Наверно, старею, с усмешкой буркнул себе под нос Зверев, еще раз глянул вслед удаляющейся незнакомке и быстрым шагом направился в сторону улицы Некрасова.
Вскоре он подошел к подъезду, возле которого стоял управленческий автобус, и увидел Гришу Панюшкина, пожилого седовласого мужчину с пышными усами, сидевшего в кабине и читавшего «Роман-газету».
Зверев подошел, постучал по стеклу и спросил:
Чего читаешь, Михалыч?
Тот оторвался от журнала, приподнял очки и негромко спросил:
Павел Васильевич, а ты-то здесь чего?
Да вот мимо шел, вижу, вы тут.
Мимо? Вон оно что! А я уж подумал, что что-то случилось, раз тебя к нам в помощь направили, убирая очки в футляр, сказал водитель дежурки.
Нет, говорю же, мимо шел.
Мимо? в голосе Михалыча проскользнуло сомнение.
Звереву не хотелось говорить, что он так бездарно провел выходные, поэтому он спешно повторил вопрос:
Так чего ж читаешь-то?
Олесь Гончар, «Знаменосцы». Хорошая книжка, про войну.
Тут Зверев не растерялся и небрежно заявил:
А я вот в кино собрался! Он вытащил из кармана билеты, купленные у конопатого мальчугана, и показал их Михалычу.
Кино, это хорошо. А фильм какой?
Тоже про войну, ответил Зверев и тут же сменил тему: Я чего к вам явился-то. Увидел, как ты газуешь как на пожар, вот и решил, что дело серьезное.
Да какое там серьезное? Михалыч только махнул рукой. Картину украли.
Что за картина?
А пес его знает. Вроде как ценная. Ее какой-то француз написал. Фамилия его не то Шапиро, не то как-то в этом роде. А газовал я оттого, что движок новый испытывал. Михалыч ласково похлопал ладонью по приборной доске. Автобус-то только что прибыл, вот я его и тестировал слегка.
Ну да, ясно! Зверев тут же вспомнил красотку в сиреневом жакете и мысленно отругал себя за то, что так опрометчиво поступил, не догнал уходящую красавицу.
Михалыч же вытащил из футляра очки и сказал:
Ступай уж на свой фильм про войну. Тут у нас Вениамин Петрович заправляет. Он и без тебя разберется, что там за картина такая и какая беда с ней приключилась.
Зверев улыбнулся, услышав, как этот бывалый дядька величал его подопечного Костина по имени-отчеству. Сам же Зверев всегда звал молодого опера просто Веней, а если хотел позлить, то Венечкой, на что парень постоянно обижался.
Ступай, Павел Васильевич, а то вон промок весь, продолжал Михалыч.
Перспектива протопать еще с пару сотен шагов под дождем Зверева сейчас вовсе не привлекала. Да и все эти киношки тоже.
Да черт с ним, с фильмом этим. Пойду поднимусь, погляжу, что там за французские страсти, сказал Зверев и забежал в подъезд.
Михалыч пожал плечами, зевнул и снова уткнулся в потрепанный журнал.
Глава 2
Хозяйка квартиры, довольно рослая и грузная женщина, очевидно, уже начинала седеть и поэтому подкрашивала волосы хной.
Она открыла дверь, взглянула на Зверева, стоявшего на пороге, и проворчала:
А вам чего?
Я с ними, ответил гость и одарил женщину улыбкой, которая никакого впечатления на нее не произвела.
Поэтому Павел Васильевич предъявил удостоверение и представился:
Капитан Зверев.
Ну вот, еще одного принесло! Натоптали мне тут, все вверх дном перевернули. Черт бы подрал эту картину и все, что с ней связано, едко процедила женщина и махнула рукой, но в дом очередного посетителя все-таки пустила.
А вас, простите?..
Сычева Зинаида Павловна! гулко произнесла пожилая хозяйка квартиры.
Зверев втянул живот и, не снимая обуви, проскользнул через коридор, едва ли не половину которого занимала эта особа, стоявшая в проеме.
Проходя мимо кухни, капитан увидел там эксперта Леонида Валерьевича Мокришина, копавшегося с лупой у окошка. Тот был так увлечен работой, что даже не заметил, как в доме появился Зверев.
На кухонном столе Зверев увидел почти пустую молочную бутылку без крышки. На полу у серванта зеленела рассада в горшках. Тут же у серванта стояла миска с молоком.
Квартира Сычевых была довольно просторной, всюду царил порядок. На стенках и подоконниках красовались кашпо с цветами.
Войдя в комнату, Павел Васильевич увидел молодого оперативника Александра Горохова, которого в отделе обычно звали просто Шурой. Тот сидел за столом и писал протокол. Костин беседовал с хозяином.
Сычев оказался невысоким старикашкой лет шестидесяти пяти с седенькой бородкой и огромной залысиной. В прошлом врач, а ныне самый обычный пенсионер, Андрей Николаевич сидел на табурете в углу и щурился, глядел через очки то на милиционеров, прибывших в квартиру, то на жену, вставшую в проходе.
К появлению на месте происшествия Зверева сотрудники следственно-оперативной группы отнеслись довольно спокойно. Все, кроме Костина.
Увидев на месте происшествия своего непосредственного начальника, Вениамин Петрович тут же нахмурил брови. Потом он буркнул что-то типа «здрасте», пожал Звереву руку и уселся на диван.
«Опять будет говорить, что я ему работать не даю. Ну и ладно, пусть себе дуется», подумал капитан, усмехнулся и тут же взял дело в свои руки.
Так, значит, как только вы вернулись с дачи, то сразу же обнаружили, что в вашей квартире побывали воры? насел на хозяина Зверев.
Что вы, какое там сразу? заявил Сычев и замахал руками. Поначалу мы ничего такого и не подумали. Дверь же была заперта. Я открыл ее своим ключом, мы вошли, и Зиночка тут же побежала кормить Манюню.
Манюня, это ваша кошка?
Вы только представьте себе, этот живодер забыл налить Манюне молока! весьма эмоционально встряла в беседу Зинаида Павловна.
Манюня услышала свое имя, коротко фыркнула и повернула голову. Зинаида Павловна тут же метнулась к кошке, взяла ее на руки и принялась чесать за ухом. Манюня чихнула, легонько встряхнулась и даже не подумала замурлыкать.
Зиночка, не драматизируй, начал оправдываться Сычев. Ничего такого страшного с ней не случилось.
Как это не случилось? Сегодня она даже есть не стала! Обиделась моя девочка. Зинаида Павловна снова принялась гладить Манюню, та жалобно мяукнула. Расстроилась моя красавица! не унималась грузная хозяйка квартиры.
Зина, перестань! Ты сейчас снова будешь вся в шерсти! Линяет она у нас, пояснил Сычев Звереву.
Как он мог? Как посмел не покормить мою девочку? Живодер, бессердечный человек! Вы только подумайте, она у нас целых два дня просидела голодная. Это уже не впервые приключается. Женщина наконец-то опустила кошку на пол. В прошлый раз, когда мой муженек забыл налить Манюне молока, она орала так, что даже соседи жаловались.
Кто у нас работает по соседям? тут же поинтересовался Зверев.
Евсеев, ответил Шура Горохов.
Узнай у него, слышал ли кто, как кошка кричала.
Шура тут же бросился выполнять приказ.
Итак, давайте уточним детали, невозмутимо продолжил Зверев. Значит, в пятницу вечером вы уехали на дачу, забыв налить кошке молока. А сегодня ваша кошка даже не притронулась к еде, так?
Получается, что так, ответил Сычев.
На столе я видел бутылку из-под молока. Она почти пустая.
Вот именно! заявила Зинаида Павловна и строго посмотрела на мужа. Ты даже бутылку с молоком со стола не убрал, бросил ее откупоренную.
Ничего подобного! решительно возразил Сычев. Бутылка на подоконнике стояла, там я ее и оставил. Она была полная.
Совсем уже? Зинаида Павловна повертела пальцем у виска. Когда я пришла, бутылка стояла на столе и была уже почти пустая.
Говорю же, я ее не открывал. Постойте!.. Сычев замер и вопросительно посмотрел на Зверева. Это что же получается?
Зверев выждал паузу, дождался Горохова, который с порога заявил:
Никто из соседей кошачьих криков не слышал.
Я так и подумал. Раз кошка не орала все выходные и не стала есть, когда хозяева вернулись с дачи, вывод напрашивается сам собой. Манюню накормил наш воришка, проговорил Зверев. Итак, давайте продолжим. Значит, вы пришли домой, попытались накормить кошку и что потом? Когда вы обнаружили пропажу картины?
Сначала я обнаружила пропажу чулок! воскликнула Зинаида Павловна.