Внизу, на полную мощность, загремела стрельба. Тираты, затянутые в чёрную амуницию, шуганулись зайцами в стороны, развернулись и стали палить не пойми куда. В это время один из наших уже несся вниз по лестнице, сломя голову, с зажатой гранатой. Забросил посылку за угол, не глядя, и ломанулся в обратную сторону, сделал два шага, затыкая
Бах!
Трое живы, я стал называть местоположение уцелевших, когда бандиты уже спускались вниз, чтобы добить выживших.
Ни Дитера, ни Цорма среди них не было. Омеги затихли в углу третьего этажаим помочь я не мог. Пусть лучше отсиживаются там, пока всё не закончится.
Те, что оказались внизу, двинулись в ангар. Там, за грузовиком, прятались наши, ктоне разглядеть; по другую сторону, за машинамикуча тиратов. Когда пришла подмога, те напали с двух сторон, взяли в клещи и принялись давить.
Во дворе горели старые покрышки, всё ещё дымились лунки от разрывов и завесы гранат. Валялись тела, и было не разобрать чьи. За кучей песка пряталась ещё группа, кто-то обстреливал их из соседних окон. Я подскочил, услышав пальбу совсем рядом. Похоже, всё происходило в здании.
Через секунду из проёма вынырнул тират, держа поле зрения под прицелом и отыскивая возможные мишени. Я замер, чувствуя, как от страха кровь отхлынула от лица. Я засел почти над его головой, чуть правее, стоило ему повернутьсяи он бы заметил.
Словно услышав мои мысли, тират замер, а затем резко перевёл дуло на меня. Я застыл, понимая, что вот так всё и закончится.
Часть 7
Резкая дробь очереди остановила сердце. Тират свалился. Из проёма, откуда пару мгновений назад вышел враг, плавно вынырнул Дитер. Измазанный в крови, с обуглившимся рукавом, он ступал неслышно. Приблизившись, продолжал целиться в чёрное тело, не подававшее признаков жизни. За ним показались Цорм и ещё десяток наших.
Альфа оглядел пространство вокруг, проверяя, нет ли кого рядом. А затем, словно что-то почувствовав, метнул взгляд наверх, одновременно наставляя дуло. Я снова ощутил, как останавливается сердцеон мог выстрелить, решив, что я чужак, засевший в засаде. Я бы не успел даже пикнуть. На секунду мне показалось, что он сделает это. Спустит курок.
Ствол повело в сторону. На лице альфы отчётливо проскользнула мрачная тень, но вот он овладел собой и вопросительно мотнул подбородком. Я тут же вернул взгляд к экрану и жестами объяснил, где и сколько тиратов я могу наблюдать отсюда.
Команда Дитера скрылась за углом, и я наконец смог выдохнуть. Я даже не заметил, как облился холодным потом. Руки мелко дрожали. Нельзя было думатьвдумываться в то, что происходит; нельзя было позволить страху завладеть мыслями, иначе точно конец.
Я помотал головой, будто старался скинуть надвигающееся оцепенение, и вернулся к экрану.
Наши, те, что выбили тиратов гранатой на первом этаже, уже справились с группой, засевшей за машинами в ангаре, и теперь бросались в стычки во дворе. Тираты значительно ослабили натиск, несмотря на то, что их по-прежнему было значительно больше.
Оглядев камеры, направленные во внутренний двор, я увидел множество трупов, затянутых в чёрную форму, но и наших было не меньше.
Похоже, всё дело было в отсутствии поддержки. С таким раскладом тираты столкнулись, походу, впервые в жизни, и теперь слаженные организованные действия развалились на бестолковую пальбу и бесцельные перебежки, не приносившие никакого преимущества. Они попросту просаживали патроны, втянувшись в навязанные мелкие перестрелки.
Наши парни выглядели не лучше. Бандиты бандитами и были, но чего у них было не отнять, это злости и безбашенной храбрости. Умирать они боялись меньше, а может, попросту привыкли к тому, что каждый день мог стать для них последним. Они убивали с азартом, с желанием. Это не была работа, это была настоящая жизнь.
И снова пальба, и снова взрывы. Я мало чем мог теперь помочь. Оставалось только наблюдать за кровавой бойней, продолжавшей сокращать количество живых в пользу мертвецов. Падали тираты, падали наши.
Я жалел, что так мало успел сделать.
Прошло минут сорок, пока в один момент стрельба попросту не захлебнулась. Воцарилась странная тишина, такая, как после контузии, когда непонятно, тихо ли это вокруг или только в пределах твоей черепной коробки.
Я продолжал смотреть на экраны. Море тел, повсюду дым, огоньгранаты и смеси. На поле стали появляться парни Дитера. Они обходили территорию, поочерёдно подходя к телам и пиная их ботинками. Иногда раздавались одинокие выстрелы К своим проявляли больше уважения. Затихнув, я смотрелуносили первого нашего, тот ещё был жив.
Захлопнув компьютер, я спустился вниз. Вновь проходить через здание не стал. Не смог заставить себя сунуться в тёмный коридор, обошёл с торца. За поворотом чуть не споткнулся о тело. Тират. Пересекая двор, видел, как ребятачеловек под двадцать, с Дитером во главе, совещались о чём-то. До того, как я достиг входа в амбар, они разбились на небольшие группы и рысью рассредоточились в разных направлениях.
Возможно, решили проверить рукаване осталось ли кого. Когда заработали камеры, краем глаза я видел, как один из транспортниковтот, что убрал Тирм, лежал на земле перевёрнутый и горел. Рядом валялись тела. Второй тогда всё ещё был под обстрелом. Третий не сумел покинуть проулокему пробили шины, и теперь водителя и штурмана держали в осаде. Рано или поздно у них закончатся патроны и тогда Тогда трупов станет больше.
Оказавшись в амбаре, я замер на секунду. Машиныгрузовик и четыре старые легковушкинапоминали решето. Вокруг снова тела. Много тел.
Что ждёт меня в общей комнате я знал. Визоры осыпались крошкой, стол и стулья разнесло на щепки, отвалилось баскетбольное кольцо, кофе-автомат лежал на боку, моргая подсветкой Сам же видел, как разорвалась граната. Как добивали. Всё выглядело в десяток раз хуже, чем в квадрате, транслируемом через камеру. Кровь залила пол.
Я отвёл взгляд и отошёл.
Эй, Уилл! прокричал я в лестничный колодец. Выбирайся давай, есть дела.
Не сразу, но омега появился, за ним, с третьего этажа, высунули нос и остальные.
Нужно проверить тела в амбаре. Может, среди наших есть выжившие. Шевелись, а то Дитер шкуру спустит! пришпорил я того, видя огромные ошалелые глаза, смотревшие на меня как на чудище.
Ид-ду, заикаясь крякнул омега, и на трясущихся ногах, держась за дырявую от пуль стену, пополз вниз.
Я развернулся и снова застыл, словно видел такое впервые.
Ой! раздалось позади.
Увидев такое количество трупов и море крови, Уилл нырнул ко мне за спину и затих.
Эти мертвы, ребята проверили, сухо сообщил я, когда спустились остальные омеги с третьего, и так же, как и Уилл, застыли в немом ужасе. В амбаре наши, но не знаю, живы ли, проверьте.
Скорее всего, Дитер уже позаботился об этом, но будет лучше, если все как можно скорее начнут шевелиться. Это ведь ещё не всё, верно?
Отправив омег по делу, я побрёл на кухню и зажег огонь на плите. Водрузил чайник, полный воды, стараясь удерживать нетвёрдые руки. Отошел к столу и сел спиной к проходу.
Вокруг поднялась суета. Я не видел, но слышал, как позади ходят люди. Они говорили, но я не прислушивался. Мыслями я был далеко.
Восстания мало чем отличались от того, что я видел сегодня. Повсюду стрельба, взрывы, крики и вопли. Кровь. Кровь пачкала одежды, полы, стены, предметы. Людей разрывало на куски, оставляя след так далеко, как позволяла используемая тиратами огневая мощь.
Во время затишья всё приводилось в относительный порядок. Одежда почти отстирывалась, не считая грязноватых пятен; стены отмывались, но жёсткая металлическая губка царапала краску и выедала обои; повсюду были дырки от пуль. Мелкие, в палец толщиной. Я давно не видел в Грейштадте ни одной гладкой, нетронутой стены. Печати были везде, и присматриваться было не обязательно.
Тогда я остался без отца. Я помню его в тот день, когда он вышел за дверь радостный, что больше не нужно прятаться крысой в надежде пережить ночь и найти на помойке объедки. Около месяца до тогомне тогда исполнилось восемнадцатьон сказал, что теперь я взрослый и должен сам позаботиться о себе. Посчитал ли я, что отец был счастлив избавиться от обузы и свалил в туман, как только пришёл срок моего совершеннолетия? Пожалуй, если бы всё было именно так, было бы легче. Вот только он ждал, когда я смогу встать на ноги или хотя бы нести за себя ответственность, чтобы отомстить. Сделать хоть что-то.