Хорошо. Как насчет того, чтобы нам встретиться в «Голубой ленте» за ленчем, скажем, в 12 часов?
Открыто? У меня такое ощущение, что Хал Рэндольф намеревается установить за мной слежку.
Скажу кое-что, это тебя немного успокоит. Ты знаешь, какое оружие было у убийцы Дона?
«Магнум» 22-го калибра, возможно, с глушителем, никто не слышал выстрела.
Надо искать Найджа Хопеса. Это его почерк и оружие, он сейчас здесь, у нас в стране.
Хопес!
Ты его помнишь?
Конечно. Его подозревали в убийстве нескольких ведущих политиков в Европе.
Сделай баллистическую экспертизу. Интерпол может представить телефото пулевых отверстий, и если они совпадут, мы будем знать наверняка, кого нам искать.
Никто никогда не видел его.
Дон Лавойс видел, сказал я. А может, кто-то еще. Полагаю, что я тоже видел.
Хорошо, Тайгер, если это так, то, по крайней мере, один вопрос тебе не зададут. Окажи мне одну услугу.
Какую?
Передавай любую информацию, не скрывай ничего.
Это слишком большая услуга, полковник. Не забывай, я теперь снова имею офицерское звание.
Но у меня оно более высокое.
Согласен, уступаю, засмеялся я и повесил трубку.
Опять начался дождь, мелкий, мерзкий, казалось, он высыпался из облаков, покрывая собой все. Меня бил озноб, но я не знал отчего: то ли оттого, что похолодало, то ли от моих мыслей.
О чем же я думал? Меня беспокоила возможная смертельная опасность. Иначе не могло и быть, ведь я играл в игру без правил и ограничений, если вообще можно было говорить о правилах и границах поведения в таком деле. Наверное, сейчас в Москве уже знают, как умер Вито Салви. У них есть свои каналы информации, как и у нас, и указания будут несомненно даны. Не важно, что я стану делать, где буду находиться, куда пойду, я стал для них целью. Может, они и не знают, каким образом я попал в это дело и что мне сказал Вито Салви перед смертью, пытаясь спасти свою жизнь. Но это и не важно, достаточно того, что я встал на пути Вито Салви к Луи Агронски и продолжаю стоять, поэтому меня необходимо убрать. И мое фото, в отличие от Найджа Хопеса, имеется у них в досье. Я был им довольно хорошо известен, и они могли достать меня без особых трудностей. Только одно могло замедлить выполнение их плана по моему уничтожению они прекрасно знали, что за мной стоит весь мощный аппарат Мартина Грейди. Это представляло для них определенную трудность, так как потребовалось бы снять с других операций множество людей, думаю, не менее десяти на одного. Но так дело обстояло вначале. Сейчас же высокая ставка в игре стоит этого риска. О, они хорошо знают свое дело. Они могут просто убить, могут подстроить несчастный случай, но результат должен быть один. Если они не достанут меня непосредственно, то доберутся каким-то другим образом, и в этом случае я должен отовсюду ожидать опасность. Опасность словно притаившаяся в тени змея, готовая неожиданно ужалить. Трудно, жить с такой мыслью в голове.
Сев в такси, я назвал шоферу адрес Рондипы и удобно устроился на сиденье, пока мы пробирались в потоке машин к тоннелю Линкольна. Таксист взял вправо на 42-и улице, повернул на север на Восьмой авеню, включил фары и остановился около дома Рондины.
Здоровенный привратник, узнав меня, кивнул головой. Его, большое помятое лицо ирландца, на котором были заметны следы многих драк, сразу изменило выражение, потому что он уже имел дело со мной раньше и знал результат. Я спросил:
Эдит Кейн дома?
Да, сэр. кивнул он. Пришла около часа назад.
Одна?
Ее доставила служебная машина ООН. Кто-то был с ней в машине, но не выходил, сказал он мне. Все в порядке?
Я знал, что он имеет в виду, и спросил:
Кто-нибудь следит за местом?
Он пожал огромными плечами под униформой, лицо сделалось задумчивым.
Не могу сказать уверенно.
Почему?
Я знаю всех, кто живет в доме
И что?
Знаю всех, кто обычно ходит по этой улице. Людей из других домов, торговцев, служащих, рабочихну и все такое прочее. Знаете, когда стоишь у дверей на улице в одном месте в течение многих лет, то начинаешь различать подобные вещи. Например, сегодня я заметил такси, разъезжавшее по улице, пассажир будто бы искал нужный ему номер дома.
Ну и что в этом показалось тебе необычным?
Послушайте, за пассажира это всегда делает таксист, уж он-то знает порядок расположения домов. А я видел, что парень в машине смотрел по сторонам, а водитель прямо перед собой так, словно ему приказали, и это необычно. Позже они появились еще раз, в стороне, не подъезжая к дому. Никакие полицейские агенты не работают в этом районе. Затем я увидел лицо этого парня, но уже в другой машине голубого цвета.
Ты сможешь узнать его?
Нет. Это было просто лицо. Я видел, что он делает. Но он смотрел украдкой, не желая, чтобы его лицо видели.
Когда он появлялся в последний раз?
Может быть, полчаса тому назад.
Я полез в карман, достал бумажку в десять долларов, сложил и передал ему.
Смотри в оба. Если что, я буду наверху. Не пускай в дом незнакомцев, если кто-нибудь появится и будет спрашивать кого-либо из жильцов, посмотри, на каком этаже остановится лифт, и тут же позвони мне.
Сделаю, как надо. Привратник положил деньги в карман и улыбнулся. Я могу задержать их здесь, чтобы вы на них взглянули, если хотите.
. Не беспокойся. Постарайся запомнить их, чтобы потом опознать.
Ожидаете неприятностей?
Все время, приятель.
Я на вашей стороне, сказал он. Если вам нужна помощь, я всегда могу позвать Берта из дома напротив или Германа из соседнего подъезда. Они оба были тяжеловесами несколько, лет назад и, к тому же, в долгу передо мной.
Хорошо, я буду иметь это в виду, ответил я, затем прошел и нажал кнопку звонка под табличкой «Кейн» и стал нетерпеливо ожидать, пока раздастся зуммер автоматического замка, открывающего входную дверь.
Дойдя до квартиры Рондины, я постучал, увидел, как в глазке появился свет и услышал ее низкое покашливание за дверью. Она открыла дверь, лицо засветилось радостью, и она бросилась ко мне в объятия.
Привет, мой милый, сказала она и прижалась губами к моим губам, прежде чем я успел прижать ее к себе со всем чувством желания, переполнявшим меня.
Ударом ноги я закрыл дверь и, немного отстраняя ее, с улыбкой промычал от удовольствия.
У вас, американцев, дикие реакции, например мычание.
Она взяла мою руку и, подобрав под свою, бессознательно положила на поднявшуюся от возбуждения грудь.
Я не ждала тебя сегодня.
Я тоже не собирался быть здесь.
Тогда в чем дело?
Я не хотел оставлять сейчас тебя одну, сказал я ей.
Она повернулась и серьезно взглянула на меня:
Я понимаю. Это, должно быть, связано с делом Гамильтона?
Приготовь мне немного выпить, сядь, и я все тебе расскажу.
Обычный?
Да. Пока она готовила выпивку, я на этот раз осмотрел все комнаты, желая знать наверняка, что мы одни, и проверил запоры на окнах и двери. Конечно, это не препятствие для тех, кто может силой проникнуть в любое место, по, по крайней мере, взлом замка или оконной задвижки обнаружит их и даст небольшой выигрыш во времени.
Когда я вернулся в гостиную, она передала мне стакан и уселась на подлокотник кресла, прижавшись ко мне и теребя рукой мои волосы.
Ты думаешь, что можешь, не нарушая секретности, рассказать мне?
Я попробовал виски и, усевшись поудобней в кресле, взглянул на нее.
На своем уровне я сам определяю, что можно делать. Ты была хорошо обучена в Британской разведке и имеешь опыт работы со мной. Черт с ним со всем. Сейчас нам очень нужны опытные люди.
Но это не совсем то, что ты хочешь мне сказать?
Да.
Ты полагаешь, что я могу быть для тебя камнем преткновения, это так? спросила она.
Некоторым образом. Я бы не хотел быть припертым к стенке из-за тебя. Не сейчас.
О?!
Понимаешь, все очень серьезно. Это больше, чем ты и я. Видишь ли, захватив тебя, они могут этим вынудить меня открыться или заманить в ловушку. Я не могу себе этого позволить.
Ее пальцы нежно прошлись по моей макушке, спустились к затылку и стали слегка поглаживать шею.