Восстания не напугали его. Наоборот, он был воодушевлён и полон сил, впервые за последние годы. Он верил, что вот наконец настал час и люди поднялись против бесчеловечной тирании. И он тоже сможет постоять за нас и за честь своего омеги.
Папа умер четырьмя годами раньше. Выкидыш, отсутствие подходящей крови для переливания, инфекция, нехватка лекарств Однажды вечером к нам постучали тираты. Папа спасал нас с отцом. И ему это удалось. Ценой собственной жизни, пусть та покинула его и не сразу.
Отец погиб во время восстаний
Чайник, Рейн! Уилл влетел в кухню и повернул вентиль.
Затем достал кастрюлю, высыпал туда пачку чёрного чая, затем зелёного, залил кипятком. Чайник вернулся на плиту, туда же последовала другая кастрюля. И омега снова исчез за спиной.
Я зацепил одну из общих чашек, сохших в ряд на подоконнике, и зачерпнул.
Концентрированная горечь обожгла язык. Тело вдруг пробило дрожью, в носу засвербело, тут же собралась влага и я чихнул, ощущая, как на глаза выступают слёзы. Закашлялсяи впервые понял, что замёрз. Замёрз до самых костей, до самой крайней точки, где бы внутри она ни находилась.
Уилл разбавил чифирь кипятком, заполнив кастрюлю доверху, и сказал, чтобы омеги звали остальных. Довольно быстро кухня заполнилась людьми. Стало не протолкнуться, нас едва ли насчитывалось три десятка, треть из которых была омегами, не участвовавшими в перестрелке.
Все говорили. Негромко и сбивчиво. Отрывочно. Сколько трупов и где. Наши или тираты. Снова о нападении, трусливом и жалком. Поминали омег, выродивших ублюдков на свет. Оружие, пожар во дворе, который никак не хотел затухать. Несколько раненых. Шансы выжить были только у одного.
Я пришёл в себя, когда Уилл, сидевший напротив, хмурившийся от переживаний и готовый разреветься в любой момент, жертвуя толстым слоем подводки, подскочил со стула.
Дит! Позади послышалась суета и тяжёлая отчётливая поступь.
Дитер замер посередине, оглядев собравшихся из-под тяжёлых бровей.
Сколько всего? бросил он, и хрипота в голосе разом напомнила о том, что мы пережили.
Двадцать семь прозвучал ответ и в кухне повисла гнетущая тишина.
Нас осталось всего двадцать семь Мало. Так мало
Какой план? спросил Цорм, возникнув рядом.
Губы Дитера сжались чуть крепче.
Надо бы валить поскорее. Только не на вторую, а на третью базу, предложил Цорм на правах правой руки. Там ничего нет, но зато тихо, и почти никто не знает. Думаю, там будет безопасно.
Нет, оборвал Дитер решительно. Мы остаёмся.
Но уверенность Цорма схлынула, он понял настрой вожака. Это же самоубийство. Тираты уже наверняка разобрались и скоро подтянут силы. Их слишком много, даже если мы соберём всех. Нам не выстоять, мы не готовы, Дит.
Цорм был прав. Мы не были готовы. Тиратов полчище, и неважно, насколько храбрыми были те, кто давно попрощался с буквой законате, кто стоял вокруг. Остальные наши уже знали о случившемся и мы ожидали их с минуты на минуту. Пусть нас будет три сотни или даже четыре. Этого всё равно недостаточно.
Нужно блефовать, произнёс я в повисшей тишине, попутно отметив, что голос никак не желает звучать уверенно. Так, как звучал голос Дитера. И не потому, что я сомневался в том, что хотел предложить, просто просто сил оставалось всё меньше.
Я поднял взгляд, посмотрел перед собой, остановился на Дитере, тот молчал. Он знал, что бежать нельзя. Так мы только покажем слабость и нас тут же добьют.
Очевидно, что однажды они бы напали. У «Метки» скапливается власть: люди, территория, оружие. Все знают где мы обитаем, и скоро станет известно, куда переберёмся. Всем рот не заткнуть. Языки длинные. Когда ожидать второе нападение? Через неделю, две?
На вопрос никто не ответил.
Ближе к делу, небрежно подтолкнул Цорм.
Вместо того чтобы бежать, мы должны закрепиться. Использовать эту стычку в своих целях. В конце концов, мы одержали победу.
Нас двадцать семь человек, из которых десяток омег, пренебрежительно бросил Цорм.
«Вот поэтому ты и проиграл тогда», подумал я, но вместо этого вернулся к насущной проблеме.
Вариант такой, перешёл я сразу к делу. Скоро здесь будут остальные наши. Их достаточно много, чтобы я снял неплохое видео. Вооружим всех до зубов, даже омег, я зыркнул на Цорма, и победно пройдёмся по трупам тиратов. Покажем их уничтоженными.
Такого предложения никто не ожидал.
И пошлём видео господину Губерту, я снова проверил реакцию и заметил, как изменились лица. К видео будет прилагаться послание, что если тираты ещё раз сунутся на территорию «Метки», завтра начнутся новые восстания. Мы пригрозим, что поднимем людей.
Рассчитывать, что такой вариант понравится министру правопорядка, возглавлявшему Тиратию с момента поимки Дитера, а по сути единолично распоряжавшемся Грейштадтом как собственной вотчиной, не приходилось.
Скажем, что остальных, рискнувших явиться к нам, ждёт та же судьба, что и их менее удачливых братьев, сунувшихся к нам сегодня. Пригрозим, что, в случае чего, прокатим ролик по всем доступным сетям, покажем слабость и несостоятельность Тиратии гражданам, которые устали от ига и будут рады возможности поквитаться. Мы скажем, что вооружим всех, вплоть до последних сопляков, и выдвинемся против власти, если та хочет войны с «Меткой».
И ты думаешь, они купятся на такие басни?
Почему бы и нет? упрямо выставил я подбородок, возражая Цорму.
Пальцы крепче обхватили чашкуя не хотел, чтобы видели, как у меня дрожат руки.
Сегодня они проиграли. Мы покажем трупы и множество наших людей, и кто гарантирует, что это все под началом Дитера? Возможно, нас тысячи. И как проверить, сколько у нас оружия? К тому же, глядя на видеоряд, где довольные, не задетые ни единой пулей бандюганы вытирают ноги о его солдат, усомниться в собственных силах будет легче. Возьмём в кадр тех, кто сейчас на пути сюда и вообще не участвовал. На них ни царапины, и это отлично. Посеем зерно сомнения в информаторах и войсках Тиратии. Нашим главным аргументом станет их поражение сегодня.
Как ты собираешься протолкнуть видео Губерту? серьёзно спросил Дитер.
По сетям, конечно, пожал я плечами. Я справлюсь.
И что, реально показать этот ролик всем горожанам?
Вообщереально, чуть натянуто ответил я. Блефом будет только наше истинное число и количество оружия, а также угрозы восстания. Сегодня они по-крупному облажались, и этонаша возможность заставить их вести себя осторожней. Это, конечно, нас не спасёт, но даст время. Тогда уже решим, что и как, ответил я, глядя в глаза Дитеру.
Пора было выбирать стратегию против дракона, иначе нам попросту откусят голову.
Звучит как бред, проворчал Цорм. Если пригрозим, думаете, они не заблокируют все сети? Да они своими импульсными пушками все районы забьют.
Да, так скорее всего и поступят, согласился я. Но мы схитрим. Какне имеет смысла объяснять технические подробности, на самом деле, я не хотел посвящать всех в план до последней деталименьше знаешь, крепче спишь. Но до того, как вышлем видео, я позабочусь о том, чтобы господин Губерт и его семейство почувствовали себя уязвимыми. Затем видео. И это станет последним толчком в нужную сторону, я откашлялся. Главноезаставить их сомневаться в собственных силах. Если возникнет реальная необходимость загрузить видео, то, скорее всего, мы уже проиграли увы, это была горькая правда. Попытаемся заключить взаимовыгодное соглашение. Тираты не трогают нас, а мы их.
Цорм уже раскрыл рот, чтобы обозвать меня ослом, но я его опередил:
Понятное дело, что согласившись, они станут считать, будто заимели время подкопаться к нам тщательнее, чтобы нанести удар позже и раздавить. Только уже наверняка. Но мы ведь будем понимать всё так же и готовиться к нападению. Разница только в том, что нам действительно нужно время, чтобы собрать силы и решить, как действовать дальше, а им нет. Только они об этом не знают, и надо поддержать их в нерешительности и подтолкнуть к осторожности.
Я всё сказал и затих в ожидании.
Дитер погрузился в раздумья, молчали и остальные. Даже Цорм набрал в рот воды. Он меня всё-таки понял, пусть и был узколобым придурком.