Я оставил машину напротив офиса, затем вошел и позвонил в звонок на столе. Тот же человек, который оформлял мне мою комнату, сказал:
Что угодно, сэр? Чем могу быть полезен?
Будьте любезны, я хотел бы снять комнату.
Но
Да, я хочу еще одну, другую.
О, я понимаю Вы ждете посетителей?
Ну, не совсем так. Я бы хотел использовать ее для конференции, чуть позже. Лучше, если бы это происходило не в моем номере.
Да-да, конечно, быстро согласился он. У нас редко останавливаются бизнесмены, и я почти забыл их привычки.
Он передал мне бланк и попросил подписать. Я зарегистрировался так же, как и в первом случае, и заплатил за день вперед. Когда я возвращал ему ручку, то сказал:
Пожалуйста, все телефонные звонки переключайте на мою личную комнату, но если кто-нибудь спросит, где я остановился, давайте им новый номер. Я поставлю свою машину как раз рядом со вторым номером, хорошо?
Конечно, сэр. Рад услужить.
Прекрасно. Спокойной ночи.
Я оставил автомобиль на дорожке сбоку от вновь снятого номера, вошел в него, включил свет, подержал его горящим в течение нескольких минут, затем погасил, вышел, стараясь быть незамеченным, и пробрался в свою комнату. В темноте я разделся и лег в постель, положив сбоку под рукой пистолет. Выстрел мог прогреметь отовсюду, это не было простым совпадением.
Я еще и еще~раз продумывал каждую деталь моего отъезда из Нью-Йорка и все больше убеждался, что здесь не могла быть допущена ошибка или утечка информации. Никто, кроме нашей группы, не знал о моем отъезде и никто, кроме меня, не знал, где я остановился. Следовательно кто бы ни стрелял в дверь мастерской Клода Бо- стера, он хотел попасть в него. Но почему? Что он знал? Или что, по их мнению, мог знать? Или это было предупреждением? Я раздавил окурок и бросил в пепельницу позади кровати.
В этом случае надо исходить из предположения, что местонахождение Луи Агронски пока не известно Советам. Они так же стремятся найти его разными путями. Изменение в его поведений произошло здесь, и они тоже пытаются подойти к этому с разных концов.
Глаза мои начали слипаться, я бездумно смотрел в темную стену на небольшие щелки. Вдруг от неожиданно пришедшей на ум мысли я широко раскрыл глаза. «Черт», сказал я и потряс головой, удивляясь своей тупости.
Каким образом они узнали об обходном контроле Агронски? Либо он сказал им сам, либо они вместе с ним работали над этим. Или они могли подозревать о его затее и, изучив его исследования, подтвердили свое предположение. Известно, что все наши сверхсекретные и особо важные проекты наводнены вражескими агентами. Мы всегда используем собственные изобретения. И практически всегда можно купить их за деньги. Возможно, что Востер и Винсент Смолл совершенно бессознательно допустили утечку информации о деятельности Агронски, и она стала доступна тому, кто в этом разбирается, а он, в свою очередь, передал ее дальше. Черт!
Я заснул, пытаясь привести свои мысли в порядок, и«, когда проснулся, в голове по-прежнему не было ясности.! Я встал около семи, побрился, принял душ, оделся и вышел проверить снятый накануне номер.
Ничего не было тронуто. Натянутая поперек двери тонкая проволока, которую я оставил, была на месте. Я пожал плечами, подумав, что напрасно беспокоился и доставил себе так много хлопот, затем открыл дверцу автомашины и уселся на сиденье. В жизни все делается во многом автоматически. Вы имеете дело с повседневными вещами, они становятся для вас настолько знакомыми, что вы перестаете о них задумываться. Вы беретесь за вилку и нож совершенно отвлеченно, дергаете спусковую ручку в туалете это как раз те самые вещи, при помощи которых вас могут убить.
Как только я вставил ключ в замок зажигания, я вспомнил Кэсвела, который погиб в Торонто только потому, что не удосужился проверить автомобиль. Чувствуя себя немного глуповато, я вылез из автомобиля и поднял крышку капота. И был счастлив, что не допустил трагической оплошности, не изменил своей привычке. Удача помогла мне и в этот раз, ведя меня своими тонкими золотыми пальцами и заставив вспомнить об осторожности.
Сверток был небольшим, но достаточно весомым, чтобы разнести и автомобиль, и пассажиров на куски, как только ключ зажигания будет повернут в замке. Лентой были связаны динамитные шашки размером в шесть дюймов, которые очень искусно запрятали под корпус сцепления, где и после тщательной проверки можно было их не заметить. Но я увидел подводящие провода и обрезал центральный. Умные, черти, они сделали все аккуратно. Но почему? Кто-то оказался хитрее, чем я предполагал. Никто не следил за мной, не висел на хвосте, так как же Был только один путь, и я был почти уверен, что знаю его. Не прошло и пяти минут, как я обнаружил миниатюрный передатчик, дающий постоянный сигнал. Он был приклеен липкой лентой к днищу топливного бака. Они всегда могли найти меня по передаваемым сигналам, в любое время, когда я чувствовал себя в полной безопасности, и имели возможность подстроить мне ловушку.
Следующий вопрос. Было ли это двойным предостережением? Если они хотели нажать на Бостера, то должны были промахнуться. Но любой, кто интересуется Босте- ром, также представляет для них интерес, и не важно, кто он такой, они и его захотят убрать с дороги. Итак на кого же все-таки ведется охота?
Я ухмыльнулся, сознавая, что в каком-то месте кто-то прильнул к приемнику, внимательно вслушиваясь в сигналы датчика и ожидая момента, когда прекратятся сигналы, и это будет означать, что динамит сработал. Я положил устройство на землю, где оно продолжало работать, посылая обычные сигналы, подал автомобиль задним ходом со стоянки и поехал в клинику доктора Джорджа Карлсона, находившуюся примерно в миле от мотеля.
Здание было одноэтажным, построенным в виде буквы Т из белого кирпича, с красной черепичной крышей. Когда я вошел, в приемной была только молодая девушка с усталой улыбкой, заканчивавшая ставить печати на большой кипе бумаг.
Да?
Я хотел бы видеть доктора Карлсона.
Вы пациент?
Нет, я по личному делу, но не по поводу распродаж.
Можете назвать мне ваше имя?
Менн, я из Нью-Йорка. Он занят?
Нет, я уверена, доктор сможет принять вас. Она улыбнулась и набрала нужный номер по селекторной связи. Переговоры заняли совсем мало времени, и прежде чем положить трубку, она сказала:
Доктор Карлсон сейчас выйдет.
Благодарю.
Доктор Джордж Карлсон оказался высоким, стройным мужчиной чуть старше тридцати лет, одетым в типичную для медика одежду, с профессиональным взглядом врача, осматривающего пациента. Он вышел, приветствовал меня кивком головы и предложил пройти в дверь с надписью «Ординаторская». Войдя, он сел за свой стол, устало потер лицо руками.
Длинная ночь. Два срочных вызова. Чертовы лихачи. Он взглянул на меня и, наклонившись вперед, сказалЯ вас слушаю.
Доктор, я бы хотел опустить детали, чтобы сэкономить время. Я разыскиваю Луи Агронски, который ранее работал над космическим проектом
Я знаю его, прервал он меня.
Он исчез, но обязательно должен быть найден.
Карлсон сделал недовольное лицо.
Он был моим пациентом. Это все, что я могу сказать.
Хорошо, давайте сделаем так. Вы можете оставить в стороне этическую сторону отношений между врачом и пациентом?
Нет, мистер Менн, не могу.
Тогда послушайте меня. Я дал ему те же объяснения, что и Клоду Бостеру, и подождал, пока он проделает те же действия. Потом он положил трубку и медленно покачал головой.
Все в порядке, сказал он. Спрашивайте.
Первое его авария.
Ничего серьезного как и для большинства людей. Нормальный период выздоровления был бы довольно коротким, но с Агронски все иначе.
Почему?
Вы что-нибудь знаете об уровне болевой чувствительности?
Слишком многое, сказал я.
У Агронски он очень низкий. Этот человек мог выдержать разные умственные нагрузки, большие, чем любой из нас, но его способность переносить физическую боль была ниже, чем у большинства.
Повреждения были серьезными?
Я бы не сказал. Вы или я могли бы легко перенести их и были бы отпущены домой через несколько дней. Но его восприятие боли не такое, как наше.