Её я не сразу заметил. Ухватившись покрепче, снова застучал.
Пусть хозяин закрыл свою лавочку, но ведь он должен был быть в доме. Владельцы небольших доходных домов всегда жили на втором этаже. Насколько я знал, аптекари ничем от них не отличались.
Увы, на оглушительный стук снова никто не откликнулся.
Пересиливая себя, я высунулся из-под навеса, чтобы взглянуть на окна второго этажа. Свет нигде не горел. Поспешил нырнуть обратно и задумался.
Если хозяин и его семья легли, то я бы давно их уже разбудил. Возможно, никого действительно не было дома. Тогда что же мне оставалось делать?
Оставить свёрток на крыльце?
Я достал свёрток. Первосортное сукно, да и печать массивнаяважная. Вдруг это что-то ценное. Хотя зачем бы передавать ценность через постороннего человека? Знал бы проситель моего отца, точно бы подыскал для поручения кого другого.
Закусив губу, я раздумывал над тем, чтобы отправиться домой и занести свёрток на следующий день. Получалось, весь путь до аптеки и обратно я проделал зря.
Досадно, особенно глядя на капли, до сих пор срывающиеся с кончиков моих волосдырки в капюшоне нужно зашить при первой возможности.
Оставить тут или всё же вернуться в другой раз? Ни один из вариантов мне не нравился.
Пожалуй, если бы я смог припрятать свёрток не на виду, то мог бы спокойно уйти, а заодно быть уверенным, что поручение, за которое кто-то отдал деньги, будет выполнено. За отца я не волновался, но вдруг кто-то предъявит счёт матери. Такое уже случалось и не однажды.
Если пораскинуть мозгами, такое вполне могло произойти.
Снова набросив капюшон, я выскользнул из-под козырька, решив обогнуть дом, благо никаких заборов и решёток вокруг не возвышалось.
Первым делом я старался отыскать взглядом свет в окнах. Но здесь меня не ждало ничего кроме разочарования. Приметив узкую дверь, на полшага поднимавшуюся над землёй, я попытал счастье.
Дверь не подалась под моими потугами. Я стучал, но с тем же успехом. Позади были створки хода, ведущего в подвал. За одну из ручек я схватился без всякой надежды. Не заперто!
Замерев всего лишь на пару мгновений, я нырнул внутрь. Отряхнулся, спустившись на ступень, и согнулся в три погибели, чтобы рассмотреть открывшееся взгляду помещение.
Простите! громко произнёс я. Здесь есть кто-нибудь?
Должен был бытьгорел свет. Мне никто не ответил.
С того места, где я стоял, мне удалось разглядеть многочисленные стеллажи и полки, заваленные всяким хламом: колбы, мензурки, весы и чаши, вперемежку со свитками, мешочками, ящичками. В глубине у стены стояли объемистые тюки. Над ними висели веники из разнотравья.
Втянув воздух поглубже, я чихнул. Пахло розмарином, чертополохом и мятой. Запах стоял оглушительный и потому неприятный.
Я подумал о том, чтобы просто оставить свёрток на ступенях и вернуться домой, но Но его могли попросту не заметить, если положить в угол. А если прямо посередине, то и вовсе раздавить. Чего похуже, кто-нибудь мог споткнуться, упасть и свернуть себе шею.
Если уж и оставлять свёрток, то где-нибудь на видном месте.
Эй, я принёс посылку, снова во весь голос прокричал я, спускаясь ниже.
Подвал дома оказался гораздо просторнее, чем казалось с лестницы. У противоположной, прежде невидимой стены располагались широкие столы. Вдоль них тянулись странные карусели из стекла и жестяных трубок. В них что-то пенилось и бурлило, на мелких горелках. Пар перемещался по часовой стрелке, выходя наружу через узкое отверстие ровными колечками.
Заворожённый никогда невиданным прежде зрелищем, я замер у конструкции, пытаясь отыскать начало замысловатого процесса и его конец. Это было так здорово! Даже редкие игрушки не вызывали в детстве такого восторга. Хотелось смотреть и смотреть. Уже не говоря о том, что в подвале было сухо и довольно тепло.
За спиной что-то щёлкнуло.
Я испуганно обернулся. Извинения были готовы сорваться с моего языка, но позади никого не оказалось.
Простите, я принёс посылку, снова повторил я, но вышло не так громко и уверенно.
Приблизившись к тюкамтуда, откуда мне послышался звук, я обнаружил, что стена уходит вниз, оканчиваясь двустворчатой дверью. Простой на вид, но достаточно высокой, чтобы не принять её за дверь кладовой. К тому же сквозь щели я видел, что комната по ту сторону освещена.
Может быть, аптекарь спустился глубоко в подземелья и потому не слышал меня? А свет наверху в доме, понятное дело, не горел из экономии.
Вот-вот, Тэг, так оно и есть.
Я мог оставить свёрток прямо здесь. Где угодно, но но здесь было так здорово! Вот малышня обрадуется, услышав подробности. И про стекляшки и про колечки дыма. За долгое время это, пожалуй, будет самым интересным рассказом, так что, может быть, стоит посмотреть ещё немного?
Когда я отыщу хозяина, чтобы вручить посылку, то сразу уйду. Но пока не выполнил то, за что было уплачено, я, наверное, мог побродить здесь ещё. В поисках хозяина, разумеется.
Убедившись в собственной правоте, я стал не спеша спускаться к дверям. Толкнул створкуона оказалась незапертой, и проник в проход, освещённый факелами. Они висели вдоль серой каменной кладки, уходившей под углом вниз. Проход заворачивал в сторону, что было дальшене понять.
Желая разобраться, я сделал два осторожных шага вперёд.
Извините, тихо произнёс я, чувствуя волнение. Я принёс посылку.
«Шёл бы ты домой, Тэг»говорил я себе, но ноги не желали поворачивать обратно. Я не чувствовал права и достаточно храбрости идти вперёд, но повернуть вот так, на самом интересном месте! Детвора бы мне не простила. Я бы и сам не простил себя за трусость.
В конце концов, у меня было поручение, и я должен был его выполнить.
Наперевес со своей правдой, я стал осторожно спускаться ниже.
Колодец винтовой лестницы уходил всё глубже. Я знал, что город был достаточно старым, чтобы скрывать подземные лабиринты, но сам ни разу в них не бывал, и теперь искренне поражался, пытаясь определить, насколько же глубоко опускалась лестница.
Я достиг последней ступени. Внизу было довольно прохладно. Факелы не давали тепла, да и света было едва достаточно, чтобы не споткнуться, я хотел уже было оглядеться, как вдруг сверху донёсся раскатистый скрип и удар, словно кто-то не успел придержать дверь.
Раздались голоса. Несколько. Громких, недовольных. Я растерялся. Испугался. Не думая, бросился вперёд. Оказался в едва освещённой комнате с низкими потолками. Вдоль двух стен стояли узкие столы, накрытые длинными чёрными треугольниками скатертей. Не найдя укрытия получше, я нырнул под одну из них, надеясь, что худой и мелкий останусь не замечен.
Немногим позже, поджидая спускавшихся вниз, я понял, что лучшего укрытия в комнате всё равно не было, кроме этих столов. Напротив стоял почти пустой книжный шкаф, сбоку от него сгрудилось несколько стульеввот и вся обстановка.
Сердце набирало обороты по мере того, как голоса всё приближались, пока не стали достаточно отчётливыми, чтобы я разобрал разговор. Который мне ох как не понравился.
Да что ж, ты, тварь такая. Ноги переставляй!
Пни сильнее, посоветовал другой.
Осторожней, господа, он опасен.
Он был опасен, пробубнил первый басом. Пока скрутили, не одного нашего положил.
Зато висюлька какая-то его успокоила, презрительно фыркнул другой. Иди давай, нечисть!
В проходе замелькали тени. В комнату ввалились четверо. Первый, высокий и статный, суетился вокруг остальной компании. В своей чёрной, будто сутана, мантии, он напоминал комара, кружившего со всех сторон одновременно вместе с надоедливыми замечаниями. Двое других от него то и дело отмахивались. Реши они пустить в ход кулаки, оставили бы от первого мокрое место на стене.
Особенно тот, что басил. Косая сажень в плечах, заросший, только глаза поблёскивали, как у головореза с дороги. Надо сказать, что и одежда на нём была подходящая. Высокие сапоги, кожаные штаны и плащ, висевший на плечах.
Его товарищ казался хоть и не таким великаном, но, кажется, знал, как следует держать меч в бою. К примеру такой, который висел у него и его друга на поясе.
Я как-то сразу понял, что они одного поля ягоды.
Сюда, господа, продолжал жужжать Комар. Ведите его сюда.