Не смей его обзывать. Чего ж ты его в глаза не обзовешь?Эштвен нервно поправляла невидимую прядочку волос.
А он мне сейчас и в морду! К чему мне эти приключенья-c? Да и вы-с за глаза о нем еще не так говорили. Или не было этого?
Было! Но он бы простил, он великодушен, а ты... а мы...
Вот-с!заторжествовал дивный «братец».Это вы правильно поправились. Именно что «мы»-с. А Дон Кишоту вашему все равно скоро каюк. Он по веревочке ходитглядишь, шею-то и сломит! К чему он эту стенгазету на кухне повесил? «Лучшие люди нашей Квартиры»!
Да еще с фотографией Уны! Уна на него зубами-то скрежещет...
Он... так сделал?Эштвен смеется почти истерически.
Ну да. Но есть и третья мыслишка. От всей предстоящей кутерьмы вам-то польза сугубая, как выражается наш хирург-резонер. Вот вы ее и не упустите... А у меня давно все готово. Дурочка Морра с радостью все сделает. Она у нее гитарку-то попросит, якобы в коридоре попеть-с. Да так время выберет, чтобы Аэглин кто-нибудь разговором отвлек. Этот кто-нибудь-стоже давно проинструктирован.
Кто это?глухо спросила Эштвен.
Вам-то зачем знать-с? Есть один эльфишко... он у нее в свите на четвертых ролях-с...
Удивительно, сколько у тебя помощников для такой мерзости!обронила Эштвен, качая головой.
Так это для какого-нибудь донкишотства трудно помощников сыскать. А здесь все на энтузиазме!«Братец» уже откровенно егозит.Ну так вот-с, Морра гитарку-то на другой этаж снесет, а там другая милая дама эту гитарку на два тона выше и подтянет! И все это за считаные минуты до выступления бедненькой Аэглин. Она своего пажика-то за инструментом пошлет, а сама будет за кулисами стоять и волноваться. Ну а пажик-с гитарку ей собственноручно подаст за пять секунд до выхода. Ну, она и споет, хе-хе... А у меня в зале уже и доброхоты будут с пищалками «уйди-уйди».
Это все прекрасно, но к чему ты Уне об этом рассказал?
И на это у меня есть соображеньице. Аэглин-то с полгодика назад у Уны кавалерчика увела-с. Так Уна мне сегодня пощечину дала, после всего этогоеще одну даст. А супротив ничего не предпримет. Пальцем не поше-вельнет-с... А мне, глядишь, от нее время спустя и обломится чего-нибудь... Запросто.
Ты феноменален просто. Такого я еще не видала! Тс-с... Что это за шаги?Эштвен встала, пошатываясь на затекших ногах.Вроде идет кто-то...
С тихим визгом, топоча ногами, мимо заговорщиков пробежала голая эльфийка, изображавшая Европу. Следом за ней, трубя в воображаемый рог, поспешал человек в шлеме.
Белая дева!азартно восклицал он.Ату ее! Ату!
И кругом сразу загалдели, засмеялись и завертелись десятки огоньков.
Виталик смешался с толпой. Он был оглушен услышанным и, попав в медвежьи объятия Морозова, чуть не расплакался.
Это злодейство,лепетал он,просто злодейство. В книжном духе. Я смят и встревоженно чем я могу помешать?
Идем-ка к огню, ты дрожишь,сказал Шура.
С ними пошли еще несколько дивных дев в чалмах из полотенец.
Сейчас хватим водочки, закусим,говорил Морозов бодро. И вдруг он замер, а одна из девиц завизжала так, .что у Виталика заложило уши.
Пылающие красные зенки выпрыгнули на них из темноты. Их обладатель действительно был похож на гигантскую крысу метра полтора в холке. Только нос был длиннее крысиного, голый и гибкий, словно хобот. Все покрытое светло-коричневой с переливом шерстью, чудовище выставляло этот лысый нос и передние лапы, похожие на человечьи, с непомерно длинными указательными и средними пальцами.
Под шевелящимся носом показалась пасть с двумя желтыми торчащими зубами.
От чудовища пахло аммиаком.
Виталик, не помня себя, лупил по жуткой морде своим погасшим фонарем. Зверь покачивался, сидя на задних лапах и размахивая передними.
Эльфийки визжали.
Шура с разбегу лягнул чудище в бок. Оно обиженно заворчало, опустилось на все четыре лапы и метнулось куда-то прочь, мимо костра. Толстый и как-то противноживой хвост стеганул Виталика под коленом.
Это мохнатка!закричали в темноте.
А потом кто-то заорал от страха и все прекратилось.
Виталик в каком-то ступоре продолжал сжимать останки фонарикав схватке от него отлетели какие-то детали.
Бог мой!спохватился Шура.Агасфер!..
Они со всех ног бросились к Агасферовой пентаграмме.
В центре нее лежал, еще покачиваясь, островерхий колпак.
Она его утащила,сказал кто-то.
Виталик поднял глазавокруг стояли почти все. Его вырвало.
Что это было?спросил голос Уны.
Мохнат-ка,сказал рыжий.
Морозов, не торопясь, достал из кармана линованный листок бумаги, расправил его и медленно прочел:
Didelphidae giganteia subterraneia. Обладает темно-рыжей или коричневой шерстью, лапы же, нос и хвостголые. На брюхе имеет шесть сосцов, а женская особьеще сумку для донашивания плода. Практически всеядна...
Действие седьмое
Явление первое
Путаясь в собственных мыслях и заламывая руки, Виталик гулял по Ленинградскому шоссе. В эти несколько дней он возвращался поздно, весь обрызганный грязью.
Ты окончательно испортился,сказала ему Уна.Посуда не мытая, эльфам грубишь...
Испортиться может техника. Или продукт,сказал Виталик.А что до грубости, то видит Бог, тише и бессловеснее в этой квартире нет человека, чем я.
А кто сказал Мирилю, что кривоногие мальчики не должны носить лосины?
Я еще пощадил его чувства,отвечал Виталик, раздуваясь,ведь на самом-то деле онкривоногая девочка...
А кто вылил Алхимику кипяток на ляжки?
А кто убил кошку мадам Полосухер?спросил Виталик устало и...
И пошел мыть посуду. Но ведь это занятие только способствует концентрации мыслитак в результате и родился у него план, впрочем, сумбурный и нелепый.
Дивный «братец», во всяком случае при свидетелях, к словоерсам не возвращался, а говорил как обычнопросто и не без достоинства. Виталик даже подумал: «А вдруг мне все померещилось?». Но, видя, как Эштвен избегает встречаться с «братцем» глазами, понял: не померещилось, нет.
Раздобыть телефон Аэглин нс составило труда. Третий по счету знакомый тусовщикнекто Дальф (лаконичный юноша с ножом, помните?)сообщил Виталику требуемую комбинацию цифр.
И что теперь?сказал себе Виталик.
Телефонная трубка кусала ухо. За стеклянной дверью автомата маячил цыганистый субъект. Судя по состоянию рук, он торговал картошкой вразнос.
Протяжные гудки оборвались, и строгий женский голос сказал:
Алло?
Добрый вечер. Мне, пожалуйста, Аэглин...
Кого?удивились в трубке.
«Черт!»подумал Виталик, а вслух по инерции молвил:
...если можно.
Наверное, вам нужна Галина... Одну минуточку.
Борясь с соблазном повесить трубку и сбежать, Виталик бормотал под нос: «Что он Гекубе? Что ему Гекуба? Айвенго хренов. Сейчас она рассмеется тебе в ухо лучистым эльфийским смехом и пошлет куда-нибудь...»
Я вас слушаю,послышалось в трубке.
Здравствуйте... видите ли, я не знаю, с чего начать... словом, завтра на концерте...
Кто говорит?спросила неизвестная и, наверное, нахмурила брови.
Вы меня все равно не знаете... Для вас это, впрочем, потеря не великая...
А все-таки?настойчиво поинтересовались в трубке.
Речь не обо мне, а о вас. Завтра на концерте вас хотят жестоко обидеть. Унизить хотят. Я не могу подробнее...
И что же мне делать?Девушка на другом краю города удивилась и растерялась. Но в трубке уже звучали сердитые гудочки, оповещающие о конце оплаченного времени. «Вот и все»,подумал Виталик. Впустив вместо себя цыганистого торговца, он направился к магазину «Магистраль». Воротник пальто он поднял, а шляпу надвинул на самый нос. «Она будет поосторожнее, авось пронесет,мелькало у него в голове.Или этого недостаточно? Я, как всегда, был неубедителен...»
В «Магистрали» Виталик купил банку зеленого горошка для Уны.
Сделаю я это или... не сделаю? И если сделаючто мне за это будет? Уж верно, головы мне не отрубят... Обставить бы это все случайностью, я, мол, ни при чем... «Идите, мол, вы! Какая Аэглин?»