(О Вундере надо рассказать особо, этопотом.)
Они выходили курить без конца, во рту у Виталика было мерзко, в голове его кувыркались внутренности нескольких расчлененных калейдоскопов, а Кирри все хрипела и хрипела:
...и тогда монгол выстрелил из пистолета и прострелил твоей приятельнице мочку уха. Туда попала инфекция, и голову несчастной потом раздуло как пузырь. Она впала в прострацию и написала странное завещание на твое имя. В нем тебе отписывается ее дом в Воронеже, но с одним условием: ты обязуешься сожительствовать с приходящим трубочистом. Трубочист этотдруг детства ее матери. А ее мать, кстати, сожрали бенгальские тигры на съемках фильма про глухонемого клоуна. Этот клоун влюбляется в наездницу и по ночам сношает ее вороную кобылуДюймовочку, а та, обученная в цирке, делает книксены. Действие фильма без слов, только музыка. Музыку писал один мой знакомый - он переболел сифилисом и сошел с ума...
А за окном, в чернильном мракеметель-метелица, и воздух морозен и чист, но шляются подозрительные тени с плавниками наподобие акульих. И не сбежать, и не вырваться.
Кирри, я спать хочу,хнычет Виталик.
А я что, по-твоему, не хочу? Тыэгоист. Надо работать, а спатьнекогда. Надо думать. Реагировать. А тылентяй. Я все должна за тебя делать. А там, на другом конце города,убитая горем женщина, все счастье которой зависит от этого спектакля...
Какого спектакля?
Который мы должны поставить. Я договорилась с худруком, а режиссура не прописанаиз-за тебя, между прочим. И я буду выглядеть идиоткой из-за твоей необязательности. Но мы этого не допустим, верно?
В страшном отчаянии Виталик бормотал что-то еле слышное, а Кирри ввинчивала ему прямо в лоб хрипящий ржавый шуруп:
...дело в том, что любовница твоей бабушки добавляла в минеральную воду гормональную вытяжку. Гормоны использовались черепашьиэто позволяло ей трезво обдумывать окружающую действительность. Но ее младший брат, летчик, полюбил неграмотную девушку из Иваново и возил ее контрабандой в грузовом отсеке. Однажды по ошибке она выпала оттуда и свалилась в двух шагах от генеральской дочери, гуляющей после обеда по двору закрытого пансионата. У нее от неожиданности случился выкидышона разродилась недоношенным мальчиком, покрытым густой шерстью и с хвостом. А ее отецгенерал после этого перестрелял всех обезьян в Сухумском парке. И одна окровавленная обезьяна из последних сил доползла до дома, где под видом отставного профессора доживал свой век убийца одного влиятельного лица...
Когда Виталик проснулся, оказалось, что Кирри уже нет, что уже за полдень, что спал он свернувшись под кухонным столом и что к спинке стула привязан изумрудно-зеленый газовый шарфик.
Виталик трясущимися руками отвязал его и, морщась, выкинул в форточку. Но шарфик, подхваченный ветром, не упал, а повис на ветвях старой липы, росшей под окнами. Шарф обмотался вокруг ветки и махал искрящимся хвостом, прекрасно заметный на фоне заснеженного дерева.
Судьба дерева тоже любопытна. Когда по весне снег сойдет, то все увидят, что многие ветви этой липы украшены использованными презервативами разнообразной расцветки и степени растянутости. Эти приборы выбрасывались из окон «едины» разными личностями, и вотвзошли, как озимые плоды странного свойства. Своего рода символ.
Публика огорчена и пристыжена каким-то сложным обстоятельством, будто бы не имеющим отношения к пьесе.
Так чувствуют себя люди, на глазах у которых поймали карманника или выиграли мильен.
Действие третье
Явление первое
Все декорации теперь знакомы. А вот и Хозяинтолстый волосатый мужчина, одетый в плавки. У него оплывшая книзу фигура штангиста, а на толстом брюхезигзагообразный шрам. У него огромная голова, которая кажется еще больше из-за спутанной долгой гривы светло-каштановых волос.
Хозяинмэтр. Левиафан. Зубр. Мифологическое чудовище. Патриарх. Онпионер ролевых игр, «Фидонета» и программист, помнящий еще, как резать дырочки на перфокартах. Он презирает «Виндоуз», особенно «-95», он работает только за «геркулесовским» монитором, его модем отлажен вручную, как револьвер ковбоя из столь любимого Хозяином вестерна.
Хозяин, оставшись без родителей полновластным владельцем московской квартирки, заскучал и населил ее нелепыми существами. Получился симбиоз. Обитатели квартиры, пригретые Хозяином, кормят его и обихаживают. И что немаловажноразвлекают.
Это длится уже много лет. Кто-то из постояльцев вышел «в люди», кто-то исчез навсегда. Но традиции соблюдаются. Среди нихпреемственность поколений, сложная система взаимного презрения. Жители квартиры 1993-го года презирают жителей разлива 1995-го, а все они сообща будут презирать «малышей», образовавшихся у Хозяина в 1997-м. А юные вертопрахи, сохраняя субординацию и пиетет, втихаря, как мыши, подтачивают и ниспровергают предыдущие авторитеты.
Хозяин не зря держится юнцов,слегка приподняв верхнюю губу, говорит Ксанта.Это помогает ему убить сразу несколько зайцев. Во-первых, он заслуженный пестун и повивальная бабка для семи или восьми поколений тусовщиков. А во-вторых, мы, старые лошади, ему уже не интересны. С молодыми можно быть моложе. Среди вас, цветущие создания, он прячет свою тоску, словно ключи в клумбе. И потом он может мирить и ссорить, карать и награждать. Ведь его почитают не только бесквартирные приживалымосковские мальчики и девочки, вроде Эварсель, тоже преданы ему. И будут преданы до определенного момента.
Да, а потом он настанет, этот момент,и повзрослеют дивные эльфы, и пойдут делать карьерки и заключать удобные браки. Но будут иногда забегать сюда и с легкой грустью созерцать исписанные стены на кухне и выцветший триколор. И снова в их сны вползет модемное щелканье и гудение кулера, похожее на далекое завывание ветра. Стоит такой пожилой гражданин тридцати лет, руки в брюки, и читает еле различимые надписи:
«А в далеком Владивостоке я наблюдал в продаже презервативы MANDOS».
«2:5020/149.38С Новым годом!»
«Маразм крепчал, шиза ряды косила»
(и другим почерком):
«А Амазонка трупы выносила».
«Выдержка из меню кафе Гарцующий пони: сасими по-горлумски... заливное по-нуменорски... Гэндальф под собственным посохом... Барлог тушеный...»
«Шарондальф сильно похужал и очень возмудел...»
Стоит гражданин и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, рассказывает какой-нибудь глупый анекдотик. А Хозяин сидит по-королевски в продавленном кресле и, сложив на брюхе рукипалец к пальцу,ласково улыбается.
Иногда он просыпается в скверном настроении, а иногда его огорчаютплохие люди, глупые книги или неблагодарность. В скверном настроении он способен наворотить дел, наломать дров, но чащеобводит окружающее потускневшим оком и густо произносит:
Кло-о-ака!
Или:
Пидарасы!
Или:
Такой-то будет е...ом!
Как-то раз одна писательница возжаждала свести знакомство с Левиафаном. «Желаю видеть равного, надоела мелкота!»провозгласила она. Тотчас подвернулись услужливые юные эльфы. Напрасно ветераны тянули: «Да что там делатьтам теперь все скурвились. Вот в 1993-м...» Но писательница упорствовала в капризе. Она желала видеть Хозяина в его логове, и юный эльф с нечеловеческим узким лицом и темными глазами, полными медового света, повел ее туда. Этот эльф хотел переспать с писательницей, и впоследствии ему это даже удалось, но попутно он наградил ее вшами, сконфузился и уехал навсегда в Киев.
Словом, взял он ее за руку и повел. Возле ларьков на подходе к знаменитой Квартире писательница остановилась и предложила купить пива. Как всякий работник изящной словесности, она охотно и много потребляла пива. Услышав о таком намерении, эльф стал белее снега и потерял сознание. Уже потом он объяснил, что за принесение с собой на Квартиру пива и вообще спиртного можно подвергнуться Вечному Остракизму.
Так они беседовали, вожделея каждый своего, и вдруг навстречу им прошел человек.
Человек? Нет! То был ураган в обличье, отдаленно напоминающем человеческое: крупный, с огромной головой, сивой шевелюрой... Невзирая на снег с дождем и пронизывающий ветер, одет он был в просторное легкое пальто грязно-белого цвета. При ходьбе пальто, не застегнутое, но только стянутое поясом, бешено развевалось, и писательница увидела, что на человеке под пальто ничего, кроме плавок, нет. Человек был гневен. Никого не замечая, он пронесся мимо и исчез в пелене непогоды.