очень хотелось спать. Уставились в череду музыкальных исполнителей голубого экрана. Распластав себя по разложенному дивану, я чувствовала, что надо что-то спросить у лежащей рядом Светки. Но её мерное посапывание засвидетельствовало бесполезность любых словесных поползновений.
Я не помню, как уснула в этом рое «как?», «зачем?» и «почему?». Помню, что находилась в непоколебимой уверенности, что точно не смогу спать. Вообще. Никогда....
Какой Рома? Светка безмятежно потянулась.
Ну Рома. Вчера, помнишь?
Котова так и подскочила с поднятыми вверх руками, как будто всё ещё потягивалась:
Он же Вася? Бунин этот. Или как там его?
Ну он Вася, а второй Рома. Тот, который нас отпустил.
Почему ты думаешь, что это он?
Ну а кто? Совесть Бунинская что ли проснулась? Сначала подкинул наркоту, потом стыдно стало.
Нет. Почему ты думаешь, что это именно тот Рома звонил?
Свет, ну он сказал, что он именно тот Рома.
И чё хотел? подруга, согнувшись, искала тапочки под диваном.
В кино зовёт.
Кого? она прижала найденную домашнюю обувь к груди.
Нас, блин, кого.
Я не пойду! Котова рванула с тапками в руках в сторону санузла.
А я пошла ставить чайник.
Ну, Свет, встретились мы на кухне, Тут нельзя не ходить. Надо по-хорошему, мало ли что.
Она обречено опустилась на стул.
Вот за что, Мась? Котова обхватила руками голову, игнорируя пустую чашку, которая всем своим видом требовала насыпать в себя кофе и сахара «сколько надо».
Ну как за что? я растерянно застыла с извергающим пар металлическим чайником в руке.
За что мне это всё? она покорно наполнила чашку нужным количеством слагаемых.
Свет, хорошо же всё закончилось, я вспомнила про молоко. Надеюсь, вырвалось у меня в дверцу холодильника.
Вот на хрен я с ним связалась?
С кем? я села напротив, не понимая, куда мне сдвинуть этот чайник на этой маленькой поверхности кухонного стола, чтобы хорошо видеть лицо подруги.
Да с одним там. Знакомым.
Очень информативно, Свет. Прям всё на свои места сразу встало.
И вот в этом она вся: «один мой знакомый» или «ты его не знаешь». Вроде, дружим большую часть жизни, но всех её одних знакомых я не знаю.
Мась, не злись, и так плохо.
Я уставилась в своё искаженное отражение в чайнике. Надеюсь, что оно действительно искажается. Положа руку на сердце, никогда раньше не смотрелась в чайник.
Короче, друг Коляна, ну ты помнишь, с института, подала голос подруга, Предложил привезти траву....
Что это за услуги такие? от возмущения я выронила пачку сигарет.
Ну он просто сказал, что у него есть. Ну я говорю «давай». Договорились встретиться у метро. Я пришла, он отдал коробок. Я ещё удивилась, чё он на машине около метро решил встречаться. Там же парковаться неудобно. Говорю емудо дома довези. Он такойне, не могу, ехать надо. Ну я и пошла.
Далеко?
Да не далеко, Мась. Около «Шаурмы» подошли менты. Документы там. Покажите сумку. Ну я и показала.
Понятно. Сдал тебя один твой знакомый. Не понятно, с чего они решили, что ты откупиться сможешь. Тебя же явно не посадить хотели.
Коля, наверное, рассказал, что я хату сдаю.
Что же Коля не рассказал, что хату вы бабушкину сдаёте напополам с родителями?
Ну, может, они хотели, чтобы я им квартиру отписала?
Ну это вообще! За коробок анаши? Хотя, кому сидеть охота? Хорошо, конечно, пистолет тебе с убийства не подбросили. Вместе с трупом.
Чё теперь делать, Мась?
Да ничё! Бунинский план раскрутить Светку за «план» злил и пугал одновременно. В кино пойдём. Только брать у них ничего не будем. И вообще ничего брать не будем. Отпечатки там. Не понятно, что у них на уме. И дашь понять, что денег у нас нет!
Как дам понять?
Так и скажешьнет бабла, нищие мы, без работы.
Чё, прям так?
Всё, Свет, не беси, я в душ.
Ладно, я домой. Тогда у лифта в 21:20.
Струи тёплой воды, вопреки задуманному, ещё больше разбрасывали мои мысли. Это как будто не со мной. Ну это, откровенно говоря, и не совсем со мной происходит. Но и от Светки, тихого омута, я таких приключений не ожидала, несмотря на широкую известность соответствующей фразы.
Взгляд скользнул по ногам: эти чёртовы ногти. Надо с ними что-то делать. Завернувшись в полотенце, я направилась на поиски ацетона без ацетона. Хотя педикюр напоминал нечто монументально застывшее, какие-то скульптуры горных систем, чем просто лак.
Так, а где же эта жидкость? В предвкушении скорого очищения мозг выхватил из загашника запах искомой продукции. Ох, этот незабываемый аромат. Точно! Я же благоухала им не далее как вчера в кабинете Бунина. Флакон в сумке.
Я удобно устроилась на краю дивана с заветным артефактом в руках. Глазами победителя окинула то, что должно было быть ровным чёрным покрытием в другой реальности. Довольно, во всех смыслах этого слова, смочила ватный диск. Наклонилась к своим изуродованным обстоятельствами ногтям, и практически лицом к лицу, если так можно выразиться, столкнулась с глянцевым недоразумением из прошлого дня. Чёрное пятно лака приветливо смотрело на меня с поверхности белого паласа. Того паласа, что моей маме был очень люб и дорог. То пятно, которое при определённом ракурсе, казалось, нахально подмигивает.
ЕГО МИР. Глава 2
Слушаю! пробасил в трубку Бунин.
Вась, ты там уснул?
Да иду уже.
Раньше последнюю фразу собеседника непременно венчали бы короткие гудки. А теперь несуразная тишина. Или ваш друг просто сделал паузу, или же эта тишина имеет значительно более длительный характер, и вам следует перезвонить, если желание говорить ещё осталось. Раньше....
Лобовое стекло беспрестанно обнимали снежинки. Вечерние прохожие по возможности обнимали друг друга в знак противостояния обледенелому бездорожью. Меня обнимали только мыслимоя единственная твёрдая опора в мягком, проваливающемся слое действительности.
Уф, скользко как! На пороге чуть не нае не наенто самое, Вася отдал всего себя в распоряжение автомобильного кресла, с угнетающим для любого владельца звуком захлопнув за собой дверь.
Вася. Легче! Это же не ваш Уазик.
Ох, простите, товарищ капитан, мы люди простые, к дорогим машинам не привыкшие, Бунин драматично положил правую руку на то место, где в его теле, если верить патологоанатому, должно было быть сердце.
Работать надо, Вася, тогда и будет, к чему привыкать.
А давно ли ты, Роман Дмитрич, пробовал жить на ментовскую зарплату? он самодовольно взбирался на своего любимого коня «Я почти честный мент, мне платят мало!». Ну вот тупо прожить: похавать там нормально, за хату заплатить?
Не плачь, Вася, ты же офицер.
Не плачу, Рома! Я не плачу и они не платят! Бунин от души засмеялся.
Вася вообще давно живёт по принципу «Сам себя не рассмешишьникто не рассмешит». Самостоятельный такой комик российского МВД.
Так, сейчас прямо, потом второй поворот направо.
Ты пробил их хоть? Особенно вторую?
Чистые как спиртне привлекались, не участвовали.
Ага, как спирт. Больничный. Если под больничкой подразумевается психиатрическая! веселился Бунин. А кем работают?
Работают никем, коллеги, так сказать. А сам чего не пробил? Мало ли, чья эта дочка.
Да у меня эта дочка молчала как партизан на допросе. А мне и пробивать особо было некогда. Проверка, сам понимаешь. Но информатор слил, что обычная, с деньгами порядок. Не олигарх, но на откуп Василию Михайловичу должно было хватить. И хватило бы, распалялся Бунин, Если бы не благородный Роман Дмитрич из Управления.
Вася, заканчивай проповедь по безвременно ушедшей взятке, приехали. Вот эта улица, вот этот дом.
Вот эта тёлка, что я влюблён, капитан манерно испоганил известную песню.
«Тёлка»? Вася, не позорь мундир.
Так я его, мундир этот, почему, думаешь, не ношу? Да чтоб не позорить!
От Бунинского гогота голова обещала начать болеть. А головане люди: слово своё сдержит.
Вась, угомонись, сейчас уже должны подойти. Видишь их?
Не, дай Бог, не придут!
Заставить Васю не ржатьравносильно как заставить его работать. Невозможно!
Ром, да ты не переживай, я за них пиво выпью.